Жестче надо, жестче. Прокуратура увидела в петербургском капремонте любимых подрядчиков и поддельные протоколы

Петербургская прокуратура выписала представление вице-губернатору Анатолию Повелию после проверки Фонда капитального ремонта и курирующего его жилищного комитета. Помимо очевидных проблем, о которых и в самом Смольном всегда готовы поговорить, контролеры нашли странное и уголовное.

По данным «Фонтанки», представление датируется концом мая. Перед этим городская прокуратура взяла в помощники специалистов Контрольно-счетной палаты, контрольного управления губернаторской администрации, ГЖИ, комитета по государственному финансовому контролю и проверила — по поручению Генпрокуратуры — дела фонда.

Главная и бесспорная претензия — отставание капремонта от сверстанной в 2014-м на 24 года вперед программы. Спорить здесь не с чем: по расчетам прокуратуры, всего в программе 127 тысяч видов работ в 23 тысячах домов (то есть в общем во всех). Не выполнено из уже распланированного на данный момент 22 тысячи видов работ на 245 млрд. Огромный накопленный хвост не секрет, в самом жилищном блоке ведут подробную ведомость, и «Фонтанка» рассказывала о ней. Проблема в том, что идеальная программа явно составлялась под другие субсидии и сборы с населения: при нынешних ставках взноса, пусть они и растут с каждым годом, и при нынешнем участии бюджета программа обречена на многомиллиардное невыполнение к 2038 году. Сейчас с утверждения программы прошло 9 лет, то есть 36% от ее срока, а исполнена она на 23%.

Что за беда с программой капремонта? Диагноз ставят в Смольном

Проблема не только экзистенциальная. Программа — это что-то вроде религиозного догмата, недостижимого идеала, но каждый год на земле жилком составляет годовой план, он исходит из реальных цифр. И неизменно набирает новое отставание за счет недоделанных работ в рамках уже выделенного ему финансирования: подвели подрядчики, жители не впустили в квартиру, не успели провести конкурсы — и вот десятки домов перетекают из этого года в следующий. Претензия прокуратуры в том, что сроки такого несделанного ремонта в программе не меняются; в пример приводят дом на Тележной, который остался без положенных работ в 2018–2023 годах, в текущем годовом плане его снова нет, при этом ГИС ЖКХ рапортует — все будет сделано в срок.

Всего с 2014 года таких работ, которые не дошли до исполнения, прокуратура насчитала 1300; для сравнения: это примерно половина от плана одного года. В 2022 году, считает ведомство, план был исполнен на 84% (с учетом проектирования — 87,7%), не доведены до конца 327 видов работ, а фонд не освоил 4,5 млрд.

«Фонтанка» писала, что от регоператора требуют полного закрытия по актам и оплатам до конца календарного года, что на практике вряд ли выполнимо: часть расчетов и претензий по определению уходят на следующий год и оказываются в категории просрочки, даже если ремонт на самом деле выполнен вовремя. «В моем понимании требование к 31 декабря завершить все работы краткосрочного плана и полностью исчерпать деньги в котле — из разряда ненаучной фантастики. Дело даже не в нескончаемом остатке, который по закону всегда должен оставаться в фонде. Есть работы последних месяцев, есть перенесенные работы, есть процедура приемки документации», — говорил в интервью «Фонтанке» глава фонда Дмитрий Шутов.

Отдельная история — переносы сроков. Дело не только в казусах, вроде того, что дом на Садовой 1798 года постройки включен в программу капремонта только в 2022 году, а многие здания просто не включены. Прокуратуру сильно интересуют случаи, когда общее собрание собственников жилья решает, что они перебьются без ремонта в этом году, и соглашается перенести его на более поздний срок. В теории, наверное, такое и правда возможно. Но контролеры говорят, что из краткосрочного плана 2022-го так убрали под три десятка домов в Кировском, Красногвардейском, Адмиралтейском, Невском, Петроградском, Петродворцовом и Курортном районах. И протоколы собраний там сфальсифицированы. Возбуждены уголовные дела по статье «Подделка, изготовление или оборот поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей или бланков».

Иногда ремонт проводят в домах, которых нет в краткосрочном плане на текущий год. Судя по тому, что пишет прокуратура, адреса все же включали в план, но задним числом. И вот что неприятно: договоры по ним заключали на большую сумму, чем потом вписывали в план.

При этом фонд должен отчитаться о своей эффективности по году — в частности, о выполнении 95% от плана работ. Это одно из условий выделения из бюджета специальной субсидии на работу самой организации, около 900 млн рублей. Предполагалось, что всю информацию по 2022-му подбивают к февралю 2023-го и сдают, при этом контрольной точкой остается 31 декабря 2022 года: то есть что успели к тому времени, то и успели. Однако затем к соответствующему соглашению между фондом и жилкомом добавилось дополнительное: горизонт оценки отодвигают аж на декабрь 2023-го. Закон позволяет так делать, если решение принимает распорядитель казенных средств (в данном случае — жилищный комитет), но никакого обоснования прокуратура не нашла. А еще и обратила внимание: при расчетах эффективности не учитываются объекты, которые включили в годовой план уже по ходу его выполнения. Вывод: фонд завышает свои показатели, что позволяет ему получать субсидию.

Второй показатель эффективности фонда — собираемость платежей с населения. Традиционно это тайна за семью печатями, в официальных релизах найти эту величину было невозможно. Но только не в прошлом году, когда результат превысил 100%. Дело в том, что помимо текущих платежей фонд взыскивал старые долги, для чего запустили специальную программу амнистии по пеням. В итоге с населения собрали больше, чем рассчитывали, — 17,1 млрд вместо 16,5 млрд.

Но прокуратуру это не убеждает: если в общую сумму упаковали и начисленные взносы, и старые недоимки — эффективность текущей работы фонда не оценить. Накопленный же за 9 лет долг все еще впечатляет: горожане должны были заплатить с 2014-го 65,7 млрд, в казну поступило 60,6 млрд. При этом 800 млн — это безнадежная задолженность старше 3 лет.

Прокуроры пишут много о чем. К примеру, их не устраивает, что полученные от банков проценты на депозиты фонд не направляет непосредственно на ремонт («Фонтанка» писала об этой коллизии и о том, как это объясняет фонд) Зарплатные надбавки руководителям не соответствуют их категории, а сам фонд не использует все возможные мощности для замены лифтов (хотя известно, что это привилегированная отрасль капремонта и государственные деньги выделяются на нее целевым образом).

Но в целом второе главное направление претензий — слабая позиция города в отношениях с подрядчиками. Новое руководство фонда ранее декларировало готовность жестко спрашивать с компаний, вплоть до расторжения договоров, а также отслеживать их работу на каждом этапе. «Передан объект в работу — после этого компания должны выйти на него, привезти материалы и сложить в строительном городке, построить галерею, если речь о фасаде. И мы на каждом этапе проверяем. Не вышел? Предупреждение. Нет реакции, все еще не начал? Еще одна претензия и основание для расторжения контракта с включением в реестр недобросовестных подрядчиков», — говорил Дмитрий Шутов.

Прокуратура не видит этого. Всего нарушения договоров зафиксированы на тысяче с лишним объектов; на середину прошлого года по 880 выставили 160 претензий, по остальным нет. Характер претензий прокурорам тоже не нравится: неустойка или штраф выставляются только после окончания всех работ по договору, то есть не являются «мерой побудительного воздействия». А если подрядчик отказывается платить, то фонд практически не судится, говорят контролеры.

Неустойку можно удержать при расчете по контракту и с обеспечительного платежа компании. Прокуратура видит, что в случае с 130 подрядчиками и 335 договорами этого не делали, хотя сроки явно были нарушены. В каждом отдельном случае такие неустойки оцениваются в сумму до нескольких миллионов рублей, всего же фонд благодушно переплатил почти 500 млн.

32 договора с 25 компаниями фонд не расторгнул в одностороннем порядке, хотя имел основания это сделать и взыскать 10% от стоимости договора. Прокуратура не задается вопросом — а кто тогда будет заканчивать ремонт и не затянется ли он до зимы. Она просто формально подсчитывает, что бюджет так недополучил 120 млн. Фонд прямо говорит — мы бы не успели провести новые конкурсы и запустить работы заново, если бы с каждым вот так расторгались. Прокуратура отвечает: вы можете перезаключить контракт с тем, кто занял на конкурсе второе место, и не потребуется проводить всю процедуру заново; но это относится далеко не ко всем объектам.

39 договоров с 17 компаниями фонд все-таки разорвал. Но прокуратура и здесь видит мягкость: надо додавливать, направлять документы для их исключения из реестра квалифицированных поставщиков, а этого не делается, стало быть — они снова придут на конкурсы. Что касается другого реестра — недобросовестных поставщиков, то эту черную метку тоже выдают избирательно, а значит, ставят одинаково провинившиеся компании в неравные условия. Неотработанные авансы периодически не истребуют с компаний. Если же истребуют, но компания долго не возвращает их, с нее не пытаются взыскать проценты за пользование чужими средствами, которые в теории могут складываться в огромные суммы.

Нынешнее исследование прокуратуры отличается от предыдущих тем, что оно касается фактически всей истории капремонта с 2014 года, по ходу которой сменилось несколько администраций. «Представление касается комплекса проблем, накопленных с момента создания фонда, которые сейчас решаются командой фонда, — прокомментировали в жилищном комитете. — Оно будет рассмотрено в соответствии с законом во взаимодействии с прокуратурой».

Николай Кудин,
«Фонтанка.ру»