«Штука для суровых рыбаков». Кто по ночам ловит корюшку на острове Голодай

Раз в год на две недели сотни петербургских мужчин из офисных клерков превращаются в брутальных дикарей, добывающих пищу своими руками. «Фонтанка» изучила ареал их обитания и повадки.

Экипированные в сапоги, прорезиненные штаны и непродуваемые камуфляжные куртки, вооруженные до зубов «пауками», веревками и вместилищами для добычи, они расползаются в ночи по берегам рек и дают волю первобытной страсти добытчика, где успех определяют только удача, ловкость и выносливость. Они отправляются на лов корюшки. Их так учили отцы, а тех — деды.

Морская набережная в 10 часов вечера в будний день пустынна — пешеходов нет, редкий раз проносится мимо заплутавший в дорожной паутине автомобиль. Ближе к набережной Макарова в воздухе чувствуются напряжение и азарт: возле брошенных вдоль обочины автомобилей копошатся рыбаки. Одно за другим, они вытягивают из их недр разобранные удилища, смотанные узлами «пауки» и «косынки», бухты веревок, и нервным полубегом спешат к воде. Те, кто умудрен опытом, вооружаются складными стульчиками и узелками с перекусом — впереди их ждет долгая напряженная ночь. Теперь они один на один с дикой природой.

— Здрасьте, вы рыбачить?

— Да.

— А что так поздно?

— Так всё впереди! — расплываясь улыбкой до ушей, заявляет парень в вязаной шапочке. Дома его отпустили до зари — родные давно смирились, а кошке всё равно.

Повинуясь зову природы, в эти дни корюшка плотными косяками поднимается из Финского залива вверх по течению, чтобы на песчаном дне вплоть до Ивановских порогов две недели метать икру. Выучившие рыбье расписание, говорят, что рыбоход начинается за час до полуночи, а значит сейчас самое время занять выгодные позиции и подготовить снасти к охоте.

Особенно жирные места, врезающиеся в Малую Неву мостки для причаливания лодок при мелководье, занимают еще с полудня.

— Схема отточенная: сначала дежурит один, через пару часов его сменяет другой, и так до самого начала лова, — с завистью глядя на хитрецов, сетуют те, кому досталось ничем не примечательное место у края набережной.

Особо продвинутые идут на охоту на лодках, резиновых и деревянных, привязывая суденышки к торчащим из воды старым деревянным балкам.

На мостки набивается до 25–30 человек, да так, что наддать кому-то в азарте ловли ненароком локтем под дых — плевое дело. Не провернуться и на самой набережной: на двухметровой полоске суши смешались велосипеды, люди, снасти, ведерки, заготовленные под улов, и столики с нехитрой закуской и напитками явно погорячее чая.

Вода бурлит от летящих на глубину и взмывающих ввысь «пауков». Но то ли корюшка сменила расписание хода, то ли виноват ретроградный Меркурий, да только похвастать богатым уловом пока никто не может: даже у самых опытных в ведерках не больше трех-пяти рыбешек.

— Вон вытащил, у пирса, — ревностно следят друг за другом рыбаки, и с удвоенной энергией зашвыривают снасти.

— А самая жирная ловля где, наверное, на мостке?

— Да, но туда не пробиться. Там, как правило, на продажу ловят, а мы для себя таскаем. Хотя сегодня ни у кого нет. Вот вчера после 11 хорошо пошла, — делится седовласый мужчина в камуфляже.

— Хорошо — это сколько?

— Килограммов по 25, говорят, взяли ребята.

— И что с ней делать?

— Как что — жарить! Родителям, родственникам, семье. Всем надо раздать по чуть-чуть.

Как правило, большинство ловцов — ребята со стажем, многие оттачивают мастерство на зимней рыбалке, до самого тонкого мартовского льда.

— Я даже уже купался в этом году — провалился. Просто очень сильно хотел ловить. Как выбирался? Да просто перекатываешься, техника есть. Даже испугаться не успел. А потом уже холодно ногам стало — из сапог воду выливал, — рассказывает Игорь.

Сам он ловит в промышленных масштабах: по лицензии разрешается вытащить две тонны за сезон, но сегодня решил сделать перерыв — только что от стоматолога и настроение не то. Не прийти на берег не мог — река, говорит, зовет.

— Знаешь, почему она такой вкус огурцов приобретает? Потому что она из соленой воды в пресную приходит, как в рассоле, — Игорь травит байку товарищу в камуфляже, пока тот очередной раз закидывает «паука» и прилаживает конец веревки в замурованное в бетон кольцо.

Техника лова — проще не придумаешь — просто забрасываешь и ждешь. Ты корюшку либо накроешь, либо поднимешь. Накроешь — она у тебя снизу сетки будет, зацепится жабрами, плавниками. А если поднимешь, то просто вычерпываешь и грузишь в ведро. На работу только по утру тяжело. Весь пахнешь этой корюшкой. «Рыбу ловил?» — «Да». И все с пониманием относятся.

— Когда идет, тут и ждать не надо: закинул, вытащил. Заброс — килограмм. А когда вот так, это, считай, баловство, — сетует Игорь.

— А что дает рыбалка, кроме рыбы?

— Во-первых, ходишь, мозги проветриваешь, пейзажи тут красивые. Ну и, во-вторых, это физический труд. Руки хоть потренируются. Работа-то тяжелая, — признается Игорь.

— Пока рыбы нет, надо покурить, — Камуфляж чиркает зажигалкой, неотрывно глядя на воду.

Попробовать свои силы и забросить Камуфляж мне не предлагает: от неофита на рыбалке только одни убытки — того и гляди, закинет «паука» на корягу, зацепит да порвет.

Каждый находит в рыбалке что-то свое — одни убегают от семьи медитировать, другие, наоборот, скрепляют узы совместными вылазками, третьи передают секреты ремесла детям. Но сегодня не везет всем в равной степени.

— Рыбы нет, мы не словили с папой. Сегодня с девяти часов стояли, а вообще, с прошлой пятницы вышли — поймали три корюшки, — вздыхает мальчик лет 12, но глаза его горят — в выходные обещает прийти снова.

На часах полночь. Потихоньку сворачивают снасти слабаки, до утра остаются лишь самые матерые. Мы, видимо, тоже слабаки — продрогшие до костей, «сматываем удочки».

— Нужно ждать часа ночи. Это штука такая — для суровых рыбаков. Нужно ждать и терпеть, — хохочет мужчина в прорезиненных штанах химзащиты на лямках, натянутых до пупа, и поудобнее пристраивается на складном стульчике.

Нам вслед смеются кружащие над водой чайки.

Наблюдала Наталья Вязовкина, «Фонтанка.ру»