ПоделитьсяСледственный комитет перевел в статус вещественного доказательства знаменитую петербургскую «заброшку» — Дом Басевича, который встал на грань реконструкции, граничащей со сносом. Незадолго до этого в той же категории оказался особняк Салтыковой с Большой Морской, где начали демонтаж флигелей. Более надежного способа защитить здание от строительной техники не существует: даже судебные решения, как выясняется, не могут обеспечить такую охрану, как интерес следствия.
По данным «Фонтанки», вещдоками уже стали еще несколько объектов: Дом Лапина, исчезнувший манеж лейб-гвардии Финляндского полка, остатки винного городка на Уральской, остатки бань Екимовой на Малом проспекте П. С. Но и это только начало.
В ближайшем резерве на потенциальное причисление к лику вещдоков стоят порядка 50 исторических зданий Петербурга. Это адреса, по которым СК затребовал пояснений у КГИОП в рамках расследования уголовного дела. Ведет его центральный аппарат, поэтому «Фонтанка» с пониманием отнеслась к странностям в адресах и наименованиях петербургских объектов. Редакция надеется, что правильно разгадала несколько ребусов (в частности, «Биржу Труда В.О.» на Биржевой площади и «Владимирский пассаж» на ул. Фонтанка) и правильно внесла коррективы.
Скачать документ Adobe Acrobat (PDF)
Перечень впечатляющий не только из-за величины. «Во первых строках», что называется, всем понятные здания: именно о них тревожились — или уже горевали — градозащитники, когда весной писали Бастрыкину обращение. Тогда серийно падали исторические корпуса манежа Финляндского полка и бань Екимовой, тень нависала над Домом Лапина. С них и началось уголовное дело о превышении полномочий неустановленными лицами в КГИОП, но если уж эти бусины начали нанизывать, остановиться сложно. Чуть позже подъехали пресловутый особняк Салтыковой (после эффектного появления Бастрыкина), типография на Прачечном, Дом Басевича, аккумуляторный завод «Тюдор» на улице Профессора Попова, Дом Шагина.
Но не только. СК интересуют вещи, казалось, уже заигранные — вроде «Владимирского пассажа», той же Биржи, которую ремонтирует Эрмитаж. Или Гаванских бань, где уже выбирают, что строить на месте снесенных корпусов. Или Военно-морского музея на площади Труда.
Попадание в этот перечень вовсе не значит, что сейчас все планы по реконструкции, демонтажу или ремонту развернут, а все уже демонтированное заставят восстановить. Но сигнал — для инвесторов, собственников, да и чиновников — так себе. Следственный комитет затребовал все материалы учетных дел, включая распоряжения, заключения комиссий, согласования, документы по изменению границ территории охраны, заключения экспертиз. И всю переписку. КГИОП может открывать специальный отдел по взаимодействию со Следственным комитетом.
Есть шутка, что Петербург пора загонять в вещдоки целыми районами и выдавать разрешение на проживание внутри уголовного дела.
Есть деталь: в списке нет исторических объектов, где сам СК ведет работы и размещает свои подведомственные учреждения — видимо, насчет них есть уверенность, что все с документами в порядке.
Есть наблюдение: все это происходит на фоне попыток КГИОП поменять корневой городской закон 820–7, который защищает исторические здания, построенные до 1917 года. Чиновники решили, что и до революции строили много ширпотреба, дрожать за который нет никакого смысла, а проще ввести новое понятие ценной застройки и вносить туда конкретные адреса на основе экспертного мнения. Отношение градозащитников ко всему, что КГИОП затевает на базе какой-либо экспертизы, заведомо известно, и, похоже, в этот раз они победили. В проекте изменений закона нет принципиальных реформ, там говорится о громких, но все же частных случаях, таких, как Большой Смоленский мост и терминал ВСМ на Лиговском.
Ну и надо констатировать: такого еще не бывало. Дело не только в явном противостоянии Следственного и смольнинского комитетов, апофеозом которого стало уголовное дело в отношении председателя КГИОП (по изначальному манежу Финляндского полка). А в том, что сам интерес СК становится одним из факторов, которые влияют на девелоперский энтузиазм в историческом центре. То, что когда-то началось с «Вотервиля» (где все-таки разрешили использовать аттракционы в статусе вещдока), распространилось на строительные проекты. Доказательство — вещь неприкосновенная, и никакими разрешениями Госстройнадзора путь на стройплощадку ты себе не выбьешь, пока там работает следствие.
Николай Кудин, «Фонтанка.ру»
