«Сядь за руль моей машины»: Дядя Ваня в Хиросиме

Фильм — триумфатор «Оскара» наглядно демонстрирует, что пути русской классики более чем неисповедимы.

В прокате «Сядь за руль моей машины» — хит мирового проката и один из самых успешных японских фильмов последних лет, попавший и в каннский конкурс, и в список оскаровских лауреатов. Хотя широкую аудиторию, пожалуй, куда больше привлекут не эти заслуги, а литературный первоисточник: «Сядь за руль» основан на одноименном рассказе Харуки Мураками, писателя, обладающего нержавеющей глобальной популярностью второй десяток лет.

Рассказ Мураками на русский переведен — он входит в сборник «Мужчины без женщин», все новеллы которого объединены темой потери главной любви всей жизни. История нехитрая и лаконичная. Театральный режиссер испытывает глубокий духовный кризис и соглашается ставить для фестиваля в Хиросиме чеховского «Дядю Ваню». Но вытаскивает из кризиса его не сама постановка, а общение с выделенной организаторами личной водительницей. Вот, собственно, и все.

Рюсукэ Хамагути не зря получил в Каннах приз именно за лучший сценарий — и в оскаровский шорт-лист попал именно в качестве драматурга. «Сядь за руль» — пример того, как на основе короткой зарисовки можно выстроить эпического масштаба вещь. Во всех смыслах большую: шутка ли, хронометраж фильма составляет битых три часа, а начальные титры возникают на экране после часа напряженного действия. Все детали, нюансы текста Мураками — то, что упоминается в рассказе мельком, здесь становится частью большой и сложной драмы.

Предыстория главного героя не рассказывается, она показана: у него была жена, сценаристка популярных сериалов, женщина нервная и чувственная. Она ему изменяла — а потом однажды умерла, оставив его один на один с болью, обидой и чувством вины. На главную роль в «Дяде Ване» герой выбирает юного любовника покойной супруги — что только подчеркивает их порывистые отношения и неразрешенные конфликты.

Но больше всего впечатляет в драматургии «Сядь за руль» даже не филигранность и умение создать из простого материала большое, сложное, медитативное действие. Скорее потрясает то, как Хамагути — вслед за Мураками — обращается со знакомым текстом «Дяди Вани». Что для писателя Чехов и Достоевский есть бездонные источники вдохновения (наравне с рок-музыкой — название фильма и рассказа тому доказательство) — давно было ясно. Но сам по себе Чехов никогда еще не звучал на экране так необычно, актуально и ярко. По сути, Хамагути решает весь фильм как своеобразные заметки на полях «Дяди Вани», хитроумные вариации на тему истории мужчины среднего возраста, потерявшего все.

Поэтому фильм Хамагути особенно стоит посмотреть (благо, после ухода основных прокатчиков с русского кинорынка выбор невелик) тем, кто верит в «отмену» всей русской культуры, которая то ли уже разбушевалась, то ли вот-вот грянет (а таких «верующих» много). Даже если оставить за скобками, что «культура отмены» — это популистский штамп: никакую культуру отменить невозможно. Никто не будет отказываться ни от музыки Шостаковича, ни от романов Достоевского, ни от пьес Чехова — просто потому, что культура сама по себе не имеет никакой национальности. Эти тексты улетели в пространство, отвязались от языка и условий той местности, в которой были сочинены, наполнились своими новыми смыслами и живут самостоятельно.

Тем более характерно, что в «Сядь за руль» герой-режиссер выбирает на роли всех персонажей «Дяди Вани» актеров, говорящих на разных языках: японском, китайском, корейском, испанском, даже языке жестов. А между собой вне репетиций актеры говорят на международном английском, чтобы в машине, исповедуясь неожиданной родственной душе, снова перейти на японский.

На образы, чувства, эмоции, переживания институт прописки не распространяется. «Сядь за руль» — японский фильм, одинаково трогающий публику во Франции, Штатах и России, — это наглядно демонстрирует и убедительно доказывает.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»