Поделиться«Маленький человек» из «Газпрома» расплатился своей работой за желание монополиста скрыть стоимость своей частной школы в Петербурге
Фонд социальных инициатив «Газпрома» спустя несколько дней после открытия школы на Крестовском острове потребовал от одного из своих сотрудников написать заявление об увольнении — его заподозрили в сливе «Фонтанке» цены строительства. Редакция с полной ответственностью заявляет: не того уволили, ищите дальше.
О том, что окончательная стоимость частной школы «Газпрома» на Крестовском острове составила 5,2 млрд рублей, а деньги освоила без конкурсов фирма «МРГТ», «Фонтанка» написала в репортаже о ее открытии. То, что она будет не просто дорогой, а очень дорогой, стало понятно еще при публикации формального конкурса (безальтернативного). Тогда заявлялось 3 млрд рублей. Однако при завершении работ была согласована куда более крупная сумма. Почему это так, можно ли было сэкономить или как-то поскромнее выбирать материалы и оборудование в городе, в котором катастрофически не хватает мест в школах, а кое-где первоклашкам приходится добираться до учебы час и больше, — ответа «Фонтанка» не добилась, хотя посылала официальные вопросы в «Газпром».
Сразу стоит оговориться: редакция не против новой, большой и красивой школы. Вопросы вызывают лишь ценообразование и непрозрачное расходование денег компанией, контрольный пакет которой, как минимум на словах, принадлежит всем жителям страны. Несмотря на то, что форма собственности новой школы — все же «частное образовательное учреждение».
Вызывает удивление и секретность, которой обставлена школа. Никого из родителей — даже первоклассников — в школу не пустили даже на 1 сентября. Сайт школы с фотографиями изнутри появился только после того, как «Фонтанка» опубликовала снимки оттуда — с превосходной библиотекой, впечатляющей школьной телестудией и бассейном с прекрасными единорогами.
Однако вместо того, чтобы проводить по ней экскурсии (она действительно того стоит) и с гордостью показывать итоги траты средств на программу «Газпром детям», администрация, по данным «Фонтанки», лишь озадачилась поиском источника этого слива.
С обнародованной цифрой стоимости строительства случилось еще хуже. Материалы «Фонтанки», посвященные открытию школы, а также люксовым видам интерьеров, вызвали раздражение администрации, говорят источники издания. Настолько, что служба безопасности провела проверку и указала на конкретного человека, которого затем уволили одним днем, предложив написать заявление об уходе. В противном случае пригрозили расследованием уже не внутренним.
Эка Элиава с 2019 года работала в Фонде поддержки социальных инициатив «Газпрома» главным специалистом отдела реализации проектов. Занималась проектом строительства школы на Крестовском острове. Редакция «Фонтанки» готова подтвердить и руководству «Газпрома», и всем, кому до этого есть дело: это имя мы слышим впервые.
Документы, имеющиеся в распоряжении журналистов, с полной разбивкой этапов финансирования проекта по месяцам, с хронологией роста расценок, а также с изменениями масштабов работы (школа оказалась на 1,5 тыс. м2 меньше, чем планировалось изначально), были получены совершенно из другого источника. Который считает это увольнение крайне несправедливым, но жертвовать собой ради спасения невинно потерявшего работу коллеги не готов.
«Фонтанка» побеседовала с Экой Элиавой о том, как проходило это странное расследование и кто на самом деле (а не журналисты и не мелкие клерки) несет ответственность за цифры в окончательной смете школы на Крестовском.
— Как вы узнали о проведении проверки по итогам статьи «Фонтанки»? В чем именно вас обвинили, кто и какие вообще они предъявляли доказательства? Почему именно вы, а не ваш сосед по кабинету, например, или следующий в списке по алфавиту?
— Я узнала о проведении проверки после выхода статьи. Об этом говорилось нашей службой безопасности — она ее и проводила вместе со службой безопасности «Межрегионгаз Технологии» (МРГТ), подрядчика проекта. Они искали, откуда утекла информация о стоимости школы. Всех, кто имел отношение к документам, касающимся ее, начали вызывать на разговоры. Я в этот момент была в отпуске, и меня никуда не вызывали.
Когда я вернулась, меня обвинили в том, что я якобы со своей корпоративной почты скидывала информацию о стоимости подрядчикам. Исходя из этого они и сделали вывод, что слив информации был от меня. Но доказательств мне никаких не предъявляли, ничего мне не показали. Просто поставили перед фактом, что я должна подписать заявление об увольнении.
— А вы отправляли такие документы кому-то?
— Конечно нет. Я вообще никакого отношения к этому не имела. Я и документами-то такими особо сильно не владела. Наверное, меня кто-то подставил. Почему меня, не знаю. Думаю, это было как-то рандомно — из числа тех, кто занимал самую низкую должность. Чтобы убрать его и сильно не пострадать при этом. Всегда легче убрать самого слабого и по должности самого низкого. Чтобы не было никаких проблем.
— Кто был вашим непосредственным начальником? Вы пробовали с ним обсудить эту ситуацию и рассказать о своей невиновности?
— Непосредственным начальником моим был Вадим Навоенко, заместитель гендиректора по управлению проектами. С ним я ничего уже не обсуждала, потому что конкретно он с другим заместителем — по общим вопросам — Харькиным меня и вызвали и уже поставили перед фактом. Я говорила, что никакого отношения к этому не имею, и объясняла, что у меня не было таких документов. Но мне сказали, что это не имеет значения и неважно, какая сложилась ситуация — надо ее как-то решить. Из-за того, что я очень сильно потерялась во время этого разговора, я все сразу же подписала, что они мне дали. Это было из разряда шоковой ситуации, слишком нервной. Так что я даже не могу сказать сейчас, что точно мне тогда говорилось.
Сейчас уже понимаю, что просто им нужно было найти кого-то крайнего, чтобы закрыть дырку для отчета члену правления «Газпрома», начальнику 105-го департамента Елене Михайловой, которая курирует все проекты фонда, — она и была инициатором. Именно она дала команду провести проверку после статьи, которая вышла на «Фонтанке».
— А что, собственно, плохого написала «Фонтанка»? Мы же вроде говорили лишь, что это большая и красивая школа, на которую не пожалели денег, — ничего более?
— Во-первых, вы написали, что там пахнет навозом.
— Мы же это говорили не про саму школу, а про свежеуложенные газоны. А как еще им надо пахнуть?
— Тем не менее это всех поразило. Про навоз. Ну и второе, конечно, то, что вы написали про стоимость. И что у вас есть документы, подтверждающие эти цифры. Если бы просто была какая-то фантомная стоимость — это одно. Но то, что такой документ у вас есть… Поэтому и началась проверка.
— Но мы не ошиблись? Это правильная же стоимость?
— Да.
— А чем вы конкретно занимались в фонде? Какого рода информация у вас была в руках? Были ли на документах отметки о секретности или «Для служебного пользования»?
— Нет, никаких пометок секретности на тех документах, с которыми я работала, не было. У нас есть специальные люди, те, кто имеет доступ к такой информации. Я же занималась конкретно сопровождением договоров с подрядчиками на проектно-изыскательские и строительно-монтажные работы. Мы занимались тем, чтобы пункты в договорах были соблюдены, в срок предоставлялась документация, чтобы они нам давали вовремя отчетные документы. Вот и все, что входило в мои обязанности. И не более.
— А из тех документов, что были у вас в руках, было понятно, почему по ходу проекта так сильно выросли сметы? Почему это изначально было так много — 3 миллиарда? Что именно там было так дорого? И почему подорожало?
— Стоимость определялась поручениями Михайловой и Татьяны Савостенок — гендиректора МРГТ. Именно они и определяли цену. Но из чего она складывалась, мне было непонятно. Нам приходили уже итоговые цифры. И под них заключался договор. Нам просто спускалась сумма от руководства, на которую надо увеличить договор.
— Какие особо дорогие материалы и оборудование использовались в монтаже и отделке школы? Где они закупались и почему им не находилось более дешевых аналогов?
— Все, что касается согласования оборудования и отделки, — это все как раз и согласовывалось Савостенок как генподрядчиком. Мы к этой информации не имели никакого доступа. И где они закупали это все и почем, мы тоже не знали. Нам просто приходила итоговая сумма, которую надо было согласовать, а они уже по наполненности решали сами. Согласование же шло через Михайлову.
— Не шла ли речь о том, что можно как-то сэкономить, поискать что-то подешевле или других поставщиков найти?
— Этим должны были заниматься генподрядчики. Они должны были искать какие-то аналоги. В наши задачи это не входило. Какие панели будут при облицовке, какими материалами стены покрывать — я к этому отношения не имела.
— Обсуждали ли ваши коллеги между собой дороговизну школы? Обсуждали ли возможную денежную заинтересованность кого-то?
— Всех моих коллег поражала стоимость. Да мне кажется, и всю страну. В курилках были разговоры об этом. О том, что там может быть чей-то денежный интерес. А заинтересованность... Но никаких доказательств этому нет — это лишь догадки.
— Какие следующие проекты фонда готовятся — которые будут с таким же размахом делаться, как школа?
— Есть большой объект в Сочи — центр художественной гимнастики. Там же еще строится «Сочи-2», такой ледяной куб, очень большой проект. У нас — планируется школа в Зеленогорске с кампусом на две тысячи учеников. И еще один проект для детей — реконструкция лагеря «Зеркальный». Пока по этим двум проектам идет согласование финансирования. Ни цены, ни квадратных метров пока не объявляли. Но, судя по всему, цифры там будут такие же, как на Крестовском острове или даже больше.
Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»
