Когда месяц назад я заявил о глохнущем сигнале SOS от возмущенной страны, то многие говорили: попал пальцем в небо. Дело в том, что писал статью в ночь, когда силовые разгоны и массовые аресты сменились последующими наблюдениями режима за массовыми манифестациями. Масштабы протеста оказались действительно потрясающими. Да и забастовки стали реальностью. Однако давайте будем реалистами. Взвесим достижения сторон. При этом постараемся убрать все эмоции.
Прогулки на силовом фоне
Казалось бы, такая массовость неизбежно сулит успех. Однако видения теоретиков мирных революций («бархатных» и прочих) в очередной раз оказались иллюзорными. Они не то чтобы полная чушь, но работают тогда, когда власть колеблется (уходить или остаться) и многие её представители активно ищут пути отступления (например, идут на переговоры с протестующими или просто спешно собирают монатки, готовясь добежать до ближайшего воздушного судна). При этом нет и надежной внешней опоры: денег и силового подкрепления ждать неоткуда.
Если же нет колебаний, а поддержка могучего соседа налицо, то мирный протест обречен (раньше или позже) на выдыхание. Первый раз 200 тыс. (или около того) в центре Минска — мировая сенсация, второй — просто горячая новость, а в очередной раз — более-менее привычное событие. Если эти тысячи не нацелены на оперативный перехват рычагов управления государством, то эти рычаги так и останутся у тех, у кого они в руках. Представьте себе, что Ленин и Троцкий не вооруженное восстание готовили, а в носочках на скамеечках с красными флагами стояли бы, демонстрируя высокую бытовую культуру и словесную неприязнь к Временному правительству. Для всяких там нынешних российских «надзоров» замечу, что здесь и далее не призыв, а просто отстраненный анализ.
Вышедшие на улицу при колоссальном численном перевесе не захватили ни одного правительственного здания и даже не сожгли ни одного имения в Дроздах (минской Рублевке). Режим же стал действовать умнее: разными силовыми методами изолировать активистов (реальных и потенциальных), и от Координационного совета оппозиционеров оставил одну Светлану Алексиевич (и то под прикрытием зарубежных дипломатов). Это как если бы от Военно-революционного комитета Петросовета остался бы один Максим Горький (хоть писатель в него и не входил, но допустим некую вольность в историческом сравнении).
У протестующих масс в распоряжении есть мощный резерв — интернет-ресурс NEXTA (он, кстати, действительно, говоря словами Ленина о большевистской газете «Искра», «коллективный организатор и пропагандист»), но революции делаются не в виртуальном мире. У режима же Лукашенко резервов куда больше — за ним вся Россия. И не иссякают потоки материальных и моральных подтверждений братской любви к той Белоруссии, какая она есть и была последние четверть века.
Что такое «Русский мир»?
Выражение «Русский мир» пошло гулять после событий на востоке Украины в 2014 г., но на самом деле этот мир — не просто отделенные части Донецкой и Луганской области. «Русский мир», в широком смысле слова, — это определенный социальный порядок, который прежде всего присущ самой России. Ну а уж потом тем странам и территориям, которым «посчастливилось» его обрести тем или иным путем.
В чем же его суть? Много раз говорил о феномене власти-собственности. Но таковой синтез был и в социалистической России. Номенклатура являлась классом-собственником. Как государства, так и капитала (вкупе с людьми). Современная форма властесобственнического государства более совершенна и оттого более прочная. Она, в отличие от предшественницы, гарантирует неономенклатуре такой уровень материального благополучия, который даже не снился прежним руководителям. И он сравним не с западными бюрократами, которые разве что за пределами государственной карьеры находят свои пути обогащения, а с состоятельными западными «капитанами бизнеса»: видными предпринимателями и топ-менеджерами. Источником же всех этих богатств в «Русском мире» оказывается не организация инноваций (вспомним Илона Маска) и даже не удачная игра на бирже (вспомним Уоррена Баффета), а положение в государственной иерархии, зачастую неформальное. Я бы назвал его властным капиталом. Он мало зависит от конъюнктуры рынка, но приносит стабильный доход посредством неписаного права на некоторую долю извлекаемых государством (или при помощи и поддержке государства) богатств.
Такая же система с некоторыми своими особенностями сложилась и в Белоруссии. И, как тоже приходилось обращать внимание ранее, свободные выборы в таковой — это не назначение временного управляющего с помощью народного волеизъявления, а снос власти-собственности, ибо есть покушение на главную составляющую властного капитала — монопольное распоряжение государством со всеми его функциями. В первую очередь правом на насилие и расстановку людей в иерархии получателей административной ренты как формы капитализации государства.
Почему Россия платит?
И все-таки почему Россия платит за ей подобную соседку? Все дело в том, что, с одной стороны, будучи лишенной природной ренты, такая система демонстрирует свою экономическую неэффективность, а с другой — может служить моральным оправданием российского аналога. В случае же установления власти «снизу», в результате честного подсчета бюллетеней, она становится очень плохим примером революционного по своей сути переворота (отъема государства как собственности у ограниченного круга лиц). И еще хуже: неизбежного последующего дрейфа на Запад. Для этого нет необходимости вступать в ЕС или НАТО, достаточно установить верховенство права и соответствующие ему институты. И тогда под боком у России вырастает настоящий «диверсант» с антагонистическим ей социальным устройством.
В прошлый понедельник Лукашенко пообещали 1,5 млрд долларов. До этого из правительства России пошло распоряжение не лишать белорусские банки рублевой ликвидности. Естественно, что в результате известных событий финансовая система Белоруссии зашаталась, белорусский рубль с начала года обесценился на 20%, а население стало изымать вклады (в августе, как выразился президент страны, какие-то «внутренние негодяи» вывели из банковской системы примерно 1 млрд долларов). По оценке агентства Fitсh, долг банковского сектора Белоруссии перед кредиторами из России уже и до этого составлял 2–2,5 млрд долларов. С учетом того, что белорусские банки на 80% государственные, то понятно, что это помощь по государственной линии.
Однако в сравнении с общей поддержкой за все времена это сущая мелочь. Накануне визита Лукашенко «Открытые медиа» провели анализ её величины. У них получилось 98,7 млрд долларов на 25 лет, или, с учетом инфляции, 116,1 млрд в ценах 2019 г. Несколько лет назад, в 2017 г., к 20-летию Союза России и Белоруссии, эксперты РБК приводили такие цифры со ссылкой на МВФ: за период 2005–2015 гг. поддержка составила 106 млрд долларов, или в среднем 9,7 млрд долларов в год. В разные годы (по данным того же МВФ) объем «чисто поддержки» от России составлял от 11 до 27% ВВП реципиента.
И последнее: читатель спросит, а что, Белоруссия сама ничего не может, кроме как перепродавать нефтепродукты из получаемой по льготным схемам российской нефти и экспортировать калий («Беларуськалий» — один из главных поставщиков валютной выручки). Ответ: может, Лукашенко решил создать условия для развития IT-сектора (что его на это подвигло — трудно сказать, скорее всего, спесь деспота). Этот сектор стал обеспечивать более 6% ВВП страны и почти догнал сельское хозяйство. Причем, в отличие от остальной экономики, в нем были представлены независимые частные фирмы. Однако как только они поддержали антилукашенковское движение, то на них обрушились репрессии. Например, было арестовано руководство фирмы PandaDoc, когда она стала оказывать финансовую поддержку уволившимся в знак протеста силовикам. Сейчас многие IT-фирмы ищут варианты ухода из страны.
Этот случай очень типичный. Похожие описаны в книге двух известных экономистов — Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона «Почему одни страны богатые, а другие бедные». Там один африканский диктатор даже сознательно разрушил железную дорогу, поскольку по ней из внутренних районов страны, поддерживающих оппозицию, вывозились какао-бобы на экспорт. Власть важнее. Так и в случае Белоруссии. Властитель разрушит и не даст развиваться независимой экономике, ибо потенциально опасно допускать рост числа не зависящих от государства акторов. А деньги? Деньги Россия предоставит. Не может же она отказать пусть строптивому, но такому близкому по духу президенту в братской любви.
Народ России в массе это спонсорство одобрит. Иностранный агент «Левада-Центр» в одном из опросов получил такие данные: 48% полагают, что выборы в Белоруссии прошли честно и скорее честно. Другой же социологический центр (ФОМ, не иноагент) увидел что-то похожее: 53% респондентов заявили о своей поддержке Лукашенко. Конечно, хорошо было бы возложить расходы на эту половинку. Но не получится. Платить будем все. Мы ведь «Единая Россия», что только что доказали голосованием на пеньках и не только. Так что никаких претензий к оказанию помощи тому, кто раньше показал нам, как надо выбирать, если очень хочется быть избранным. Дадим ему время успокоить народ конституционными обещаниями. В одной большой стране это же получилось.
Андрей Заостровцев
