Путин ушел: что дальше?

Внесистемная (в переводе с путинского новояза на обычный язык «неподконтрольная власти») оппозиция выступила с призывом «Путин должен уйти!». Этот факт побудил к творчеству в жанре «фэнтэзи» на вынесенную в заголовок тему.

Разумеется, программу дальнейших действий невозможно представить, не смоделировав обстоятельств ухода. Предположим самый гладкий вариант: страшная техногенная катастрофа и окончательно скомпрометированная российская элита вынуждена ради самосохранения, с одной стороны, и под давлением резко возросшей активности улицы, с другой, принести в жертву бывшую харизматическую опору властной вертикали. Допустим, Путин подает в отставку с поста премьера и громко на весь мир заявляет (вопреки прежнему «не дождетесь!») об уходе с политической сцены навсегда. Элита консолидируется, преимущественно, вокруг президента Медведева, назначается новый премьер (не Касьянов, конечно же, но что-то на него похожее) и, как говорится, вперед!

Из бутылки вышибло пробку

Уход авторитарного лидера и, естественно, его ближайшего окружения (кооператива «Озеро») произведет именно такой эффект. Силовое решение проблемы внесистемной оппозиции по модели «Тяньаньмынь» окажется полностью исключенным. Волна разоблачений «старого режима» выйдет за пределы интернета, «Новой газеты» и «Эха Москвы» и, подобно цунами, захлестнет все медийное пространство. Внесистемная оппозиция обретет мощный голос и, как следствие, более сильное воздействие на умы. Она будет вовсю пропагандировать нелегитимность правления «Медведева и премьера Х» и требовать…

Вот только чего требовать? Разворачивающаяся в этом году протестная активность показывает, что массы, как всегда, куда более активны, когда речь идет о социально-экономических притязаниях. Тарифы ЖКХ, транспортный налог, обманутые дольщики, занятость и т.п. Понятно, что после ухода Путина все это недовольство новому правительству придется погашать за счет значительно больших финансовых уступок, чем при нем.

В итоге очевидно, что обострятся и без того не столь легкие бюджетные проблемы. Первое время их, вероятно, можно будет решать за счет отказа от наиболее амбициозных проектов («Олимпиады-2014», названного подготовкой к саммиту АТЭС грандиозного строительства на Дальнем Востоке, не говоря уже о программе «Чистая вода» им. Грызлова-Петрика), но не долго. Растущий дефицит бюджета быстро съест и все накопленные в годы нефтегазового благополучия фонды, а далее его придется покрывать посредством наращивания выпуска гособлигаций, которым будет все меньше и меньше веры. Правление Медведева без Путина будет восприниматься как временное правительство с неясными перспективами, и, скорее всего, таковым и будет. Следовательно, займы будут обходиться все дороже и дороже, а крепко нагнуть банки и «олигархов» уже не получится.

Тем временем внесистемная оппозиция начнет наращивать свою активность, оседлав популистские требования и чувствуя растущую слабость власти. Внушая населению, что решение волнующих его социально-экономических проблем невозможно без радикальных политических перемен, она, скорее всего, выдвинет лозунг 1917 года: «Вся власть – Учредительному собранию!». И, действительно, несмотря на страшную разношерстность представленных в этой оппозиции сил (от националистов до левых троцкистского толка с тонкой прослойкой либералов посередине), учредительное собрание и новая конституция страны – это то, на чем они могут временно сойтись как шансе ворваться во власть. В случае благоприятного расклада этот проект может поддержать и часть элиты, отстраненная от принятия решений путинской вертикалью (и не только в регионах, но и в центре).

Новую конституцию можно, конечно, рассматривать как неизбежное следствие выхода из путинского режима с его, как минимум, наполовину провалившимся и разложившимся государством. Однако есть опасность, что Путин уйдет, а путинизм останется. И здесь речь не столько о сохранении созданной им системы «теневого правления» с ФСБ в роли ордена иезуитов, сколько о невосприимчивости как масс, так и многих политиков из низовых движений к ценностям либеральной конституции. Даже будучи принятой, долго ли она просуществует де факто?

Усилить свои позиции (уже и при Путине) внесистемная оппозиция может за счет провозглашения отказа от остатков колониального наследия советско-российской империи. Однако с его уходом процесс их разбегания пойдет с нарастающей скоростью. Не будем давать нормативные оценки этому процессу, но как факт, констатируем. Насколько это понравится пораженным «имперским сознанием» массам – другой вопрос. Однако, если вернуться к экономике, то ситуация там может быть такой, что российскому обывателю станет не до империи.

«Отравленные пилюли»

«Отравленной пилюлей» в менеджменте называют прием, когда руководство фирмы, борясь против враждебного поглощения, специально навешивает обязательства на ее активы, делая их менее привлекательными. Путинское правление характеризуется закладкой нескольких таких пилюль.

Во-первых, раздутые социальные обязательства пенсионной системы. Провалив в самом начале XXI века пенсионную реформу, власть пошла по пути примитивного повышения пенсий, не трогая возраст выхода на пенсию. В итоге намечается колоссальный дефицит Пенсионного фонда, который придется покрывать из федерального бюджета. Как заявил журналу New Times (2010, №10) бывший замминистра финансов Олег Вьюгин уже сегодня на «пенсионку» тратится, по разным оценкам, от 25% до 40% указанного бюджета, а через 10 лет дефицит Пенсионного фонда будет съедать половину бюджета страны.

В то же время, при новой власти намеченное повышение налогообложения зарплат на цели социального страхования вряд ли станет возможным, да и налоговая дисциплина ослабнет настолько, что толка от этого повышения не будет никакого. Бизнес уйдет дальше в тень, а решать проблемы придется через обесценение денег, инфляцию. Причем 10% в год дело явно не ограничится. Как среагирует население на такой «подарок», большой вопрос.

Во-вторых, неэффективность огосударствленных гигантов нефтегазового комплекса, тщательно маскируемая при Путине, тут же вырвется наружу со сменой команды. Тем более, что старая команда напоследок постарается забрать оттуда все, что можно - по принципу «после нас хоть потоп». Далее, «Газпром» столкнется со все возрастающей конкуренцией поставщиков сжиженного газа и добытчиков газа из сланца. Вложения в инфраструктуру трубопроводов могут оказаться, в итоге, убыточными. То же самое может случиться и с транспортировкой нефти по ВСТО. А призрак ЮКОСа встанет во весь рост. Погасить требования его бывших владельцев (как отечественных, так и зарубежных) можно будет раздачей акций «Росснефти» и «Газпрома», но она не принесет этим компаниям столь необходимых на освоение новых месторождений капиталов. При любом, даже самом благоприятном стечении обстоятельств, нефтегазовый комплекс перестанет быть прежней палочкой-выручалочкой.

В-третьих, ни ельцинизм, ни путинизм не решил фундаментальной проблемы советского наследия: как быть со всем тем, что есть, но не может работать на рыночных принципах? Игнорирование этой проблемы в период ельцинизма сменилось заливанием ее деньгами в период путинизма («АвтоВАЗ» и пр.). Попутно тут принято вспоминать про моногорода. Между прочим, для многих территорий (и далеко не только моногородов) социальная сфера сегодня – не столько сфера обслуживания работающего населения, сколько едва ли не единственное место работы, то есть форма благотворительности для проживающих на них людей. Если бы не средства федерального бюджета, эти территории окончательно опустели. Но продолжение политики «заметания пыли под шкаф» времен зрелого путинизма потребует неподъемных средств, которые будет уже негде взять.

И, наконец, одновременно встанет вопрос и об очень своеобразной «социальной сфере», так называемых «силовиках». Очевидно, что путинская система, создав в силовых ведомствах тьму рабочих мест, отчасти сгладила тему массовой безработицы наиболее агрессивной и необразованной молодежи, наградив их не только жалованьем, но и правом на силовое предпринимательство, которое приносит доходы, это жалованье значительно превышающее. Тем самым она обменяла право на произвол на лояльность правящей группировке. И весь этот криминалитет в погонах скажет новой власти: плевать нам, в конечном счете, на нашего благодетеля, но что вы нам дадите взамен?

Заключение: за гнилью-гниль!

Не сомневаюсь в том, что многие представители внесистемной оппозиции увидят в этом писании заказ чуть ли не от самого г-на Суркова. Мол, развивает автор легенду о народе, недостойном демократии. Да и всякими экономическими бедами в случае ухода Путина и его команды пугает.

Отвечу так. Современное российское государство – это типичное «государство-хищник», которое является не инструментом оказания услуг обществу, а его хозяином-поработителем. В таком социальном устройстве, как писал Маркс, «бюрократия имеет в своем обладании государство…». Однако такое государство далеко не так глупо, чтобы не снабжать общество в тех его частях и в той мере, которая не вынуждает его в массе своей претендовать на превращение из объекта в субъект.

В то же время, в условиях стесненных финансовых обстоятельств, государство в его российской разновидности может оказаться просто неспособным сдержать разоряющее экономику собственное хищничество и тогда все растущее извлечение бюрократическим сословием административной ренты в форме поборов и вымогательства приблизят возможность его краха. Но это не означает, что в результате откроется благодать. За гнилью – гниль!

И последнее. В советское время был популярен анекдот. Старого еврея спросили:
- Чтобы ты стал делать, если бы разрешили свободный выезд из СССР?
- Залез бы на дерево,- ответил он.
- А почему?
- Такая толпа рванется, что может задавить.

Если бы я вдруг услышал, что Путин подал в отставку, то рванул бы в ближайшее отделение Сбербанка, где у меня вклад в евровалюте. Хоть и не старый еврей и не новый русский. Впрочем, не факт, что я не сделаю это когда-нибудь и при Путине.

Андрей Заостровцев