ПоделитьсяВ Музее современных искусств имени Сергея Дягилева на набережной Лейтенанта Шмидта до 28 октября открыта выставка к 40-летию «Новых художников» — «Влияния, оммажи, подделки». Там вы узнаете, что автор — это мистификация, а войти в историю искусства можно, дурачась возле скульптур Большого каскада в Петергофе.
Впрочем, проект интересен как элемент некой восходящей дуги истории петербургского искусства. На этой же орбите — выставка к 65-летию Тимура Новикова в Русском музее и выставка Беллы Матвеевой в пространстве «А — Я».
Камерное помещение, окно с видом на Неву, Благовещенский мост и Исаакий. На вернисаже люди грызут яблоки и пьют из горла, вокруг летают воздушные шары, их ловят дети. Кто-то из гостей одет по моде XIX века. У входа в зал привлекает внимание жёлто-голубое полотнище — работа Ирены Куксенайте «Африка» 1989 года. Словом, типичный Петербург, — и пару лет назад на фоне больших международных проектов такая выставка могла вызвать хоть и добрую, но ироническую улыбку. В 2023-м же хочется знать подробности, поставить себя на место «новых» или хотя бы включиться в игру с воздушными шарами. Оказывается, что «Новые художники», как и неоакадемизм, — это история про идентичность.
Десятилетиями в отечественном искусствознании доминировал взгляд на XX век, предполагающий раскрутку трёх «брендов»: авангард, соцреализм и московский концептуализм. Колея прошла мимо Ленинграда с Петербургом, но были и плюсы: та самая идентичность осталась предоставлена сама себе. Не занятая в мейнстриме и «отдохнувшая», она теперь, как минимум, развлекает местных зрителей, как максимум — заставляет задуматься.
В группе «новых» состояли десятки человек, это, скорее, горизонтальный срез и синтетическая молодёжная культура с музыкой, модой и театром, чем программное иерархичное явление. И это панковская история — в отличие от высокого неоакадемизма круга более позднего Тимура Новикова, который можно увидеть на выставке в Михайловском замке. Среди «новых» были «дикий» Борис Кошелохов, Олег Котельников, который писал на старой мебельной обивке и душевых шторах и работал с сюжетами из анекдотов и песен, Иван Сотников, также увлечённый фольклорной темой. В музее на набережной Лейтенанта Шмидта следуют духу «новых» и не предлагают строгую музеефикацию: тут по старинке смешивают виды искусств, фиглярство и «серьёзку», а потом будто выплёскивают получившееся зелье прямо на набережную.
ПоделитьсяБудто в пику киоскам с мерчем в крупных музеях, на выставке показывают футболки по мотивам работ Андрея Крисанова и Ивана Сотникова, хотя, на самом деле, эта тяга к прикладному — вполне в духе «новых» и Тимура Новикова. Из свежего есть «Опус» Инги Масловой (2021 г.р.) — дочери художника Олега Маслова. Из мистификаций — воспоминание о «выставке, которая могла бы быть» — реконструкция Марты Волковой и Славы Шевеленко «Русская шизореволюция». Все вещи — из частных коллекций и семей авторов.
Если кратко — это проект, который могли бы сделать в их отсутствие петербургские друзья художников, уехавших из страны в начале 90-х. Привлекает внимание многоэтажное пояснение к портрету Тимура Новикова (Е-Е) Евгения Козлова (среди прочего, автора обложки пластинки группы «Кино» «Начальник Камчатки» (1984)): «Портрет Тимура Новикова с костяными руками» 1988 года из Русского музея восходит к картине из спектакля Нового театра «Балет трёх неразлучников» (1985) по Хармсу, то есть основан на фотографии, «за которой следует работа на бумаге и, наконец, картина на холсте».
Создатели (куратор — Андрей Хлобыстин) позиционируют проект как «выставку-аттракцион». Но это аттракцион не в духе мегаломанского диснейленда, какие бывают в «Манеже», а более кустарный. Зрителю рассказывают, как Инал Савченков в 2022 году обнаружил в частной коллекции цикл подделок под свои работы и «прошёлся рукой мастера по фальшивкам», таким образом «вернув» их себе.
Есть на выставке и неподтверждённая работа Тимура Новикова («Без названия», 1989): в качестве этикетки рядом с ней — распечатка с соответствующего раздела «Неподтверждённые работы» с сайта Комитета Тимура Новикова. Забавный парадокс — в сети баталии на тему подлинности его произведений выглядят максимально серьёзно, а выставка в музее имени Дягилева говорит: пфф, забейте, автор — это миф.
Несколько лет назад с публичным заявлением выступил Клуб друзей Маяковского — организация из истории арт-подполья. Клуб критиковал процедуру признания подлинности работ Тимура Новикова через Комитет: там якобы мониторили аукционы и при появлении на торгах вещей Тимура, представленных не Комитетом, направляли организаторам письмо, что правообладатели не подтверждают подлинность. И якобы не имело значения, была это оригинальная работа или нет: по словам «друзей Маяковского», бывало, что вещи, проданные самим Тимуром, имеющие все необходимые бумаги, объявлялись нелегитимными. После снятия с торгов фото работы появлялось на сайте среди неподтверждённых — «и это, естественно, становилось для нее своего рода «волчьим билетом» — и уже навсегда». Члены Комитета — Екатерина Андреева, Олег Котельников, Мария Новикова-Савельева, Айдан Салахова и Сергей Шутов. Сергей Бугаев «отстранён в связи с утратой доверия».
На фоне таких обид в музее имени Дягилева показывают проект Олега Маслова «Новые горизонты. Утраченные полотна Тимура Новикова» — фото художника, загорающего летом 2023 года среди простынок и полотенец. Людям, желающим доказать подлинность работ Новикова из своих коллекций, наверное, не смешно, но со стороны «признание» разноцветного белья «утраченными полотнами» ещё как веселит.
Поделиться
История с заменой работ перед открытием выставки в Русском музее очередной раз подогрела рынок, подсветив имя Тимура Новикова. В отличие от претензий внутри тусовки, неловкая тактика федералов, скорее, пойдёт на пользу бренду «Новая Академия». А там, глядишь, и детские рисунки сгодятся. После истории с «Клином Новикова» на «Авито» замелькали объявления о продаже работ Тимура (за 150–200 тысяч рублей). При попытке узнать провенанс, владельцы ссылаются на галереи или разводят руками, что при жизни автора спрашивать сертификаты было абсурдным: были иные времена. Впрочем, соглашаются на любые экспертизы — за счет покупателя.
«Влияния, оммажи, подделки» (18+) похожи на изнанку выставки Русского музея. Музейный «клин» после манипуляций с экспозицией стал подчёркнуто строгим, без фривольности раннего неоакадемизма. Выставка в Михайловском замке от этого не стала хуже — всё-таки дома и стены помогают, а неоакадемизм там дома, ведь в 1997 году художники на какое-то время поселились в просторном помещении на последнем этаже замка. И по сути, оба проекта — и «Клин», и «Влияния, оммажи, подделки» — про тусовку; но история искусства во многом — история тусовок, даже если речь про Ренессанс в Венеции.
«Клин Новикова», сообразно статусу музея, держит спину ровно, а подбородок — высоко. Да и «Влияния и оммажи», если обходить зал по часовой стрелке, заканчиваются вовсе не фиглярством, а фотопроектом Александра Большакова «Надгробия героев «Новой культуры». Едва ли в более «серьёзном» месте надгробия работали бы лучше; контраст живого и дурашливого с могилами — утверждение петербургской амбивалентности, панкования и академичности одновременно. И, конечно, задорный пинок живущим.
Анастасия Семенович, специально для «Фонтанки.ру»
