Петь или не петь. Какой получилась нашумевшая «Русалочка» с темнокожей героиней

В мировой широкий прокат, в отличие от российского, вышел ремейк диснеевского мультфильма о приключениях Русалочки. Обозреватель «Фонтанки» посмотрел его и рассказывает, почему не может пожелать Ариэль семь футов под килем.

Жила-была Русалочка — сама виновата; собирала людские гаджеты, не слушалась папу Тритона, влюбилась в человечьего принца, связалась с морской ведьмой, обменяла дивное сопрано на ножки тридцать третьего размера... В общем, все помнят мультфильм 1989 года по сказке Андерсена. Диснеевский добродушный вариант избавил «Русалочку» от садистских андерсеновских подробностей («с каждым шагом русалочке чудилось, будто она наступает на иглы или острые ножи») и душераздирающего финала, добавил ей потешных друзей вроде краба Себастьяна и рыбки Флаундера и подарил стандартный хеппи-энд. Теперь вот сняли и киноверсию — новую в длинной череде «живых» версий классических диснеевских мультфильмов.

Еще задолго до премьеры «Русалочка» взбаламутила всё дно интернета неслыханной новостью: на роль главной героини Ариэль выбрали темнокожую актрису и соул-певицу Холли Бэйли. Блюстители канона подняли настоящую бурю в попытках доказать, что у русалок белая кожа и в мультфильме-то она была беляночка, и вообще, она по паспорту датчанка... Ну, словом, обеспечили интерес к фильму — не отнять.

А вот если б не национальный вопрос… Сложновато вообще сказать, зачем затеяна вся эта история с экранизациями. Должно быть, из соображений, что нынешние дети не воспринимают плоскую рисовку, а только тридэ. Ну, а родителям будет приятно взглянуть на картинки из детства, снятые на новый лад. На деле же раз на раз не приходится: сама идея — уровня раскрашенного Штирлица, а дальше всё зависит, конечно, от режиссера и его способности сделать из банальной идеи конфетку — и, очевидно, победить в жестокой схватке с продюсерами. Поэтому и получились рядом с пресными слайд-шоу «Король-лев», «Дамбо» и «Аладдин» — «Круэлла», «Пиноккио» и «Питер Пэн», уже слабо похожие на прототипы, зато нахальные и веселые.

«Русалочку» поручили снимать Робу Маршаллу. Из самого известного у режиссера — четвертые «Пираты Карибского моря», «Чикаго» и «Мемуары гейши». В общем-то, новый фильм можно с уверенностью описать как смесь этих трех компонентов. Про «Гейшу» напоминают романтические сцены, полные какой-то нестерпимой сентиментальности. Как и в «Пиратах», тут в изобилии кораллы, медузы, шхуны, пальмы, дреды и их добродушные босоногие обладатели: из Дании Маршалл перенес действие куда-то потеплей, примерно на Карибы. Так что принц, которого играет совершенно кукольный Джона Хауэр-Кинг, получается таким маленьким диктатором банановой республики.

Морским миром повелевает царь Тритон в исполнении, внезапно, Хавьера Бардема: у него шикарный живой плащ из косяка рыбок, а вот накладная борода кажется довольно нелепой. Тритон не любит людей, и тут пристегнули экологическую проблематику: люди разоряют акваторию, браконьерствуют и даже убили гарпуном русалочкину маму. Можно проникнуться и посочувствовать, потому что нарисовано подводное царство и впрямь разнообразно и достоверно: что твой Жак-Ив Кусто снимал.

Правда в мультике 1989 года создатели могли себе позволить любую вольность, любые цвета, любые фантазии. А вот создатели киноверсии как-то застряли между диснеевской яркостью и реализмом, который диктует форма. Поэтому же очень странно выглядит краб Себастьян (его озвучил рэпер Дэвид Дигз), у которого физиономию вроде бы хотели нарисовать человеческой, но словно постеснялись, и вышло непонятно что. Поэтому и волосы у Ариэль не огненно-красные, даже не сказать чтоб рыжие — а какие-то скучно-бурые. А вместо легендарного бикини из ракушек — какой-то синтетический купальник… Словом, ушла магия. Художники дали себе свободу разве что с обликом злодейки Урсулы, которой стала Мелисса Маккарти: вот у неё и щупальца, и всё логово светятся, как неоновая витрина.

Сказка про Русалочку построена на истории о голосе и его отсутствии. И конечно, песни и пляски тут на каждом шагу: вот и опыт «Чикаго» пригодился. Вместо тюрьмы и кабаре тут, конечно, замок и подводные дворцы, но какая разница. Надо отдать должное Холли Бэйли: голос у нее действительно как у настоящей сирены — ошеломительный. Правда старые эти песни о главном хороши, но уже слышаны. А новые номера как-то, признаться, не поражают и только удлиняют хронометраж. Для фильма длиной ни много ни мало два часа пятнадцать минут это — тревожный момент: ждешь, когда можно будет вынырнуть и перевести дух.

Словно глоток свежего воздуха — смешной, дурацкий и бодрый рэп, который читают Себастьян и олуша (это такая птица) Скаттл (певица Аквафина). Вот тут фильм на минуточку становится живым, каким он мог бы, наверное, получиться, если б историю захотели рассказать по-новому.

С остальным проблема всё та же: нет ни одной причины, по которой нужно было создать всю эту перепевку — кроме отсутствия идей и монетизированной ностальгии. Тут как с самой героиней Андерсена: можно трансформироваться, отрастить ноги — но нельзя измениться. Можно взять живых актеров, добавить CGI-графики и новых песен, но вот зачем?

Молчит русалочка, не дает ответа.

Матвей Пирогов, специально для «Фонтанки.ру»