Между войной и закрытыми воротами: как Ростовская область (не) справлялась в первый день наплыва беженцев

Красный Десант — небольшой хутор на побережье Азовского моря. В здешние санатории летом съезжаются дети, но сейчас они стали пристанищем для тысяч беженцев из Донбасса, где с новой силой разгорается конфликт между властями Украины и непризнанными республиками.

Корреспондент 161.RU Григорий Ермаков приехал в хутор, чтобы узнать, как разместили граждан Донецкой и Луганской республик в местных санаториях. В итоге он просто простоял перед закрытыми воротами — как и беженцы.

Добро пожаловать в Россию. Снова

— Вопросы? Можно! А разместить нас можете? — белокурая беженка нервно улыбается, теребя в руках шнурки от капюшона куртки. — Детей наших сможете разместить?

За спиной у незнакомки, только прибывшей в Неклиновский район с семьей на своем авто, — закрытые ворота санатория. За ними — жухлая аллея пансионата. По ней носятся дети, бабули приглядывают за ними с лавочек. Ночное бегство с родины для них закончилось — по крайней мере, пока. Для людей по эту сторону забора оно еще продолжается.

Блондинку перебивает подруга, с которой приехала на одном авто. Она тоже с детьми.

— Россия пообещать — пообещала. А в конечном итоге мы приехали, а нас никто не может поселить, всё занято, везде отказы. Так тоже не по-человечески! Мы в том, том, том, — машет руками женщина, — пансионате побывали, и везде нет мест!

Она резко разворачивается, прячет руки в карманы и возвращается к машине. Спрашиваю, что они делать-то планируют? Горько бросает, не оборачиваясь: «Мы не знаем!»

Что делать дальше, похоже, не знают и в самом пансионате «Красный Десант», у которого шел разговор. По телефону директор учреждения говорит мне, что впустить если и смогут, то только завтра или послезавтра. А сейчас «немножечко очень заняты»: разместить беженцев в несезон — это не самая тривиальная задача. Да, заселение уже окончено, но людям нужно помочь устроиться на местах, обеспечить их питанием, гигиеной. С последним беженцы справляются и сами — периодически небольшими группами они покидают территорию, а возвращаются уже с пакетами из единственной в хуторе «Пятерочки».

Решившие вопрос с заселением люди гораздо легче идут на контакт. Они улыбаются, ведь им есть где спать этой ночью. Уже немало, если за спиной многочасовая ночная поездка в холодном автобусе после внезапного объявления об эвакуации. Возвращаясь в пансионат, удается побеседовать с Дарьей из Макеевки, что под Донецком.

— Я в социальных сетях увидела об эвакуации. В этот момент сильная паника охватила. У меня маленький ребенок еще. Решили собираться. Такого ожидали. Последствия 14-го года оставили осадочек. Уже выезжали так. Всё точно так же было, как сейчас. Дальнейшие планы? Делать гражданство, паспорт. Планирую остаться, возвращаться бессмысленно, — говорит Дарья.

Дарья отвечает односложно, улыбаясь, как будто говорит о совсем привычных вещах. О том, что эвакуация и ее обстоятельства слишком схожи с аналогичными в 2014 году, говорили еще вчера, во время ее объявления. В этот раз первыми рванули к границе волонтеры и общественники. Вечером 18 февраля региональный координатор общественного движения «За правду» Юрий Мезинов давал мне интервью на пути к пропускному пункту в Новошахтинске, где он планировал помочь беженцам с размещением и гуманитаркой. Он помогал при трех эвакуациях — в 2014 году, осенью 2015-го и после битвы за Дебальцево. Мезинов отметил грандиозный размах нынешней эвакуации, называя его «исходом».

По словам общественника, региональные чиновники не были готовы к такому развитию ситуации. Хотя люди из Донбасса давно на низком старте.

Но быстро устроить беженцев не удалось. Это было особенно заметно у входа в пансионат «Котельщик».

Бежать, чтобы ждать

«Котельщик» — еще один санаторий в черте хутора, расположенный на той же улице, что и «Красный Десант». Пока иду до него, глаз цепляется за надписи на заборах частных домов — где-то сдают квартиры для отдыхающих, а где-то организована домашняя пельменная. Такая курортная самозанятость сейчас не востребована. Зато в единственной «Пятерочке» аншлаг.

На маленькой парковке у магазина, на пересечении двух основных улиц хутора, ютятся автомобили с номерами Ростовской области и непризнанных республик. Люди разминают ноги, закупаются продуктами. От машин далеко не отходят — надо двигаться дальше, здесь ведь нет мест. Кассир в «Пятерочке» отвечает на мое «Добрый день» сухим, но красноречивым «Если бы». Переговариваемся, она жалуется на суету — покупателей больше, чем в курортный сезон.

Тяжесть ситуации у «Котельщика» видна издалека. Автобусы — как старые школьные, с вывеской «Дети», так и обычные — вчерашние городские, ютятся на обочине. Места не хватает, и двухполосная проселочная в итоге превращается в однополоску, на которой пытаются разъехаться то отбывающие, то прибывающие машины. Ближе к трем часам дня у санатория остаются только четыре автобуса — это примерно 140 человек. Но утром было хуже — стояло около 35 автобусов.

Беженцы ждут, пока их пустят в «Котельщик». Или просто куда-нибудь увезут, где еще есть места. Ждать тяжело — нет теплого питания, нет туалетов, нет крыши над головой.

Кто-то расположился на лавочке у дома, а кто-то на тротуаре, сидя на чемоданах и мешках. Здесь женщины, старики и дети. Долгая дорога и бессонная ночь измотала матерей с детьми — отвечают нехотя, если не посылают сразу. Забираюсь в автобус, где мне все-таки удается разговорить одну женщину, Виту. Она отвечает, непрестанно покачивая ребенка на руках. Спрашиваю:

— Что вы здесь сейчас делаете? Вас не могут заселить?

— Жду. Я сама не в курсе, чего жду. Не знаю. Ждем. Перед эвакуацией сидела дома, занималась своими делами. Шоком она не была. Мы этого вообще ждали. Вот, приехали сюда. Толком не понимая, куда, что ждет, — отвечает Вита.

Снаружи, среди матерей с грудничками, стариков и подростков, особо выделяются водители. Единственные мужчины. Впрочем, как и остальным, им тоже приходится ждать, куда перебросят дальше. Сетуют на топливо — изначально рассчитывали на один километраж, а теперь неизвестно, хватит ли солярки. МЧС обещало помочь. Машина районного ГО и ЧС стоит неподалеку, спасатели рядом с ней держатся особняком.

Подъезжает голубой ВАЗик, из него выходят мужчины с бейджиками и начинают на крыше автомобиля делать бутерброды для беженцев. Говорят, коллеги Мезинова из движения «За Правду». Хочу задать им пару вопросов, но беженцы, увидя неравнодушных, облепляют их. Образовавшуюся очередь обступают уже операторы с камерами и фотографами. Из окружающих домов редкие местные жители смотрят на сцену из-за закрытых калиток. Мне вдруг становится неловко спрашивать хоть что-то, хоть у кого-то.

К четырем часам автобусы вновь запускают двигатели, оставшиеся люди забираются внутрь. Водители не говорят, куда отправляются. Машины убывают дальше, развозить людей по региону.

Целиком репортаж Григория Ермакова читайте на 161.ru.