Новая музыка февраля: чем удивили Foo Fighters и почему альбом Земфиры надо слушать до конца

В авторском обзоре альбомов, подготовленном музыкальным продюсером Денисом Рубиным, — новое музыкальное открытие Эдуарда Шума, карантинный успех Леонида Фёдорова, дурной сон Ника Кейва и многое другое.

В конце этого месяца, когда одновременно вышли альбомы Земфиры, Nick Cave, Tindersticks и Balthazar, я вдруг понял, как страшно тоскую по тем временам, когда не было никакого Интернета, вся музыка выходила на физических носителях и очень долго добиралась до прилавков музыкальных магазинов, а за новинками надо было еще как следует поохотиться. Тогда информация поступала к нам равномерно, легкоусвояемыми порциями, и мы не спеша впитывали каждую песню. Теперь на нас разом вываливается лавина информации, и мы начинаем захлебываться в эмоциях. Приходится как-то выгребать.

В сегодняшнем обзоре: неожиданно танцевальный альбом Foo Fighters, пластинка Nick Cave, сочиненная за две недели, первый за восемь лет альбом Земфиры, обманувший ожидания многих, лучший альбом Tindersticks с конца прошлого века, музыкальные упражнения российского медика Untone Chernov, русский панк Леонида Фёдорова на стихи английского поэта Уильяма Блейка, блестящий поп-альбом бельгийского ансамбля Balthazar и постоянство радости в пластинке Artemiev.

Foo Fighters. Medicine at Midnight

Их называют последней надеждой традиционного стадионного рока — и они каждый раз оправдывают это звание. Имеют многомиллионную армию поклонников — правда, при этом лично я никогда не встречал отдельно взятого преданного фаната этой группы, который бы назвал ее единственной любимой.

Для меня Foo Fighters всегда была странным, рационально придуманным коллективом. С самого своего появления они словно сочиняли в расчете на стадионы. Стадионы, естественно, собирались. Альбомы, естественно, сочинялись. Просто «чтобы было», чтобы не нарушать заведенного порядка вещей. С другой стороны, надо же было куда-то деваться Дэйву Гролу после смерти Кобейна.

Но последний альбом неожиданно удивил. Добавив к прямолинейному гранд-року изрядную порцию фанка, Foo Fighters сделали свою самую танцевальную пластинку. И это, как ни странно, убедительно выглядит даже в сочетании с остросоциальными текстами песен.

Можно было бы предположить, что на группу так повлияли карантинные меры, но нет: альбом был готов еще в начале прошлого года, но выход его решили отложить из-за пандемии. Коммерсанты такие коммерсанты!

Balthazar. Sand

Бельгия по части музыки — это такая темная европейская лошадка. Раз в несколько лет она без всякого предупреждения являет миру ярких и звонких артистов. Их немного, но каждый невероятно убедителен. Последнее такое явление — группа Balthazar. Банда (иначе не назовёшь) красивых харизматичных мужчин с глубокими музыкальными идеями и особенным чувством мелодии и звука, Balthazar делает идеальную поп-рок-музыку. Каждая их песня — это абсолютный хит, скроенный по индивидуальным лекалам, без всякой оглядки на ширпотреб.

Эти бельгийцы прежде всего умеют сочинять песни. Не концептуальные альбомы, не короткие хуки, а законченные и самодостаточные музыкальные микрокосмы. Это кажется странным, но в наше время мало кто умеет это делать. Это кажется странным, но такой подход работает.

Если представить мир идеальной поп-музыки, в нем должны играть только Balthazar. И очень рекомендую дождаться отмены всех карантинов и сходить на их живое выступление. Ожидание того стоит. Сами Balthazar вот ждут. Даже на обложку альбома поставили «Ждуна». На мой взгляд, этот «Ждун» на обложке — единственная неудача альбома: совсем не вяжется с музыкой. Но, похоже, с юмором, в отличие от музыки, у бельгийцев все же беда.

Земфира. Бордерлайн

Конечно, такие перерывы между альбомами очень искажают восприятие материала. И непонятно, в лучшую или худшую сторону. Тебе словно выдают бешеный кредит доверия и с конспирологической жадностью внимают каждому слову и звуку. При этом спрашивают по-гамбургски. И все сходятся в главном — серьезности и ответственности в момент прослушивания альбома. Выглядит так, словно мы коллективно мину обезвреживаем. Особенно забавно эта серьезность смотрится на фоне будничных, нарочито местечковых комментариев самой Земфиры по поводу создания каждой песни.

Сам альбом впечатляет аранжировками и продюсированием. Это наблюдение, похоже, стало общим местом. Это, действительно, замечают все, значит, на это был расчет, и расчет сработал.

Я отметил для себя, что некоторые песни похожи то на Massive Attack, то на Red Hot Chili Peppers, то на Radiohead. Возможно, показалось. А возможно, это искусно расставленные маячки, сигнализирующие нам о том, что Земфира встроена в контекст.

Беда в том, что за всем великолепием продюсерской мысли я почти не услышал песен. Тех самых, что можно выдрать из любого звука, проорать под гитару во дворе или спеть как колыбельную, да хоть в душе! — и они всё равно «сработают».

Половину альбома это песенное отсутствие меня напрягало. Потом я подумал, что альбом мятущийся, депрессивный и «бордерлайн» — а в таком состоянии сочинить можно только что-то очень и очень простое, а передать мысль — только примитивным способом. Чтоб лишь как-то дышало, колотилось, трепетало. Не может быть никакой глубины, когда внутри черная дыра. Потому что черная дыра — это бесконечная плоскость.

Но Земфира — большой артист. И она прорывается сквозь «простое, как мычание», потому что в любой трагедии и в любой резне бензопилой должна произойти «победа темы». В случае с Земфирой — зазвучать та самая песня с теми самыми словами и той самой мелодией. В общем, к третьей с конца песне «Мама» меня, наконец, «вскрыло»…

Леонид Фёдоров — Игорь Крутоголов. Блейк

Если бы не пандемия и карантин, то культурологический проект Леонида Фёдорова и Игоря Крутоголова «Блейк» вряд ли состоялся. Изнывая от бездействия, Фёдоров завел видеоблог, а в нем придумал показывать регулярный «музыкальный сериал», еженедельно выкладывая в Сеть очередную песню на стихи Уильяма Блейка. По замыслу это был проект, в котором по-фёдоровски скрещивались и складывались в один котел музыка, литература, живопись и видео-арт. Друзья-поэты, и в первую очередь великолепный Александр Дельфинов, конвейерным способом переводили стихи Уильяма Блейка. Фёдоров из России и Крутоголов из Израиля «по удаленке» сочиняли и исполняли музыку, а потом тесными дружескими и семейными коллективами придумывали и снимали видео. В итоге развлечение на карантине переросло в концептуальный музыкальный альбом, который производит сильное впечатление.

Фёдоров давно нашел ключ к русским поэтам, в его исполнении и Пушкин, и Хармс звучат убедительно. Так, словно не он пишет музыку на них, а они сочиняли стихи для его музыки. Но поэзия Уильяма Блейка требует ключей другой системы. И, возможно, вот этот безалаберный авантюризм, с которым изначально создавался проект, помог уйти от чрезмерной ответственности перед автором. Хулиганили, играли, жонглировали смыслами и в итоге вскрыли добротный английский замок.

Главное мое впечатление от случившегося — Леонид Фёдоров все больше проявляется как наследник по прямой Егора Летова и группы «Гражданская Оборона». Это звучит, возможно, странно. Но на мой взгляд — это тоже своего рода ключ. Ключ к секретному фёдоровскому замку.

Untone Chernov. Стая

Этого артиста заметил ставший уже легендарным Эдуард Шум — человек, который в свое время обратил внимание на уличное выступление «5'Nizza», на грузинскую царевну Нино Катамадзе, на казавшегося странным персонажем Антоху МС. Обратил и помог стать тем, кто они есть. Шум — это своего рода «знак качества» и обозначение новой перспективы для специалистов и слушателей.

Новый артист Untone Chernov по-чеховски и по-булгаковски совмещает творчество с медицинской практикой. Пока музыка для артиста не стала основным занятием, но к этому всё идёт. Он уже несколько раз ярко засветился в информационном поле своими синглами, а сейчас выпустил полноценный дебютный альбом.

Альбом вышел, возможно, не очень ровным, но в нем есть несколько ярких и прилипчивых песен. А еще есть правильная атмосфера приближающейся весны, есть словно пропитанный солнцем звук, есть фанк, и бит, и соул. В нем есть сочетание модности и «ламповости». Это оптимистичный поп-продукт, напоминающий Леонида Агутина, а иногда и Валерия Леонтьева. И в данном случае это большой комплимент. Потому что, вообще-то, нам крайне не хватает такой музыки.

Не знаю про успехи доктора Чернова в медицине, но в качестве врача наших унылых душ стать большим специалистом он имеет все шансы.

Artemiev. Plus

Паша Артемьев — артист, своим примером доказывающий, что можно и не зазорно пребывать в гармонии и создавать искусство, не впадая в мятежную тоску, а находясь в состоянии взвешенного и лучезарного покоя. Словно застыв в янтаре, о чем и поется в одной из песен его последнего альбома.

Группа Artemiev делает красивый, умный и ладно скроенный поп-рок. В его пространстве допустимы любые эмоции, от печали до радости, но всё вместе объединено каким-то сложно достижимым ощущением наслаждения от счастья жизни, неповторимости текущего момента и приятия общего замысла мироздания.

Последний альбом до самых последних звуков транслирует и подтверждает эти ощущения. В нем есть ровность. Но не в смысле однообразия пейзажа, а в смысле прямого и самого короткого пути на взлет.

Nick Cave. Carnage

Nick Cave продолжает проживать коллективный травматический опыт в контексте собственного. Изоляция и депрессия, прилетевшая к нам вместе с ковидом, по словам Кейва, — общее место для любого героинового наркомана. Поэтому состояние, в которое вогнал артиста локдаун, словно воспроизводит в дурном сне его личные и давно забытые ломки.

На преодолении и осмыслении Ник вместе со своим постоянным соавтором Уорреном Эллисом записал за две недели спонтанный и очень хороший альбом Carnage. Как рассказывают сами музыканты, песни альбома вообще сочинялись за два дня. А оставшееся время ушло на то, чтобы сыграть их в четыре руки на большом количестве необходимых инструментов.

Carnage — это история человека, засевшего на балконе и озирающего всё безумие, происходящее снаружи и внутри него самого. Carnage — одновременно светлый и грустный, пронзительный и дурашливый, всепрощающий и агрессивный альбом. В ряду лучших у Кейва. Мне послышалось в нем, что к нам вернулся Ник девяностых годов. Надеюсь, что не послышалось.

Tindersticks. Distractions

Если и использовать заезженное слово «культовый», то к группе Tindersticks оно применимо более всего. Каждый уважающий себя интеллигентный меломан начинал трястись только при упоминании этого названия. Первые три альбома группы — безусловные шедевры. Диски и пластинки с ними добывались с боем и заслушивались до дыр.

Секрет успеха группы — в управляемой меланхолии. Смурные и серьезные мужчины, с тоскливыми и неспешными песнями — разве может это не откликнуться звонким филином в душе российского интеллигента? Плюс удивительный тембр фронтмена Стюарта Стэплса. Он мог бы просто считать до тысячи на любом языке, а слушатели всё равно впадали бы в экстаз и падали бы в обморок.

Но в какой-то момент Tindersticks зациклились на своем унынии, заскучали сами и стали скучны для поклонников.

И вот любимая история воскрешенного величия. Уйдя, казалось бы, в полное забвение, Tindersticks вдруг выпускает едва ли не лучший свой альбом. Как минимум на уровне ранних пластинок. Причины такого успеха непонятны, но я снова грешу на вирус. На то, что минус на минус в итоге дает плюс. На то, что для кого-то было очень полезно так долго саморефлексировать.

Distractions обзавелся более современным звуком, в нем аккуратно и с опаской, но всё же появились биты и какие-то сэмплы. И это его не испортило. А еще в нем появился мажор и игривые цитаты-пассажи. И, самое главное, в нем появилась самоирония. А это проверенное средство для повышения витальности любого продукта. Tindersticks словно перешли с теневой на другую сторону улицы. Пока — только погреться, но, возможно, здесь и останутся.

Денис Рубин, специально для «Фонтанки.ру»