Новая статья председателя Конституционного суда РФ Валерия Зорькина под заголовком «Буква и дух Конституции» в «Российской газете» вызвала бурную реакцию в российском обществе. Почему?
Я бы ответил на этот вопрос просто: время такое. Всякие намеки на несовершенства и возможные изменения Конституции РФ, словно бильярдные шары в лузу у опытного бильярдиста, ложатся на проблему-2024. Поэтому даже пресс-секретарю президента РФ пришлось откликнуться: не готовим мы, мол, никаких изменений. Разумеется, ему, как всегда, не поверили. Однако статья Зорькина, действительно, не о том. Можно сказать, что она значительно глубже и содержательнее, чем вопрос о сроках пребывания у власти первого лица. Она о национализации права. Вот для начала об этом и поговорим. А уж о проблеме-2024 – потом.
Ценности и реальности
Изложу очень кратко либертарную теорию права и, соответственно, те ценности, которые она выражает. Замечу только, что признанным авторитетом в этом вопросе является юрист Владимир Четвернин (интересующимся очень советую его почитать).
Исходная и безусловная ценность – это свобода. Она определяется как право каждого человека на самого себя. Или собственность на себя. Что, как подчеркивает Четвернин, одно и то же. Если же кто нарушает эту самопринадлежность – тот совершает агрессивное насилие. Общество является правовым в той мере, в какой оно: а) безусловно признает, б) надежно гарантирует эту самую самопринадлежность.
Если же главной ценностью становится формальный закон, то общество – не правовое. Действия власти могут быть на 100% законны, но не легитимны. У юристов абсолютизация закона называется легизмом. Классиком легизма является Карл Шмитт (1888 – 1985) – «коронованный юрист III рейха». Несмотря на яркое нацистское прошлое, его труды очень популярны в российской юриспруденции (а может быть, благодаря?).
Четвернин и Зорькин сойдутся в одном: исходные ценностные установки есть продукты укорененной культуры. Зорькин в статье много пишет о справедливости. За этим эвфемизмом кроется феномен культуры как доминирующего в общественном сознании представления о должном (праведном, если угодно) социальном устройстве. Если это представление правовое – то конституция отражает действующий консенсус относительно права на самопринадлежность. Ежели нет, то конституции, как правило, не провозглашают открыто иное (за исключением теократических режимов вроде иранского, где конституция – это, по сути, шариат), но становятся более или менее пустыми декларациями.
Зорькин видит противоречие между российской реальностью и «буржуазной» конституцией, списанной Сергеем Шахраем с западных образцов, и хочет (по всей видимости) отразить в тексте основного закона позицию большинства, «имеющего глубокие социокультурные корни». Если он пойдет последовательно и до конца, то ему надо за основу взять, например, конституционный проект Александра Новосильцева, составленный для Александра I в 1818 – 1819 гг.: «Державная власть неразделима, она сосредоточивается в лице монарха». И «государь есть единственный источник всех в империи властей гражданских, политических, законодательных и военных». Над терминологией, конечно, придется чуть-чуть поработать. Осовременить.
На самом деле в действующей конституции достаточно сделать небольшие поправки, чтобы несистемные оппозиционеры не возрождали лозунг диссидентов 80 – 70-х гг. прошлого века: «Соблюдайте собственную конституцию!» Фразу «права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими» дополняем окончанием «в интересах общества». И все. А далее Зорькин и его коллеги в спорных случаях решат, что есть пресловутые «интересы общества». Если же не решат, то им мягко так подскажут.
Остается самая мелочь. Ну, там убрать п. 2 ст. 13, где запрещается государственная идеология. В ст. 28 о гарантиях свободы совести исключить «или не исповедовать никакой». А дальше (невзирая на положение о «светском государстве») трактовать это в соответствии с «социально-культурными корнями»: не разрешено – значит, запрещено.
Непосредственно статья Зорькина нацелена на идеологическое обоснование выхода из Совета Европы. Прощай, Европейский суд по правам человека! Впрочем, этот Совет сам давно должен был бы исключить Россию. А еще дальновиднее было бы ее туда вообще не включать. Впрочем, что с мягкотелых европейцев взять. В Совете и такая свободная страна, как Азербайджан, присутствует. Еще бы Афганистан туда приняли.
Однако все вышесказанное не отражает главной текущей повестки дня. Той самой проблемы-2024.
Новое государство – новая конституция
О том, что самодержец российский добровольно в отставку не подает, все знают. Правда, было одно счастливое исключение – Борис Ельцин. Тем не менее сейчас это не ориентир. А дальше 2024 г. править проклятая Конституция РФ не дает. Убрать ограничение по срокам, конечно, теоретически можно, но выход это плохой. Буквально физически ощущается сегодня непопулярность такого хода.
Наилучший выход – это вспомнить проект объединения России с Белоруссией. Новое – это ведь часто хорошо забытое старое. И тут имеем двойной эффект. С одной стороны, Владимир Владимирович правит по новой конституции еще лет 12 (до 2036 г.) или даже дольше, с другой – получаем Крым-2. Народ снова забывает о тяжелой жизни и искренне радуется возвращению «исконных земель».
Александру Григорьевичу, допустим, отводится включенный в конституцию новой страны пост вице-президента с массой разных благ и гарантий неприкосновенности. В России и Белоруссии проводятся референдумы. Все – демократично. Запад огрызается, но формально – не придерешься. Белоруссия наделяется особыми правами и высокой степенью самостоятельности. Лукашенко продолжает выполнять функции президента, но, естественно, с ограниченными полномочиями.
Россия – имперская страна. И белорусский вопрос ей придется рано или поздно решать. Оставить эту страну двигаться помаленьку на Запад по мере смены поколений – все равно что отдать Крым Украине. Так что российским правящим кругам так или иначе, но придется как-то реагировать. Почему бы не совместить важное с полезным: укреплением президентского самодержавия?
Похоже, однако, что пока активность в этом направлении не развивается. Вслед за Сирией вырисовывается Ливия, что может быть крайне непопулярно, да и в плане выгод сомнительно. Разве что в плане выгод сиюминутных, поскольку новые затраты – это всегда чьи-то новые доходы. Но тогда теряется стратегическое направление экспансии – на Запад. Разве что дополнительных проблем ему за счет новых беженцев через Средиземноморье подкинуть, но такая игра очень опасная.
Путин навсегда
Вернемся к конституционному вопросу. Для правящих кругов никаких альтернатив Путину в качестве главы государства не просматривается. Он играет роль своеобразных сдержек и противовесов в борьбе околовластных групп интересов. И в этой своей роли просто незаменим. Идущие сейчас косяком сравнительно мелкие неприятности не свидетельствуют об обратном. Что ж, посмотрим, что они там в конце концов придумают. Белоруссия – это, понятное дело, вариант, но, может, найдется и нечто другое. Тем более что многое непредсказуемо. В любом случае, будет интересно посмотреть, как разрешится лобовое столкновение целесообразности с Конституцией РФ. Будет нескучно. Гарантирую!
Андрей Заостровцев
