О литературе с Виктором Топоровым: Ослиные уши фантастики

В «Новом мире» (№№5-6) опубликован роман Марии Галиной «Медведки», фигурировавший ранее в длинном списке «Национального бестселлера» и не то чтобы едва не вышедший в шорт-лист, но безусловно имевший на это определенные шансы. И это тем любопытнее, что Галина – фантастка, причем фантастка известная, - а вообще-то у нас, в «большой литературе», фантастику не жалуют. Да и в «толстых» журналах фантастику не жалуют тоже.

Правда, как раз в «Новом мире» (где ранее был напечатан роман Галиной «Малая Глуша» и имеется ее же постоянная литературно-критическая рубрика) у писательницы есть серьезная зацепка: она там служит. А ведь повар, как известно, голоден не бывает. Но попала Галина в «Новый мир» (да и мужа, Аркадия Штыпеля, с собой привела), не как литературный критик, прозаик или тем более фантаст, а как, прошу прощения, лирический поэт. И сама по себе история эта куда фантастичнее всего творчества сорока тысяч братьев Стругацких, которое – как Гамлет Офелию – любит автор свеженапечатанного романа «Медведки».

Всe началось с того, что главный редактор «Нового мира» Андрей Василевский вообразил себя поэтом, причем в весьма зрелом возрасте. Вернее, все началось, когда поступивший на службу в «Новом мире» курьером и с годами доросший до должности помощника библиотекаря Василевский был в смутное время избран главным редактором. И сразу же начал, естественно, печатать – маму, папу, дедушку, потом жену (он тогда как раз женился на поэтессе и почти однофамилице) и, наконец, себя, - поначалу как мыслителя, а потом (когда пришли стихи) и как поэта.

Но ведь печататься у себя (и только у себя) мало; необходимо, чтобы тебя печатали и в других местах, необходимо, чтобы тебя упоминали в обзорах, чтобы тебя хвалили, чтобы тебе давали литературные премии. К счастью, с тех пор, как открыт принцип «Ты мне, я тебе», всё это - технически решаемые проблемы. Василевский открыл находящийся на государственном обеспечении «толстяк» и другим поэтам (кроме себя и жены), а благодарные поэты в ответ признали главного редактора «Нового мира» поначалу равным себе, а затем (аппетиты его подросли) и чуть ли не первым среди равных. Василевский получил поэтическую премию «Московский счет», а в журнале «Новый мир» окончательно окопались и заняли чуть ли не всю печатную площадь нынешние, так сказать, поэты.

Поэты в нашей стране делятся на три категории: московские, питерские и херсонские. Херсонских подавляющее большинство, но зато они самые угодливые и вообще покладистые. Херсонского поэта Херсонского в «Новом мире» начали печатать буквально через номер, херсонского поэта Штыпеля в общем-то тоже, зато херсонскую поэтессу Галину взяли на службу и принялись публиковать в каждом номере сразу во всех ракурсах. В том числе и в ракурсе фантастическом, о чем, собственно, и идет у нас речь. А фантастика у нее, кстати, неплохая. Но все-таки при ближайшем рассмотрении, увы, фантастика.

А так, навскидку, «Медведки» - типичный современный роман. Некто Минкин (или Блинкин, или Ширинкин) - средних лет и способностей не то писатель, не то креативщик. Он придумывает заказчикам прошлое – то прошлое, которым можно гордится, а главное, которого можно не стыдится. Писатель придумывает, заказчик платит: всё как у людей. Пока писателю не является дьявол. Да и как же в современном романе (пусть даже не фантастическом, но сугубо реалистическом) без дьявола.

Дьявол покупает у писателя… что? Душу, как у доктора Фауста или доктора Фаустуса? Нет, такое уже было. Тень, как у Петера Шлемиля? Нет, такое уже было тоже. «Вертер» уже написан, а «Братья Карамазовы» - тем более. Дьявол покупает у Минкина (или его звать Свинкиным?) его, ширинкинское, прошлое, со всеми купеческими, лихаческими и непременно декабристскими потрохами, - а тот, дурачок, долгое время даже не догадывается, о чем идет речь и (далеко не в последнюю очередь), что именно стоит на кону.

Дьявол в романе «Медведки», строго говоря, не совсем дьявол. Ведь в античной мифологии никаких дьяволов не было – а он как раз оттуда. И зовут его, вы будете смеяться, Ахиллесом. Но это не тот Ахиллес, сын Пелея и Фетиды, с ахиллесовым сухожилием и смертельной стрелой Париса, угодившей в ахиллесову пяту, не вовремя рассобачившийся с Агамемноном из-за Хрисаиды и Брисаиды. Здешний Ахиллес – сын Гекаты (и, по-видимому, пес Гекаты); он вестник Смерти, а то и бог Смерти, - и не поздоровится (в буквальном смысле) любому, на чье личное и фамильное прошлое он позарится. Одним словом, горе писателю Былинкину! Да и писателю Былинскому, участвовавшему в конкурсе «Нацбеста» с романом «Адаптация» и, подобно Галиной, не чуждому эсхатологических проблем и апокалиптических видений, тоже горе.

И, тем не менее, всё это, повторяю, еще вполне в пределах боллитры. Ослиные уши фантастики торчат из текста «Медведок» совсем в других местах.

Вот есть, знаете ли, в мире всего двое специалистов по Гекате и сыну ее Ахиллу – и один из них сразу же попадается Пылинкину. Да и как ему не попасться, если они с Глинкиным живут на соседних дачах? Так, может, как раз профессор и прервал мирный сон Гекаты, как раз и вызвал ее в наш мир, только не на свою профессорскую дачу, а на соседскую?

Не-а. Профессор тут ни при чем. Просто живет по соседству с предполагаемой жертвой Гекаты единственный в мире (один из двух) специалист по Гекате. Это называется совпадение. И на таких совпадениях, на такой игре в поддавки (и с собой, и с читателем) держится весь роман – и это его, увы, из боллитры безжалостно изгоняет.

Вот вам еще пример. Геката крутит любовь с креативщиком Гнилкиным (как же без любви-то), явившись ему в образе девушки эмо из российской глубинки. Ну, что эмо - это как раз понятно, это как раз готично, вот только ведет она себя как-то странно. Эта эмо боевая, хозяйственная, домовитая – и чаек сгонять, и с Гонилкиным перепихнуться, и с гекатологом пококетничать, да и просто похохотать во все горло.

Вы скажете, что Гекаты именно такими и бывают, - и я вынужденно соглашусь, потому что Гекат в глаза не видел. Но эмо-то такими не бывают определенно! И не агитируют эмо своих одноразовых сопостельников «за всё хорошее». Опять поддавки!

Критика (то есть рецензенты из Большого жюри «Нацбеста») главным недостатком «Медведок» считает открытый финал романа. Мол, писательница наворотила – и прочь на метле полетела (к себе в «Новый мир», наверное). Но это как раз неправда. То есть открытый финал - это не недостаток. Ослиные уши фантастики - вот это недостаток, тогда как открытый финал это, наоборот, достоинство.

Ведь не заверши Галина «Медведок» столь вызывающим многоточием (и буквально словом «Конец»), пришлось бы ей написать еще страниц двести – и растянуть «новомирскую» публикацию аж на три номера. А этого тамошний главный редактор, при всей своей любви к херсонской поэзии, поди, не выдержал бы.

Виктор Топоров специально для «Фонтанки.ру»