О литературе с Виктором Топоровым: Нужно ли запрещать детскую литературу?

Основной тренд литературной недели – антипедофильский (правда, и пропедофильский тоже). Спусковым механизмом стало волевое решение одного из королей русского шансона, только что назначенного главой музыкального театра, убрать из репертуара спектакль «Голубой щенок» как якобы пропагандирующий педофилию и педерастию.

В завязавшейся общественной дискуссии прозвучал, наряду со многим прочим, призыв запретить детскую литературу как таковую: она-де развращает неокрепшее сознание, придавая ему неискоренимо инфантильные черты, – и превращает тем самым малолетнего читателя в потенциальную жертву педофила, – хуже того, превращает его в жертву, обладающую высокой виктимностью!.. А что же тогда читать детям? – спросите вы. Ответ: «Ничего!», поясняют застрельщики дискуссии, является вторым по значимости и полезности; детям с самого начала следует читать литературу, предназначенную сегодня для взрослых.

Мысль в этой ее части, вообще-то, довольно здравая: многие шедевры мировой литературы «для взрослых» переходят со временем в разряд сугубо детского или подросткового чтения: «Гаргантюа и Пантагрюэль», «Робинзон Крузо», «Гулливер», «Три мушкетера», да и – далеко не в последнюю очередь – «Мастер и Маргарита». Тогда как специально написанные для детей книги живут, напротив, очень недолго. Первой книжкой, которую я сам прочитал, а затем и выучил наизусть в четырехлетнем возрасте, были пушкинские «Руслан и Людмила» – а ведь это как-никак эротическая поэма, во многих отношениях не так уж далеко ушедшая от пресловутого «Царя Никиты». А моя дочь начала примерно в том же возрасте с лирики позднего Мандельштама – и лишь замужней дамой подсела на якобы детские стихи Олега Григорьева.

Нынешний антипедофильский залп является, строго говоря, контратакой. Атаку же начал пропедофильски настроенный сотрудник «Свободы» и издатель «Митиного журнала» Дмитрий Волчек. В нашумевшем интервью трехмесячной давности он объявил педофилию многотысячелетней и чрезвычайно достойной во всех отношениях традицией семейного и околосемейного воспитания, а нынешние гонения на нее – неадекватной реакцией впавшего как в политкорректность, так и в половую разнузданность западного общества, которому однако же понадобилось хоть какое-нибудь табу – и вот таким табу и стал полный запрет на педофилию.

Да ведь и впрямь сегодняшняя повсеместная травля педофилов при всей своей оправданности всё же чрезмерна. Даже не столько травля сама по себе, сколько спровоцированный ею страх подпасть под подозрение в педофилии. Особенно в сфере искусства... О Романе Поланском лучше не будем, но ведь и кэрроловскую Алису (не говоря уж о набоковской Лолите) играют нынче в кино и на театре рослые полововзрослые кобылы. Не говоря уж о «девятиклассниках» и «девятиклассницах» из сериала «Школа».

В дореволюционное еще время был анекдот о том, как генерал потребовал привести к нему гимназистку. Рассказывать его не буду, но приведу другой, современный: какая разница между педагогом и педофилом? Педофил любит детей по-настоящему.

Путаница в умах возникает и из-за вечной путаницы в формулировках: боксер забил до смерти педофила, застав его на месте преступления со своим пасынком, и т.п. Боксер забил до смерти не педофила, а (предположительно) насильника. Педофилия юридически ненаказуема. Развратные действия по отношению к несовершеннолетним (не говоря уж об изнасиловании) наказуемы, изготовление и распространение детской порнографии наказуемо, а любовь к детям по-настоящему (пока она остается платонической) – нет. But who cares?

Данная колонка является в некотором роде продолжением предыдущей – о разгулявшихся троллях. В комментах к «троллям» читатели недоумевают: почему это я не объяснил, за что именно собираются притянуть меня к суду петербургские детские писатели. А не объяснил я этого только потому, что к заявленной в тот раз теме писательского сутяжничества данный вопрос прямого отношения не имеет. А вот к теме эвентуального запрета на детскую литературу имеет. Поэтому удовлетворю ваше любопытство прямо сейчас.

Некоторое время назад, выступая в «Петербургском часе» Пятого канала (а это прямой эфир), я ответил на звонок в студию с вопросом о детской литературе тем, что не знаю такую и знать не хочу; хуже того, считаю всех детских писателей педофилами. И привел два конкретных имени в подтверждение данного тезиса.

Прямой эфир, как известно, штука коварная – и, должно быть, я не слишком ясно выразил свою мысль. Педофилами я, разумеется, считаю не всех детских писателей, а всех настоящих детских писателей. Тех, кто любит детей по-настоящему – и пишет для них по-настоящему талантливо. А не хладнокровных халтурщиков средней руки и чадо- и котолюбивых дамочек неопределенного возраста, (тоже) состоящих в детской секции Союза писателей.

Слово «тоже» в предыдущем предложении заключено в скобки, потому что вообще-то в Петербурге (и в Союзе писателей Санкт-Петербурга) один-единственный по-настоящему талантливый детский писатель – Валерий Роньшин. Пишет он подростковые детективы (для денег), которые идут нарасхват, и полупорнографическую – с уклоном в настоящую любовь к детям – серьезную прозу (для души), которую пристраивает не без труда, но всё же, бывает, пристраивает. Например (по моей рекомендации), в альманах «Литературные кубики» – вопреки собственному названию, вполне взрослый.

Вот и судите сами – запрещать детскую литературу или не запрещать?

Виктор Топоров
«Фонтанка.ру»