Русский не родной. Почему в Петербурге тысячу детей-иностранцев не приняли в школы?

В Петербурге около тысячи детей мигрантов остались за бортом системы образования: не прошли обязательное с этого года тестирование на знание русского языка. Сейчас их обучают русскому языку в Красном Кресте. «Фонтанка» разбиралась, как работают с маленькими инофонами в НКО и почему в 2025 году никто из них не смог сесть за парту.

О том, что в петербургских школах не ждут инофонов (то есть детей, не знающих русского языка), стало известно в апреле 2025 года — за четыре с половиной месяца до начала нового учебного года. Порядок их зачисления на учебу появился через пару недель после вступления в силу изменений в закон «Об образовании». Согласно документу, перед тем, как сесть за парту, нужно подтвердить знание русского языка, достаточное для освоения образовательных программ.

В Петербурге тестирование было организовано в школах разных районов города. В августе депутат Госдумы Михаил Романов привел статистику: из 923 несовершеннолетних, подавших документы на участие в тестировании, к нему допустили 514 человек, прошли его 257.

Новые цифры озвучил 23 октября в ходе прямой линии на телеканале «Санкт-Петербург» вице-губернатор Игорь Потапенко. Он рассказал, что из 1,5 тысячи человек, подавших заявки на участие в тестировании, 990 допустили до экзамена, у остальных были неправильно оформлены документы. Прошли тест около 500 детей. «Причины разные, в том числе неадаптация и незнание русского языка. Мы готовы были принять их в школы, если бы они смогли сдать экзамен. С помощью Красного Креста мы готовили их. Определенную категорию детей подготовили».

Статистика по России в целом еще более тревожная. Из 23,6 тысячи человек, подавших документы на тестирование, прошли его 12,6%.

По словам Игоря Потапенко, на организацию занятий был выделен грант из бюджета Петербурга в 1,5 миллиона рублей. В самом Красном Кресте сообщили, что себестоимость 1 часа занятий по русскому языку — 500 рублей (для сравнения, стоимость академического часа у репетитора по русскому как иностранному в среднем стоит 1,5 тысячи рублей. — Прим. ред.). Бесплатно дети посещают центр три раза в неделю для занятий русским языком: 3 урока в день по 45 минут для подростков и 4 урока по 30 минут для младших школьников. В среднем курс длится от 10 до 22 недель. Приблизительные затраты на одного ребенка — 16 тысяч рублей в рамках действия программы.

Исторически сложилось, что в Северной столице детей мигрантов и их родителей «опекают» в центре Калининского отделения Красного Креста на Руставели — с сентября 2021 года здесь работают с инофонами по программе интеграции и адаптации детей мигрантов. С 2023 года ее поддерживает комитет по межнациональным отношениям и реализации миграционной политики. От городского участия зависит и число детей, которым могут помочь специалисты центра.

За подготовку к тестированию здесь взялись еще в июне 2025 года — тогда занятия начали проводить для 40 детей. Сразу после вступления в силу нового закона о тестировании на знание русского языка в центре Красного Креста стало понятно, что надо расширяться: желающих учиться прибавится. В июле на Миллионной улице заработала вторая площадка, к августу в центре занимались уже 90 детей. На первой — в основном дети из Таджикистана, Узбекистана, Киргизии, во втором — есть дети из Сирии, Афганистана, Йемена.

До июня Красный Крест работал за счет частных пожертвований. Часть средств (например, коммунальные расходы) покрывается за счет поддержки центрального аппарата Российского Красного Креста. Всего с начала года до июня было израсходовано около 800 тысяч рублей в рамках стандартной программы социализации детей, приехавших из других государств. А в августе на ее выполнение поступили деньги из бюджета Петербурга, в том числе на подготовку к тестированию.

Специалист по русскому как иностранному — редкая специальность, особенно если педагог способен преподавать русский язык детям-инофонам. В центре Красного Креста их четверо, еще два сотрудника занимаются социокультурной адаптацией и организовывают занятия по истории и культуре Петербурга. Отдельные специалисты работают с родителями, в том числе психолог. Помогают волонтеры, в основном студенты — 20 человек.

Учеников разделили на группы в зависимости от уровня знания языка. «Дети приходят с разной базовой подготовкой, часто приходится начинать с основ, потому что ребенок и пары слов на русском не может произнести. Некоторые — с приличным бытовым уровнем владения языком, это редкие воспитанники центра», — говорит Василий Середа, председатель Калининского отделения Российского Красного Креста.

Но даже относительное умение общаться на русском языке не всегда гарантирует успешную сдачу теста. «Нужно время. Самая сложная категория — подростки, которые приезжают с нулевым знанием русского. Их родители, как только дети начинают заниматься, уже оформляют документы для допуска на тестирование, абсолютно не понимая, что нет никаких шансов на поступление в школу. Родители работают, им важно, чтобы ребенок учился. Они торопят: „Нада школа“. Но сами ничего не сделали, чтобы их ребенок хоть как-то говорил на русском. Изучение языка с нуля — дело небыстрое», — объясняет он.

По оценке Василия Середы, одолевают тестирование в основном первоклассники, которые уже 2-3 года посещали детский сад в Петербурге. Говорят на русском они уже хорошо, а письменных заданий у них нет. Детям постарше часто не дается письменное задание, или ребенок не может сразу ответить на вопрос, какие фильмы ему нравятся. Какие-то ошибки он делает от растерянности — вспомните себя на экзаменах.

Но задания, предложенные Министерством образования, могут поставить в тупик и российского школьника. К примеру, 11-летний Мухамед на вопрос «Что надо сделать, когда входишь в автобус/троллейбус» — отвечает: «Купить билет». А надо было сказать: «Уступить место женщине и пожилым людям». Но он только вошел — не успел сесть… Когда ему это объясняют, уже задним числом, он добавляет: «И беременным женщинам. Просто растерялся».

Родители мигрантов жалуются, что детям не помогают проходить тестирование. Например, на вопрос «Как ты помогаешь маме?» — мальчик отвечает: «Помогаю». Если бы повторили «КАК помогаешь?», он бы понял, что надо рассказать, как выносит мусор, моет посуду или подметает, но ему просто ставят «минус балл». Недобор в 2-3 балла — и его не принимают в школу.

Когда новое требование о тестировании по русскому языку детей иностранцев при поступлении в школу заработало, зазвучали предложения о его корректировке. Например, депутат Константин Затулин внес 6 октября в Госдуму проект закона, в котором предложено освободить от тестирования по русскому языку детей из семей участников Госпрограммы по содействию добровольному переселению соотечественников в Россию и прибывших из стран, в которых русский — один из государственных языков, а также детей аккредитованных в МИДе дипломатических работников.

На заседании Законодательного собрания Петербурга 1 октября депутат от «Единой России» Всеволод Беликов заявил, что введение тестирования и отсев детей-инофонов из школ приведёт к росту подростковой преступности.

Забота о том, чтобы дети из стран СНГ, приезжающие в Россию, могли учиться и адаптироваться в русскоязычной среде, — дорога с двусторонним движением. Но в школах и Таджикистана, и Узбекистана такой предмет как русский язык и литература — дефицит. А в России, как в других странах, принимающих мигрантов, нет отдельных классов в школах для инофонов, где они в течение учебного года изучают язык и культуру страны пребывания.

В Ташкенте за круглым столом на тему «Совершенствование миграционной политики в контексте построения единого рынка труда СНГ» председатель Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Валерий Фадеев сказал: «Точной цифры нет, но несколько сотен тысяч детей-мигрантов в РФ не учатся. Это недопустимая ситуация. И Конституция РФ, и Конституция Узбекистана жестко предполагают, что все дети должны учиться. Это великое завоевание цивилизации. Отвечают за получение образования детьми их родители».

По его мнению, необходимо разработать механизмы обучения русскому языку до отъезда в Россию, на родине, — если родители хотят, чтобы дети ехали с ними. А у нас должна создаваться система на случай «безвыходных ситуаций» — вероятно, сегодняшних, когда тысяча детей неизвестно чем занимаются, пока их сверстники ходят в школу. Но ни того, ни другого нет.

Раз сегодня на высшем уровне звучат сообщения о том, что Россия не будет решать демографические проблемы за счет мигрантов, надо ответить самим себе на вопрос — нужны ли нам эти дети?

Многие мигранты после неудачного прохождения теста ребенком принимают решение возвращаться домой, говорит Василий Середа. Если мы не хотим, чтобы потом эти дети стали гражданами РФ, то тестирование работает как инструмент отсечения. Но если мы хотим, чтобы эти дети адаптировались и остались в России по окончании школы, нужно не только воздвигать барьеры, но и создавать условия. Это вовсе не значит, что инофона, плохо понимающего русский язык, нужно сажать за школьную парту в соответствии с возрастом, а не знаниями. Нужна система, по которой для прибывших иностранцев в школах открываются так называемые классы выравнивания, объясняет он. Их вооружают знанием языка, а дальше переводят в тот класс, которому соответствует их общий уровень подготовки.

Сотрудники центра Красного Креста сейчас надеются на осенний лагерь, в котором с 27 октября они собрали своих воспитанников на каникулы: для них это возможность для интенсивного изучения языка. Но будет ли у них возможность сдать тест и согласятся ли школы принять ребят посередине учебного года — пока неочевидно.