«Парламент стал более открытым». Александр Бельский — о пешеходном Петербурге, выходе с «Театральной» и запрете гаджетов для детей

Нужно ли запрещать гаджеты в школе и торговлю вейпами в Петербурге и что делать, когда подорожает такси, «Фонтанка» спросила у спикера петербургского парламента Александра Бельского. В интервью в начале последнего парламентского сезона лидер региональной «Единой России» рассказал и про будущие выборы — в следующем созыве его однопартийцы планируют занять ещё больше депутатских кресел, чем в этом.

— Как вы считаете, что поменялось в петербургском парламенте за четыре года? Мы помним парламент при спикере Вячеславе Макарове, у него одно звучание, а какое звучание у парламента при спикере Бельском?

— Это такой вопрос, который, наверное, не совсем ко мне, больше этот вопрос к журналистам. Я в предыдущем созыве парламента не работал, только со стороны мог наблюдать.

Но наша работа начиналась с того, о чем мы и сейчас постоянно говорим, — парламент Петербурга должен стать открытым. Здесь можно ходить без галстука, здесь должна присутствовать вся пресса, которая аккредитована. Мы даже открыли сад Мариинского дворца, который можно посещать летом по выходным. В Мариинский дворец люди постоянно ходят на экскурсии. К нам регулярно приходят молодожены. Мне кажется, что и депутаты тоже стали более открытыми, стали ближе к людям.

Депутат теперь — это не пролетающий в черном тонированном автомобиле человек, недоступный, а человек, к которому можно прийти, обратиться с любыми проблемами. Такие изменения произошли и благодаря нашей работе в интернете — очень много обращений оттуда приходит. Так что парламент стал более открытым, и за этим стоит большая работа по взаимодействию с избирателями, жителями нашего города.

В остальном — наверное, журналистам виднее, вы же часто ходите в Мариинский дворец, пьете чай в столовой с депутатами. Мы ведь даже барный зал открыли, где можно и не только чай пить.

— В этом точно чувствуется разница — в прошлом созыве его как раз закрыли.

— Мы возвращаемся к традициям — их тоже нужно сохранять. Была такая традиция в Законодательном собрании: депутаты в этом зале встречались с прессой, со своими коллегами, обсуждали какие-то вопросы кулуарно. Это тоже один из моментов, который показывает демократичность нашего парламента. У нас ведь шесть фракций — не во всех парламентах столько.

— Думаете, сохранится столько же фракций через год?

— Это зависит не от меня, а от избирателя.

— Если бы вам нужно было объяснять обычному человеку, чем сейчас занимаются депутаты и как они влияют на жизнь города, что бы вы сказали?

— Я бы ответил, что депутаты принимают непосредственно влияющие на жизнь города решения. Это и законы о КРТ, и о «наливайках», и об обращении с животными. Это я не говорю еще о законах, по которым мы живем. Самый главный наш закон — конечно, бюджет, на основании которого работают органы исполнительной власти и все механизмы города. И конечно, это работа над Генеральным планом и законом о зеленых насаждениях — все эти решения принимаются здесь, и они действительно существенно влияют на жизнь города.

Кстати, мы обсуждали и регулирование самокатов. То есть можно сказать, что депутаты касаются почти всех сфер, с которыми сталкивается житель.

— Но самокаты в итоге в Смольном запрещали, то есть ограничивали их скорость.

— Да, конечно. Мы предоставляем такую возможность — даем полномочия органам исполнительной власти принимать те или иные решения. И они уже принимаются либо законом, либо постановлением Смольного, если мы дали такие полномочия. Все равно изначально решения принимают депутаты.

— У вас нет ощущения, что за последние годы достаточно много полномочий передали Смольному и что у депутатов сужается это поле возможностей?

— Нет, мы предоставляем возможности более оперативно и эффективно работать органам исполнительной власти. И там, где мы считаем, что это будет быстрее, эффективнее и лучше для жителей нашего города, только тогда мы передаем эти полномочия. Необязательно все должно быть регламентировано только законами. Иногда органы исполнительной власти оперативнее могут что-то решить.

— Вы не сказали, но мне кажется, это важная история — может, даже важнее, чем принятие закона о бюджете. Я говорю про работу депутатов с обращениями — иногда именно благодаря этому получается решать какие-то проблемы жителей, когда к ним подключаются депутаты.

— Я уже об этом говорил, когда упоминал об открытости парламента. Действительно, обращений очень много, это не одна тысяча, а десятки тысяч, которые приходят к нам. Где-то мы можем помочь, где-то нам приходится подключать органы исполнительной власти, где-то мы не можем изменить ситуацию и приходится обращаться к федеральному законодателю. Депутат должен быть проводником всех тех проблем, которые возникают у жителей нашего города, потому что у него есть полномочия, у него есть возможности, у него есть мандат, который ему выдали те же жители для того, чтобы он решал их проблемы. Не все проблемы можно решить, но какие-то удается. Даже самые сложные — например, с КРТ (законом о реновации хрущевок. — Прим. ред.). Во время обсуждения этого закона мы ввели новый формат общения власти с жителями — собрали общественный штаб. Все фракции были привлечены к этому обсуждению. Благодаря, конечно, и губернатору города, и Валентине Ивановне Матвиенко, решения по изменению закона на федеральном уровне были приняты. Сейчас у города есть полномочия определить, как проводить программу, а жители города могут не переживать: их не переселят без их ведома на другой конец города.

— Получается, что Заксобрание — это в некотором роде социологический центр, ведь депутаты видят самые интересующие горожан проблемные вопросы. Можете назвать, по каким из них больше всего было обращений?

— Мы с вами практически все их уже проговорили. К нам обращаются по самым резонансным ситуациям. Много писали жители хрущевок про закон о КРТ. По тем же СИМам (средствам индивидуальной мобильности) очень много обращений. Приходили письма по закону о «наливайках» — как с одной стороны, так и с другой. Бизнес переживал, что часть ресторанов и баров может быть закрыта, жители города переживали из-за магазинов, которые продают алкоголь ночью, просили их закрыть. Когда началась специальная военная операция, было очень много обращений от семей участников СВО, мы разбирались в вопросах их социальной поддержки.

Поэтому парламент — это отражение времени. Людей что-то волнует, и они идут к нам. За последние несколько лет количество обращений уменьшилось на 15%, но я думаю, что это связано с тем, что появились новые инструменты взаимодействия с властью через интернет. Через систему инцидент-менеджмент во «ВКонтакте» сейчас можно очень оперативно получить ответ от чиновников.

— Вы живете в Курортном районе, по его проблемам вы сами когда-нибудь обращались к органам власти?

— Я всегда обращаюсь и к главам районов, и к председателям комитетов, если я вижу, что это имеет отношение к той или иной сфере, я всегда реагирую.

— Возвращаясь к истории с КРТ, будет у нас программа реновации хрущевок?

— Будет, конечно. Мы занимаемся этим вопросом для того, чтобы не продлевать мораторий, а уже четко определить, как и каким образом программа будет работать.

— А есть компании, которые хотели бы стать оператором программы? Как будто условия для бизнеса стали менее привлекательными.

— Я неоднократно уже по этому поводу говорил. Даже при тех условиях, которые были раньше, я не видел оператора, который мог бы зайти в Петербург и работать настолько же успешно, как работает эта программа в Москве.

— Говорили, что оператором рассматривали компанию «Самолет».

— У «Самолета» была возможность работать над реновацией по прошлому закону об РЗТ (программам развития застроенных территорий). Но и там сейчас есть сложности. Возвращаясь к тому, что мы говорили о Москве: на месте домов, которые там расселили, сейчас возводят новые в 26 этажей. В Петербурге такое строительство невозможно. С учетом еще и стоимости квадратного метра, ставки по ипотеке и кредитам, экономики в этой программе я на данный момент не вижу. Может быть, ситуация как-то поменяется в перспективе, тогда, вполне возможно, появится оператор. Сейчас же у нас основная задача состоит в том, чтобы защитить жителей нашего города. А чтобы программа в реальности стартовала, должно сойтись очень много факторов.

— А есть у вас обращения от жителей хрущевок, которые говорят, что им эта программа очень нужна? Я видела в основном противоположные, где жители пишут, что их дома очень крепкие и ничего с ними делать не надо.

— Обращений от жителей, которые выступали в поддержку программы, у нас нет, но в рамках работы штаба были разные люди, в том числе и те, которые хотели переехать, но их пугала неопределенность. Тогда география была не определена — это был весь город Санкт-Петербург, от Шушар до Парнаса, и люди с Новоизмайловского не очень хотели ехать на другой конец города. Сейчас, когда закон будет скорректирован, я думаю, что желающих поучаствовать в этой программе будет много. Другое дело — будет ли интересант из застройщиков.

— Во время работы с законом о КРТ в парламенте появился необычный новый орган в виде общественного штаба. Планируете ли вы его сделать постоянным или распространить работу на другие вопросы?

— У нас достаточно большое количество общественных советов при органах власти, поэтому я сейчас не вижу перспектив продления этого штаба, потому что этот штаб был создан под конкретный формат. А сам формат имеет право на существование, и если у нас будут возникать какие-то резонансные вопросы, то мы к такому формату будем обязательно прибегать. Хотя я думаю, вы помните, что не всем депутатам было приятно присутствовать на этом штабе, потому что там задавались достаточно прямые и острые вопросы, на которые нужно было отвечать, с которыми нужно было работать. Но все коллеги меня поддержали, депутаты должны понимать те проблемы и чаяния, которые есть у людей, для того чтобы помочь их решить. И мне очень приятно, что нам это сделать удалось.

— В разных интервью за этот созыв вы неоднократно говорили про то, что центр города надо сделать пешеходным. Но спикером по этой теме выступали только вы. У вас есть негласные союзники и есть ли у этой идеи перспективы?

— Союзников я пока не вижу — чтобы кто-то высказывался так же, как я. Но считаю, что перспективы есть. Санкт-Петербург — это музей под открытым небом, и, конечно, люди должны ходить и любоваться им. Поэтому мне кажется, что это одна из главных задач для нашего города, чтобы улицы в центре были похожими на улицу Правды у метро «Владимирская». То есть проезжая часть должна уступить место большей пешеходной.

Для этого нужно сократить трафик в центре города, а мы по трафику в центре входим, по-моему, в десятку городов мира. Для этого должен появиться платный въезд в центр города. Но когда это случится, мне сказать сложно. Я говорил, говорю и, наверное, буду говорить о том, что это неизбежно. Это касается и экологии, и сохранения наших памятников, потому что это нагрузка, которая идет на дома — они требуют реставрации. Или зимой, когда дороги поливаются химикатами, все это куда идет? Это оседает в легких наших детей. В снегу на асфальте мы видим, наверное, всю таблицу Менделеева. А потом это оседает еще и на наших домах — вы сами видите, в каком виде они по весне. Поэтому, конечно, нужно уменьшать трафик через центр города.

— Или уменьшать химикаты?

— А это вещи зависимые друг от друга: когда не будет такого большого трафика, можно и снизить их применение. Но пока мы смотрим на эту ситуацию с точки зрения травматизма и возможности ходить зимой по тротуарам, а автомобилям — безаварийно ездить по дорогам. Поэтому полностью избежать этого, конечно, не получится, с уменьшением трафика уменьшится использование и химикатов, в этом сомнений никаких нет.

— Звучит, как идеальный мир, к которому можно, конечно, стремиться, но который завтра не наступит.

— Абсолютно не так. Федеральный законодатель (а такое обсуждение в кабинетах уже идет), если такую возможность предоставит регионам, появятся пилотные проекты, мы отправим обращение, чтобы в них включили Петербург.

Есть множество больших мегаполисов, где это уже реализовано. Я привожу в пример всегда Стокгольм, исходя только из того, что мы очень сильно с ним похожи. Он состоит из островов, там большое количество рек, каналов, так же, как и у нас. В Стокгольме пешеходный центр уже больше 15 лет, и жители города очень довольны. Петербург ещё 5 лет назад был не готов к такому изменению, нужно было провести серьезную транспортную реформу. Сейчас мы видим, насколько изменился город с точки зрения общественного транспорта — много новых автобусов, электробусы, новый электротранспорт. Есть еще сложности, связанные с метрополитеном, не везде есть возможность им пользоваться, но в рамках Генерального плана мы видим, что строительство станций в Петербурге определено, и сейчас отставания от этого графика нет.

— Раз уж вы упомянули про метро, давайте поговорим про него. Как считаете, выход с «Театральной» появится в обозримом будущем?

— Появится.

— На месте заправки и Дома быта?

— Пока планы такие, да, проектная документация готовится. Город этим вопросом занимается, чтобы у нас было два выхода. Надеемся, что в ближайшей перспективе сроки уточнят — сейчас заканчивают разрабатывать проектную документацию. Это непростой выход из метро, нужно будет сделать ещё и проход до эскалатора. Это серьезные работы: нужен будет не только вертикальный проходческий щит, но и горизонтальный.

— Еще один аспект транспортной инфраструктуры — это такси. Лет 15 назад такси было непозволительной роскошью. Сейчас мы уже привыкли, что это иногда чуть-чуть дороже метро, особенно — если едешь не один и на небольшие расстояния, а дороги свободны. Но сейчас вступает в силу запрет на работу водителей-иностранцев, и операторы говорят, что такси подорожает. Разве наша задача не в том, чтобы, наоборот, сделать его доступным?

— Услуга должна стоить столько, сколько она стоит при тех ограничениях, которые на сегодняшний момент есть. Если мы говорим в целом о работе мигрантов в Петербурге, — это же касается не только такси, это касается, например, курьеров. Доставщики сейчас (не секрет) зарабатывают гораздо больше, нежели специалисты, имеющие образование и профессию, работающие по профессии. В итоге получается определенное несоответствие оплаты труда.

— Это сложная физическая работа. Нормально, что ее хорошо оплачивают.

— Вопрос не в этом. Вопрос в том, что есть определенный диссонанс, он должен быть урегулирован, исходя из тех правил, которые установлены в городе. Теперь они будут такие. Пожалуйста, если вы не можете позволить себе такси, передвигайтесь общественным транспортом.

— Нужно ли увеличивать количество сфер, где труд мигрантов будет ограничен?

— Сложно сказать. Я считаю, что в этом вопросе нужно идти последовательно, шаг за шагом. Нельзя просто огульно брать и запрещать что-то. Почему? Потому что мы очень большой регион, большой мегаполис. То есть это может серьезно повлиять на экономику нашего города. Поэтому мне кажется, что здесь правительство поступает абсолютно верно, идет последовательно, делая запрет на определенный срок и предоставляя возможность бизнесу перестроиться.

Правительство взаимодействует с операторами, где работают мигранты, а после консультаций с ними принимает решение. Я не знаю, будет ли запрет в других сферах, всё зависит от решений органов исполнительной власти.

— Про вейпы хочу спросить. Президент сказал, что регионы должны сами решать, запрещать их или нет. Как поступят в Петербурге?

— Моя позиция — запрещать. Потому что неизвестно, что находится внутри. У меня у самого подрастают маленькие дети, и я переживаю за них. Вижу, что вейпы продают под видом того, что внутри них просто сладкий пар, но это не так. Ситуация с одной актрисой, недавно задержанной в аэропорту Москвы, подтвердила мои опасения. Пока полномочий регионам по запрету вейпов еще не дали. Когда они появятся, мы будем это обсуждать. В целом мы за ситуацией следим.

— Знаю, что до конца этого созыва в парламенте еще прозвучат достаточно громкие темы. Одна из них, которую уже обсуждают в кулуарах, — запрет гаджетов в школах.

— Да, мы обсуждали это с коллегами, с депутатами. Мы считаем, что гаджеты в школах не должны использоваться. Но чтобы такое решение принять, нужно определить, где их хранить и каким образом дети будут контактировать с родителями без гаджетов. Хотя мы знаем, что в каждом классе созданы чаты, в которых находятся преподаватели и классные руководители, а значит взаимодействие с ребенком и таким образом может быть обеспечено. Конечно, дети должны, приходя в школу, полностью отдавать все свое внимание обучению. Зачастую это не так, потому что дети на уроках сидят в телефонах, играют, занимаются неизвестно чем, только не учебой. Ребенок сам себя ограничить в этом не может, поэтому мы считаем, что ему в этом требуется наша помощь.

— У нас в этом созыве, как и в прошлом, есть депутаты, которые стали фигурантами уголовных дел. Это частные случаи или тенденция, как вы считаете?

— Парламент — это отражение нашего общества. Все бывает в нашем обществе, также все может быть и в парламенте. Депутаты — это люди. На сегодняшний момент у нас обвинение предъявлено двум депутатам. Ждем решений. Такое бывает. Мы же социум.

— У нас в следующем году выборы. Знаю, что вы скажете, что решать людям. Но все-таки без вашего желания избиратели не смогут ничего решить, а депутаты в следующем созыве не смогут вас выбрать спикером, если вы не захотите. Поэтому спрошу: вы хотите?

— Что касается депутатства, это будет зависеть от того, выдвинет ли меня партия «Единая Россия». Если мне будет оказано такое доверие, то, конечно, я пойду на выборы. Но то, что касается вопросов спикерства, — абсолютно верно вы говорите. Это зависит от того, кому окажут доверие депутаты. И все, что касается вопросов выбора спикера, это очень сильно зависит от тех депутатов, которые придут. Смотря как обновится Законодательное собрание, исходя из этого и будет выбран новый спикер. Будет ли это ваш покорный слуга или кто-то другой — это решат депутаты.

Работа спикера — это управление очень сложным механизмом. Если мы вернемся к нашему созыву, то это шесть фракций с разными политическими взглядами. Когда я выдвигал свою кандидатуру, мне казалось, что я могу справиться с этой работой. Мне казалось, что я смогу быть тем человеком, который объединит парламент и людей в нём, чтобы работать на благо нашего города.

— У вас получилось?

— Итоги подводить не мне и оценивать мою работу не мне, а депутатам и жителям нашего города.

— Вам было сложно за эти четыре года?

— Нет.

— В списках кандидатов у «Единой России» будут ли участники СВО? Есть ли какая-то квота для них?

— Такого квотирования не существует. «Единая Россия» отличается от других партий тем, что у нас есть праймериз, исходя из которого и будут сформированы списки. В праймериз могут участвовать все, в том числе и участники СВО. По итогам прошлого выборного цикла в стране больше тысячи участников СВО оказались в органах власти, поэтому тенденция такая есть. И даже у нас сейчас есть в парламенте люди, которые имеют отношение к СВО. Например, депутат Александр Малькевич, он является кавалером ордена Мужества. В Государственной думе Милонов Виталий Валентинович является кавалером ордена Мужества. Поэтому уверен, что наверняка ребята, которые прошли спецоперацию, будут участвовать в работе органов власти, а «Единая Россия», естественно, предоставит им такую возможность.

— Нужно ли их как-то обучать, готовить? Это всё-таки разные вещи — в окопе сидеть и с бумажками разбираться.

— Вы так говорите, как будто человек родился в окопах. Это же не так. Это ребята, которые до СВО жили и работали в нашем городе, просто сейчас у них есть определенный опыт и определенное видение. Я был там, общался с ними, у них есть четкое понимание, почему они там находятся и что они защищают. Это, может быть, как раз то, чего не хватает здесь, в мирной жизни. Там они более сконцентрированы, им понятнее вопросы, связанные со справедливостью, у них больше понимания того, куда идти, как идти и что защищать. Поэтому за них и голосуют люди.

— Важный вопрос будущего парламента, останется ли он профессиональным (то есть депутаты продолжат получать зарплату)?

— Я свое мнение высказывал, и я считаю, что он должен быть профессиональным, а останется или нет, это принимать решение депутатам.

— Какие планы у «Единой России» на выборы?

— Мы планируем побеждать.

— Это сколько мандатов?

— Численность партии «Единая Россия» в этом году увеличилась в два раза, исходя из этого должно увеличиться и количество мандатов.

— Не боитесь остаться в одиночестве без оппонентов и критиков?

— Петербург всегда славился демократическим парламентом. Я сомневаюсь, что ситуация с точки зрения представления интересов жителей города сильно изменится. Новый созыв наверняка не будет состоять только из одной или двух фракций.