ПоделитьсяКандидат физико-математических наук, сейсмолог Анна Люсина в интервью «Фонтанке» рассказала, возможно ли было предсказать землетрясение в Турции, в чем причина таких масштабных разрушений и ждать ли чего-то подобного в России.
В ночь на 6 февраля в Турции, недалеко от границы с Сирией, произошло землетрясение магнитудой до 7,8. Затем толчки магнитудой 7,8 зафиксировали в центральной части страны. В результате число жертв в Турции и Сирии к 7 февраля достигло 5 тысяч человек, пострадавших почти 20 тысяч. «Фонтанка» поговорила с кандидатом физико-математических наук, сейсмологом Анной Люсиной на тему того, можно ли было что-то сделать, чтобы избежать трагедии таких масштабов, и где в России возможны подобные землетрясения.
Поделиться— Как эволюционировала система предсказаний землетрясений и насколько точно сегодня можно их предугадывать?
— Задача краткосрочного прогноза землетрясений до сих пор не решена. Накоплено колоссальное количество эмпирических данных. Но прогнозировать землетрясение на какой-то короткой дистанции ещё не научились, к сожалению. Трудно прогнозировать сразу три параметра: энергия, координаты и время. Есть прогнозы, которые могут сказать, что где-то через месяц-полтора в такой-то области произойдет землетрясение такой-то энергии. Но это максимум, на что мы сегодня способны, и даже такие прогнозы не всегда сбываются.
— Как делают такие прогнозы?
— Есть так называемые предвестники землетрясений — это различные аномалии геофизических, геохимических и других параметров. Есть всем известные сейсмоопасные зоны. Известно, что крупные землетрясения с магнитудой 8 и больше происходят примерно раз в 30 лет. В этом направлении накоплено уже много информации за много лет полевых исследований, по моделям и по научным исследованиям.
— То есть с определенной надежностью всё-таки можно предсказать, что что-то где-то произойдёт?
— Можно. К сожалению, нельзя указать конкретный день и конкретное место. Потому что землетрясение — это накопление напряжения в земной коре, и когда именно это напряжение начнет сбрасываться в виде сейсмических волн, не скажет никто, потому что Земля слишком сложна и процессы в ней слишком нелинейны. В очаге землетрясений происходят и физические процессы, и химические процессы. Поэтому пока ещё никому не удалось решить эту задачу. Кстати, наши ученые из Института физики Земли предсказывали примерно в это время события порядка такой магнитуды, как произошло в Турции. Но территориально ожидания были немного не в этом регионе.
— За какое время можно сказать, что будет землетрясение?
— За несколько месяцев. Примеры таких успешных предсказаний были. Например, китайцам в середине прошлого века удалось успешно предсказать землетрясение. Точнее сейчас не могу вспомнить, но такой случай точно был. Но это скорее не система, а большая редкость.
— Допустим, пришел прогноз на мощное землетрясение. Как можно подготовиться?
— В таких сейсмоопасных зонах, как, например, Калифорния, этому учат с детского сада. Они всё время там готовы к тому, что может произойти землетрясение. А если что-то начнётся у нас... даже и не знаю. Наверное, в первую очередь выходить из здания. Японцы пошли по пути сейсмостойкого строительства. Они не предсказывают землетрясения, они просто строят монолитные дома, которые выдерживают землетрясение магнитудой до 8–9 баллов.
— Тот район, где сейчас в Турции произошло землетрясение, относился к сейсмоопасным районам?
— Да, через Турцию и Грецию проходит Северо-Анатолийский разлом.
— Почему Турция тогда оказалась не готова и получила такой масштаб разрушений и жертв?
— В отличие от Японии, в Турции, видимо, не вкладывались в сейсмостойкое строительство. Судя по тому, как там складывались дома, такое ощущение, что их строили вообще без каких-то подобных технологий, будто они на платформе находятся. Я не знаю, почему они не подготовились. Подобное было в Спитаке в 1988 году: тоже было очень много разрушений, потому что дома там не были построены с учетом возможной сейсмической активности. В случае с Турцией проблема ещё и в том, что это было поверхностное землетрясение, то есть оно происходило близко к поверхности. При глубоком землетрясении таких разрушений не бывает.
— Турки только вернулись в дома, а их снова тряхнуло, и появились новые разрушения. Сколько могут продолжаться афтершоки?
— После такого события — примерно год-полтора. Что такое афтершоки? После землетрясения всегда происходят сброс энергии и перераспределение напряжения. Энергия накапливается где-то в других местах, и происходят новые толчки. А поскольку произошло такое крупное землетрясение, была затронута вся плита, то пока напряжение не сбросится по всей площади плиты, будут происходить эти афтершоки.
— В России возможны такие землетрясения?
— По идее нет. На Байкале недавно было четыре балла. Но до таких крупных не должно доходить. Потому что мы живём на платформе, мы не относимся к сейсмоопасной зоне.
— Но есть же Курилы, Кавказ, Черноморское побережье.
— На Курилах, да, могут быть крупные землетрясения. На юге тоже, но не такие серьёзные. Хотя Земля слишком непредсказуема. Это очень сложный комплексный механизм. Надо быть готовым ко всему. Но шансы на то, что такое землетрясение произойдёт в Москве или в Петербурге, очень и очень маленькие.
— Насколько в России развит сейсмический мониторинг?
— В принципе, хорошо развит. Учёные работают над этим. Во всех потенциально опасных зонах стоят сейсмографы. Ещё мы активно пользуемся данными китайских и американских. То есть мониторинг идёт всё время.
— Последний вопрос из области научной фантастики. Возможно ли глобальное землетрясение, от которого невозможно будет спрятаться нигде?
— Будем надеяться, что это нереально. Но повторюсь: нет ничего невозможного.
Записал Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»
