Прощай, рыбка, большая и маленькая. Старейший в Петербурге рыбоперерабатывающий завод оказался на грани банкротства

Крупнейший на Северо-Западе РФ рыбоперерабатывающий комбинат оказался на грани разорения. Сначала из-за пандемии, а теперь и последствий спецоперации РОК № 1 потерял значительную долю сырья, а следом — и продукции, и не смог рассчитаться по кредитам. В реструктуризации долга банк комбинату отказал.

По оценкам директора РОК-1 Александра Старобинского, наиболее вероятный вариант развития ситуации — пустить заводские мощности с молотка. Есть и еще один способ. Он сложнее, чем банкротство, и мог бы спасти завод, но требует решительных мер от властей. А их всё нет и нет.

Пассивы в наследство

Рыбообрабатывающий комбинат № 1 был основан в 1974 году. До пандемии производственная мощность составляла 30 тысяч тонн продукции в год — в морском порту Петербурга и в Волхове. За 40 лет комбинат расширил ассортимент продукции более чем до 400 товарных категорий, выпускал свежемороженую, копченую и деликатесную рыбу и морепродукты под брендами «Своя рыбка», «А’море», «Морская планета».

Устойчивые позиции комбината в отрасли пошатнулись в 2018 году после смерти собственника и генерального директора — Михаила Сошника.

— Его вдова не хотела заниматься этим бизнесом: с 2000-х комбинат был донором для других бизнесов, поменьше. В итоге она забрала другие компании, а эту хотела просто бросить, я решил, что надо заняться этой историей и развивать производство, — рассказывает нынешний директор РОК-1 Александр Старобинский. В результате нескольких сделок именно он консолидировал контроль над комбинатом.

Вместе с активами предприятия Старобинский получил и пассивы — кредиты в банках на общую сумму 3,8 миллиарда рублей, из них около 40 % — в Сбербанке. Как говорит Старобинский, деньги у банка брали на развитие дочерних компаний.

— За то время, что я был руководителем, я не смог погасить ничего. Просто вел операционную деятельность — пытался вывести компанию до того уровня, чтобы она смогла начать гасить долги, — говорит Александр.

По итогам 2021-го выручка компании составила 7,2 миллиарда рублей против 6,5 миллиарда в 2018-м, когда заводом управлял еще Сошник. Несмотря на рост цен по всей цепочке, cказавшийся на прибыли, компании удалось сохранить позиции на рынке.

Без света, без зарплаты, без продукции

Первый удар по рыбоперерабатывающему комбинату нанесла пандемия, лишившая множества рабочих рук и спроса на продукцию. Следующий кризис последовал на фоне спецоперации, когда посыпались логистические цепочки, с треском стали рваться отношения с поставщиками, а ставки по кредитам полетели к потолку.

В конце апреля, говорит Старобинский, он объяснил руководству ПАО «Сбербанк» по Северо-Западу, что в мае предприятию предстоит погашение аккредитивных линий, а оборотных средств не хватает — есть риски их погасить не все. Директор предприятия предложил подумать, как можно оздоровить ситуацию.

В банке поначалу взялись оживить компанию и урегулировать ситуацию, чтобы полноценно возобновить ее деятельность.

— Наши и их люди работали четыре месяца, с мая по август, пытаясь найти решение. Рисовали бизнес-модели, всех всё устраивало. Говорили, что подразделение банка — «Сберкапитал» должно войти в капитал компании и реанимировать ее. Но в августе банк обратился в суд и потребовал взыскать задолженность по кредиту, а также подал заявление об обеспечении иска. Суд заявление удовлетворил — на все счета группы компаний и имущество наложили арест. Операционная деятельность компании была полностью парализована, — разводит руками Александр.

РОК-1 лишился возможности закупать сырье и выпускать продукцию, оплачивать счета за коммунальные услуги и электричество, возникли проблемы с зарплатой персонала.

— У нас в системе работало 1,5 тысячи человек. За последние две недели из-за того, что зарплату мы не выплачиваем, многие уволились. Если так дальше пойдет, высококлассные специалисты отрасли окажутся на улице, без средств к существованию, — вздыхает Старобинский.

Опыт есть, да не про вашу честь

Опыт спасения крупных компаний рыбоперерабатывающей отрасли у Сбербанка есть. В 2016 году материнскую компанию крупного рыбопереработчика «Балтийский берег» признали банкротом, вся продукция бренда стала выходить из-под мощностей ООО «ТД Балтийский берег», а сам торговый дом перешел во владение структуры Сбербанка, об этом писали «Ведомости» https://www.vedomosti.ru/business/articles/2017/04/11/685072-baltiiskii-bereg-bankrotom. (На сегодняшний день отследить бенефициара ТД в открытых источниках невозможно — в информационной системе СБИС информация о владельцах ТД скрыта с 16 сентября 2022 года, нет сведений и в СПАРКе.)

Старобинский рассчитывал, что подобную схему можно применить и для оздоровления РОК-1 — войти в капитал, перекупить долги других банков, добавить немного ликвидности и поставить бизнес заново.

— Мы предлагали реструктуризацию на 8 лет с полным погашением кредита, только нам нужно было год-два первых подышать. Почему-то с нами они не захотели так сделать, и непонятно почему, — говорит Старобинский.

Наиболее вероятным Александр видит пессимистичный сценарий развития ситуации: РОК-1 ждет банкротство. Есть и оптимистичный вариант — поиск инвестора, вливание денег в капитал и перезапуск.

— Мы обращались и к государству, к профильным компаниям — пока такого инвестора нет. У рыбаков высокий доход, но они не хотят вкладываться в переработку и внутренний рынок — у нас нет вертикальной интеграции со сквозным ценообразованием и заряженностью на потребителя. Рыбаки совершенно свободно могут продать [улов] на мировом рынке по мировым ценам, доходность там намного выше, чем на внутреннем. Государство же бизнес не регулирует, — говорит Александр.

Вы продаете рыбов?

Сегодня в нише российской рыбопереработки насчитывается несколько десятков игроков с выручкой более миллиарда рублей. Крупнейшие игроки сами себя обеспечивают сырьем, и их главный актив — квоты на вылов рыбы.

Поставляют в РФ рыбную продукцию и два зарубежных комбината: литовский «Вичунай Груп», базирующийся в Калининграде, и белорусский «Санта Бремор», который находится в Бресте, его дочернее подразделение находится в Московской области. Что будет с Брестом, не очень понятно, потому что и «Санта Бремор» также завязан на импортные рынки и порты. Перспективы литовского бизнеса в России также можно назвать туманными. Без РОК-1, считает Александр Старобинский, всю потребность российского рынка в рыбной продукции не закрыть. Понятно, что население выживет без каких-то продуктов, но разнообразие существенно пострадает.

«Фонтанка» обратилась за комментарием в Сбербанк, но там пояснить ситуацию и дальнейшие планы на ОАО «РОК-1» отказались.

Не ели вкусно, незачем и начинать

Рекомендованная Минздравом норма потребления составляет 22 кг рыбы (без головы) в год на человека, фактически же граждане потребляют едва ли 14 кило, 63 % от нормы. Снижение потребления рыбы эксперты отрасли объясняют ростом цен: в среднем рыбная продукция в 2021 году выросла в цене до 152 рублей за 1 кг со 132 рублей в 2020-м. Производители поднимают цены не от хорошей жизни. Главной причиной руководитель информационного агентства по рыболовству Александр Савельев назвал закредитованность предприятий рыбной отрасли: кредиторская задолженность в 2021 году превысила 550 миллиардов рублей, что составляет 80 % ежегодной отраслевой выручки.

В «Рыбном Союзе» (некоммерческое объединение российских перерабатывающих предприятий рыбного хозяйства) считают, что потеря одного из лидеров индустрии окажет существенное влияние на структуру рынка:

— Как минимум в случае банкротства РОК-1 из магазинов, вероятно, пропадут четыре бренда, в том числе торговая марка «Своя рыбка» — одна из самых популярных марок слабосоленого лосося и форели. РОК-1 — это системообразующее предприятие Санкт-Петербурга, и его закрытие также означает, что более 1 500 человек лишится работы. Кроме того, это одна из компаний, которая уделяет большое внимание популяризации российской рыбы, — говорит председатель «Рыбного Союза» Александр Панин.

В нынешней экономической ситуации российским производителям особенно нужна помощь для сохранения и продолжения бизнеса, полагает Александр Панин. Спасти комбинат, считает он, возможно только за счет государства, например привлечь средства из федерального или регионального бюджета для поддержки национальных предприятий.

Наталья Вязовкина, «Фонтанка.ру»