Война полов: что общего у гендерной и социалистической революции

В этом году мартовские праздники в Петербурге прошли под знаменем феминизма и борьбы с ним. События затмили даже акции в защиту Интернета от «обрусения», тем более его защитникам митинговать под ногами у «вождя мирового пролетариата» запретили, а феминисткам – нет. И это довольно символично: гендерная революция начинается там же, где и социалистическая. И сходства у них более чем достаточно. Хотя, конечно, есть и отличия.

По идее, борьба женщин за равноправие должна была закончиться: а) с наделением их избирательным правом; б) с легализацией абортов. Ну еще, конечно, могут быть отдельные вопросы, связанные с проблемами домашнего насилия, которое недавно в России если не легализовано напрямую, то выведено из-под УК. Видимо, «экстремисты» и подобные им куда опаснее. Однако, как нередко бывает, если кто-то счел себя «угнетенным классом», к каковому феминистки относят женщин как таковых, то желание сражаться с «угнетателями» не иссякает, а напротив, только нарастает. «В борьбе обретешь ты право свое».

Гендер – это вам не пол!

Российский читатель нередко не в курсе достижений такой изящной науки, как социология за последние этак лет 30, а посему осмелюсь преподнести ему один из передовых ее рубежей: гендерные исследования. Поскольку тема весьма и весьма объемна, попытаюсь быть кратким. Если вы думаете, что гендер – это то же самое, что мужские или женские биологические характеристики, то очень ошибаетесь. Это определенный набор социальных качеств, не имеющих отношения к биологии. Они составляют гендерную идентичность, которая прививается в процессе социализации. Даже появилось такое выражение: doing gender (делать этот самый гендер).

А далее вот что: феминизм учит, что маскулинное (с доминированием мужских стереотипов) общество сознательно вбивает в женщин в процессе воспитания и образования такое представление о себе, которое делает их объектами эксплуатации со стороны мужчин. Поэтому они отстают в карьерном росте, им недоплачивают за наемный труд, а дома они берут на себя столько обязанностей, что впору говорить о «двойной нагрузке». Если же какие женщины утверждают, что им больше нравится ухаживать за детьми и вести домашнее хозяйство, чем продвигаться по службе в каком-нибудь НИИ ядерной физики или сидеть за штурвалом «Боинга», то это их черт... то есть «классовый враг» попутал. И нужно разбить навязанные этим «дурочкам» предрассудки. Короче говоря, освободить этот новый пролетариат от цепей, которые на них налагают коварные мужчины, выступающие в роли хищных буржуев.

Заметим, что, как и у Ильича, дело вовсе не ограничивается идеологической борьбой. Так называемая «позитивная дискриминация» стала законодательной нормой во многих странах. Однако о ней чуть позже. Пока же заметим, что из представления о том, что мужские и женские социальные роли не имеют под собой никакой биологической и психофизиологической основы, следует очень многое. Например, трансгендерность. И опять же ежели вы полагаете, что она связана исключительно с хирургическими операциями по смене пола, то пребываете в глубоком заблуждении. Мужчине (или женщине) достаточно лишь вообразить себя существом иного пола и громко заявить об этом окружающим, чтобы получить доступ в отвечающие его (ее) мысленным представлениям о себе туалеты и душевые.

Когда я первый раз услышал об указе Обамы о том, что в государственных школах такие трансгендеры могут вольно выбирать себе туалетные комнаты, то решил: во Соловьев дает! Товарищу с такой игрой воображения не зря платят так, что хватает не только на виллу на озере Комо, но и на многое другое. Оказалось, на самом деле так! Трамп этот указ самого левого президента США отменил. Будь он хоть трижды агент Кремля, но президентом его явно сделали не пригожинские тролли.

Отвлеклись мы от феминисток... они скажут: а мы-то тут при чем? Мы – женщины, которые борются против доминантных самцов. Тем не менее идея гендера как социального конструкта – их заслуга. Ну а дальше пошло-поехало. Если конструкт, то подходить к делу надо как мичуринцы или даже академик Лысенко, «воспитывавший» морковь.

Все передовое и прогрессивное подхватили у нас, естественно, социологини (кто осмелится назвать их социологами, тот будет заклеймен как «сексист», «мачист», да и вообще фашист) из Вышки. Беру с сайта, демонстрирующего их научные подвиги. Вот статья о «СТЕМАтизации женщин». О чем это? А о том, что раз процент женщин в области естественных наук, технологий, инженерии и математики (STEM: Science, Technology, Еngineering, Мathematics) в 3–4 раза меньше, чем мужчин, то все дело в школьном воспитании, которое закладывает у девочек неверные ориентиры. Выводы делаются соответствующие: позор, что есть гендерное разделение на уроках физкультуры, или же перед школьными праздниками девочки украшают кабинет, а мальчики носят столы и стулья. Другая статья про ужасное гендерное программирование: это когда мальчикам предлагается активность, а девочкам – «жизнь в розовом конверте». Оттуда они, наверное, прямо доцентками и профессорками (пишу на их языке) на факультет социологии попадают. Однажды предложил одной такой «продвинутой» даме в случае успеха в научной карьере именоваться член-корркой, так обиделась.

…Но некоторые звери равнее других

От слов – к делу. И ввели так называемую позитивную дискриминацию (звучит как «спасительная гангрена»): начали с женских квот в политике. В результате политические партии и парламенты стали напоминать общественные уборные с буквами «М» и «Ж». Правда, пока без зарезервированных мест для трансгендеров, но чувствую, что их появление не за горами.

Для сведения упертых феминисток: самым выдающимся демократически избранным политиком второй половины XX века я считаю Маргарет Тэтчер. Вытащить Великобританию из болота лейбористского социализма, в котором она успешно тонула почти все послевоенные годы, – многого стоит. В квотах она явно не нуждалась и сочла бы их за оскорбление. В общественном транспорте такие квотированные места оправданы, но для инвалидов.

Политикой дело не ограничилось. Феминистский социализм уже диктует свою волю и частным фирмам. Европа, конечно же, впереди планеты всей. Первой обязательные для публичных (чьи акции торгуются на бирже) и государственных компаний женские квоты (40%) в советах директоров ввела Норвегия в 2006 году. За ней последовали Исландия, Испания, Финляндия, Нидерланды, Швеция и Франция. В большинстве случаев речь идет о тех же обязательных 40%, в противном случае на компанию обрушатся штрафы и прочие неприятности. В 2012 году Еврокомиссия выпустила рекомендацию о тех же пресловутых 40%. Чем-то мне это напоминает менделеевский рецепт водки.

В США многое зависит от штатов. Обязательные квоты ввела только Калифорния (их собираются оспорить в Верховном суде), но везде существует мощное общественное давление на фирмы, где, по мнению гендерно озабоченных, дефицит женщин в правлениях. Канада же недавно последовала за Европой и предписала те же 40%.

Квоты распространяются не только на правления фирм. Гораздо более широко применяются негласные квоты, которые затрагивают практически все сферы занятости. В США к гендерным квотам добавляются еще и расовые. Это мне очень напоминает ситуацию с приемом студентов на некоторые гуманитарные факультеты СПбГУ (тогда ЛГУ им. А.А. Жданова) в 70-е годы прошлого века. Приемной комиссии надо было решать математическую задачу большой сложности: каким образом выполнить задание по процентовкам нацменьшинств, членов партии, просто людей с рабочим стажем (из рабочих), выходцев из семей колхозников и одновременно не обидеть статусных родителей.

Однако вернемся к квотам для женщин. Как они работают? Шведские исследовательницы (обе, заметим, женщины) решили изучить этот вопрос на примере первопроходцев – скандинавских стран – и сравнить их со странами Балтии, до которых эта принудиловка еще не дошла. Оказалось, что у последних доля женщин среди топ-менеджеров выше (39% против 31%). В США же (где внедрение законодательной принудиловки только началось) таковая составляет 43%. В работе дается и ссылка на другую статью, в которой критически оценивается опыт Норвегии. Шведские авторки (сохраню феминистский язык) приходят к однозначному выводу: «Ни одно благополучное государство в мире не может навязывать тяжелый труд и жесткие личные приоритеты. Квотирование — тупик в политике равноправия».

Полностью соглашусь. Государственное вмешательство в подбор персонала нарушает права собственности и мериторный принцип: каждому (независимо от половых признаков, цвета кожи, формы ушей и носа) по его реальному вкладу в успех дела. Все остальное – иррелевантно (по-русски «неуместно»). Не должно быть зверей равнее других. В противном случае общество теряет единственный ориентир, способный служить критерием отбора эффективных решений. Общества же, построенные на сословных принципах (а что есть пресловутые квоты, как не они?), лишают индивидов (и мужчин, и женщин) свободного выбора и, как следствие, не дают им максимально полно раскрыть свои способности в той области, где они наиболее продуктивны.

Завершая разговор о женских квотах и делая попытку избежать обвинения в предвзятости от социологов, отмечу и модный тренд среди экономистов. Изобрели они то, что называется у них «экономикой разнообразия»: в частности, всеми силами стремятся доказать, что фирмы с большим числом женщин-управленцев работают лучше. Если получается, то можно претендовать на грант. А раз так, то как уж тут не доказать. Но при всем старании им до социологов далеко.

И вновь продолжается бой…

Любопытный эксперимент провели в США три социолога (одна из них – женщина). Подготовили 20 статей на языке, который сейчас принято называть hate speech (язык ненависти) о мужчинах, но насыщенных принятой в феминистской социологии терминологией. 7 из них вышли в рецензируемых журналах (для непосвященных: это когда два известных в данной области исследователя дают рецензию с заключением о целесообразности публикации). В одной из статей с помощью феминистской лексики был переписан кусок из «Майн кампф» (место евреев заняли, естественно, мужчины), в другой говорилось, что мужчин надо тренировать, как собак, чтобы отучить от так называемой «культуры изнасилования» (под ней может пониматься и какой-нибудь безобидный комплимент в адрес коллеги по работе). Однако особо, на мой взгляд, отличился самый высокорейтинговый журнал из всех попавших в этот розыгрыш – Sociological Theory. С высоты своего научного авторитета он поведал миру, что представлять женщину во время мастурбации без ее согласия есть форма сексуального насилия. Куда уж тут экономистам!