Je suis Кирилл Серебренников (фото)

Обыски прошли дома у Кирилла Серебренникова и в Гоголь-центре. Культурное сообщество в комментариях «Фонтанке» сходится на одном: опричнина.

Обыски начались утром 23 мая. Сначала в московской квартире Кирилла Серебренникова, а потом и в Гоголь-центре, художественным руководителем которого он является. Режиссера увезли на допрос. Пока в статусе свидетеля. Известно, что следственные действия проводятся в связи с хищением 200 миллионов рублей, которые были выделены проекту Серебренникова «Седьмая студия». В рамках того же дела оперативники побывали в центре современного искусства «Винзавод» и дома у директора Российского академического молодежного театра Софьи Апфельбаум. Днем около Гоголь-центра собрались сотни людей, Чулпан Хаматова зачитала обращение в поддержку режиссера. В защиту высказались деятели культуры, представители интеллигенции.

Светлана Кармалита, главный редактор киностудии «Ленфильм»: «А не началось ли всё ЭТО опять?»

Я совершенно обескуражена тем, что происходит с очень талантливым и умным человеком и режиссером Кириллом Серебренниковым. Мы не очень много общались, но репутация самого Кирилла и его Гоголь-центра оказалась достаточной, чтобы в феврале прошлого года мы именно там устроили премьеру Алешиной картины «Трудно быть богом». Мне кажутся странными разговоры о каких-то растратах применительно к Кириллу — мы отлично помним случаи, когда подобные обвинения оказывались надуманными. Но сам факт, что Кирилла Серебренникова задерживают столько часов без какой бы то ни было информации и, насколько мне известно, без санкций, вызывает мое резкое беспокойство. Дело в том, что мне много лет, и, прекрасно зная историю своей страны, я помню о том, какие выходки позволяла себе власть в 60-е, 70-е, 80-е, не говоря уже о 30-х, когда люди просто исчезали и это было нормой. И естественно, не только меня одолевает тревожная мысль: а не началось ли всё это опять?

Книгоиздатель Ирина Прохорова: «Это облик государства»

Это ведь не первый случай, когда проводятся такие акции устрашения, так бы я это назвала. Но официально заявлено, что ведётся расследование в связи с какими-то хищениями от 2014 года, что якобы студия Кирилла Серебренникова заключала соглашение с Министерством культуры, там какой-то был проект, якобы хищения…

Знаете, дело ведь не в том, что ведётся расследование. А в том, как это всё оркестрируется. Причём в прессе пишут, что Кирилл Серебренников проходит в качестве свидетеля. Скажите, почему, приходя в театр, даже желая запросить какие-то документы, надо устраивать вот это маски-шоу? Это настолько не соответствует элементарному приличию… Это всё-таки облик государства. Это наносит ущерб репутации государства, которое устрашает – кого? Театр.

Я бы сказала, что стоило бы вообще поднять вопрос о правомерности подобных «спектаклей». Это выглядит настолько отвратительно, что дискредитирует саму идею расследования. Могу только выразить своё возмущение подобной акцией. И я очень рада, что такое количество людей поддержало Кирилла Серебренникова. При такой демонстрации насилия всегда возникает только один вопрос: о том, что никакого отношения к реальному расследованию всё это не имеет, что это просто способ дискредитировать театр, заставить его закрыться. Мы знаем, что подобного рода преследование было в Театре.doc. Это просто неприлично – вести себя подобным образом в цивилизованном обществе.

Сатирик Виктор Шендерович: «Им надо лишний раз показать, кто в доме хозяин»

Каждый раз, когда что-то подобное происходит, я даю себе слово больше не удивляться. И каждый раз, конечно, удивляюсь…

Разумеется, Кирилл Серебренников – это у нас главный источник экономической коррупции. И вот когда мы его победим, тогда все и вздохнут спокойно. Особенно Сечин, Ковальчуки, Кадыров, Усманов – все-все. Коррупция будет побеждена.

Но отшучиваться тут горько. Потому что это – мерзость. Это со всей очевидностью вполне рассчитанный удар. Им надо лишний раз показать, кто в доме хозяин. Вот они показывают. При находящихся на свободе всех тех, кого я назвал, люди в масках увозят Кирилла. Это мерзость. И это очередной сигнал сползания в очередной ад.

Любовь Аркус, киновед: «Скоро мы вообще останемся без искусства»

А что можно чувствовать в связи с ситуацией с Кириллом Серебренниковым, кроме того ощущения, с которым я смотрела «Гарри Поттера» с моим внуком Мишей. Он смотрел, не открывая глаз от экрана, а я полфильма просидела под одеялом. Не оттого, что меня пугали спецэффекты, разумеется. А оттого, что я узнавала то, что уже пережила в своей стране. Сейчас у меня полное ощущение, что эти силы побеждают наяву. А привести всё это может к тому, что мы вообще останемся без искусства, как уже остались без науки, потому что большинство ученых предпочли работать на Западе

Николай Солодников, организатор проекта «Свободная библиотека. Диалоги»: «Так могли бы действовать опричники»

Мне эта ситуация кажется абсолютно омерзительной во многих отношениях. Начнем с информации из Следственного комитета о двухстах миллионах. Они говорят о них так, словно сомневаются, что эти деньги могли быть потрачены на что-то другое, кроме искусства. Да Кирилл Серебренников и Софья Апфельбаум, к которой тоже сегодня пришли с обысками, сделали для российской культуры несоизмеримо больше, чем все следственные комитеты и общественные советы по культуре при различных структурах вместе взятые. Дальше: нет ни одного закона, который позволял бы врываться к режиссеру в квартиру в восемь утра и устраивать обыски без суда и следствия. Так могли бы действовать какие-нибудь опричники. Я с ужасом думаю о матери Кирилла, которая находится в Ростове без всякой информации о том, что с ее сыном происходит сейчас. Третье: возмутительно то, что сделали с актерами Гоголь-центра. Их собрали в зале и не выпускали из него в течение шести часов. Вести себя как террористы и придавать всему этому вид спецоперации недопустимо для представителей власти в цивилизованном государстве. И почему нужно было, чтобы Кирилла на допрос уводили люди в масках — что это за дурной театр?

К чему это может привести? К тому, что Кириллу это надоест, он плюнет на всё и уедет работать в Европу, где он принят и востребован. Но всё же я надеюсь, что у Кирилла хватит сил выдержать всё это и остаться с нами. Я вот только думаю: зачем всё это понадобилось тем, кто этим руководит, накануне 12 июня, в преддверии выборов президента? Видимо, они так мониторят состояние общества. Значит, наше дело не молчать, а говорить, называть вещи своими именами.

Поэт Вероника Долина: «Здесь каждый – жертва под секирой»

Как тут можно реагировать, кроме как ужаснуться? Здесь каждый – жертва под секирой. Каждый, кто приоткрывает рот, чтобы сказать раскованное слово. Масса народу живёт в этом состоянии. Почему именно на него сейчас секира устремилась – не могу сказать. Кирилл – отважный человек, руководитель ультрахудожественного театра, мог совершить какую-то очередную неосторожность. За ним это водится, водится, водится и водится. Я далеко не политолог, и мне трудно угадать, что произошло сейчас. Может быть, я москволог, может быть, мы, живущие здесь в тридесятом поколении, всё это и понимаем инстинктом. Но чем это спровоцировано, что произошло, какие чёрные силы над ним раскинули крылья… Ну, будет ясно часами. Но всё равно наш достаточно тотальный страх, он ещё любопытнее как биологическое явление, чем та прямая, хоть чем-то объяснимая угроза, что, собственно, произошло. Почему такое тяжёлое над ним глумление.

Мы все ощущаем этот страх. О многом не говорится, многое обсуждаем уже друг с другом, опустив глаза. Многое уже по телефону не звучит. Я, например, вполне ощутимо себя редактирую в "Фейсбуке". Так живём мы все. Потому что эту крохотную стрелку моментально переводят в нужную сторону: остерегайся. И защиты нет ни малейшей. Сперва должна быть защита, а потом ощущение защищённости, разлитое внутри. Но нет ни того, ни другого.

Писатель Виктор Ерофеев: «Мы так разбросаемся, что никого не останется»

Серебренников, будучи абсолютно гениальным и ещё молодым режиссёром, – это последний человек, который должен был бы заинтересовать все эти репрессивные органы. Если уж на него нападают… Это примерно тот же уровень, что Улюкаев, если не больше. Серебренников известен на весь мир. В конце концов, есть же разные формы встречи государства и великого человека. Он действительно потрясающий – во всём своём размахе. Мы так разбросаемся, что у нас просто уже никого не останется, все будут бояться высунуться из своих нор. Поэтому я считаю, что допущена большая психологическая и моральная ошибка. Я бы призвал государство исправить её как можно скорее.

Писатель Дмитрий Глуховский: «Это выглядит как акт опричнины»

На данном этапе трудно что-то сказать, потому что мы не знаем, в чём могут обвинить Кирилла Серебренникова, но со стороны это выглядит как акт опричнины. Наступление охранителей в погонах на деятеля культуры, который позволял себе какое-то вольнодумство. Ничего нового для нас, конечно, не произошло, до этого точно так же вызывали в Следственный комитет писателей и деятелей культуры, связанных с Александриной Маркво. Но до чего можно было докопаться у Кирилла Серебренникова? Это сигнал очень тревожный. И выглядит просто как подавление вольнодумства.

Вице-президент Адвокатской палаты Москвы Вадим Клювгант

(Согласно УПК РФ, разрешение на обыск дает суд. Обыск у Кирилла Серебренникова проходил по постановлению, выписанному следователем, по обстоятельствам, «не терпящим отлагательства». УПК это тоже предусмотрено. Уголовное дело возбуждено два года назад, Кирилл Серебренников на момент обыска имел статус свидетеля.)

– В принципе такое исключение, проведение обыска без решения суда, должно пониматься абсолютно буквально: именно неотложность и именно исключение. Злоупотреблять этим, подгоняя под эту формулу всё, что угодно, нельзя. Иначе это называется нарушением полномочий. Теоретически можно себе представить, что выявилось нечто такое, на что нельзя не отреагировать немедленными действиями. Ещё раз повторяю – теоретически. Но это должно быть указано конкретно, фактологично: что именно такое предопределило неотложность производства обыска на третьем году следствия? Что такое случится, если сначала сходить в суд? Куда что исчезнет?

Есть общая норма, в которой сказано: все решения следователя, дознавателя, прокурора, суда должны быть законными, обоснованными и мотивированными. И тем более это относится к такому решению, как решение о производстве обыска в исключительном порядке. Соответственно, если постановление не отвечает этим требованиям, оно юридически ничтожно.

Сам по себе статус свидетеля не препятствие для производства обыска, но опять же – при соблюдении всех требований, о которых я уже сказал. Иначе это не что иное, как ограничение права на неприкосновенность личности, жилища и так далее. Для того чтобы ограничение столь высокого уровня права было признано законным, это должно быть надлежащим образом обосновано и мотивировано.

Жанна Зарецкая, Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру