Физики, лирики и национальная идея

Появился «список неэффективных вузов», и немедленно возник спор: кто нужен стране - физики или лирики? В стране, в которой решают, нужны ли такие предметы в школе, как математика, физика и биология, вдруг озаботились такой проблемой. Там, где почти утрачено базовое начальное и среднее образование, вдруг начали рассуждать, какое же может быть высшее образование.

В царской России хотя бы была сформулирована идея: самодержавие, православие, народность. В советской стране тоже была идея: все во имя человека, все для блага человека. Я согласен, что обе эти идеи несовершенны, неточны, неявственны, но там можно было выстроить хоть какое-то образование. У гимназии была структура, и если там преподавали греческий язык, то он, по крайней мере, каким-то боком укладывался в понятие «православие», а предмет «биология» в советские времена укладывался в понятие «все во имя человека».

А какой идее служит нынешнее высшее образование?

Впрочем, я догадываюсь. Идея называется «куда бы деть балбеса» или «только бы в армию не забрали, ему восемнадцать лет, а по уму – только двенадцать».

Вот откуда у нас огромное количество вузов, которые берут с родителей только деньги, а взамен выдают детям только корочки никому не нужные. По идее и образование.

А если нет идеи, способной сплотить 140 миллионов при более чем 100 народах, народностях и этнических группах на одной шестой части суши и одиннадцати часовых поясах, то и образования никакого не будет – хоть ты тресни.

Точнее, трещать будет страна, уже трещит.

Некоторое время девизом Англии считался: «Бог и мое право». Вот это может быть идей для такой страны, как Великобритания: «Бог» – это устройство мира, а «мое право» – это устройство моего мира. Остальное вытекает из этого: должно быть создано такое мироустройство, при котором будет выделено пространство для моего мира. Таким образом, закон и соблюдение его всеми объявляется непременным условием для существования отдельного человека и целого мира. И все построено вокруг этого – и прежде всего образование.

Система английского образования самая консервативная и в то же время самая подвижная, передовая. То есть ее подвижность стоит на бетонном основании. Это как стебли, ствол и корни. Корни держат стебель, а тот позволяет стеблям колебаться под воздействием ветра.

Что является основанием для российского образования?

Правильный ответ: ничего. О каком мироустройстве может идти речь, если нет отбора, и в педагоги отправляются те, кто не способен на созидание? И какое может быть мироустройство, если из школьных предметов может исключаться математика?

Пифагор, пораженный как-то тем, что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, воскликнул: «Как все просто!» – и он был прав, мир устроен просто, из маленьких первокирпичиков. Но до этого еще надо додуматься, чтоб потом восхититься, в какие же сочетания складываются они, эти первоосновы всей жизни, и какие при этом возникают сложнейшие системы, которые вдруг обращаются в макросистемы, и те снова воспринимаются как нечто очень простое, перед тем как исчезнуть в пучине сложного, стать его частью. Мир все время складывается, как сложились три квадрата, из которых Пифагор и вывел свою формулу, с тем чтобы сложиться в точку, а потом снова развернуться в миллиарды звезд. И чтоб преподать это детям, нужны учителя начальных и средних школ. Не просто хорошие, а очень-очень хорошие учителя.

Будет в школе хороший учитель физики – и все будут поступать на физмат, будет хороший историк – все ученики устремятся на исторический. Все зависит от учителя начальной и средней школы. Будущее страны зависит от учителя.

Учитель должен развернуть перед учениками устройство этого мира, с тем чтобы каждый из учеников смог выстроить свой собственный мир, занять свою нишу, никого не уничижая, не забирая, не профанируя пространство.

А потом придет идея?

Не совсем так. На мой взгляд, идея устройства мира, страны все время соотносится с тем, что делает в этом мире учитель, и они вместе выстраивают эту идею, которая одновременно и необычайно проста, и в то же время так вместительна, что она может в себя поместить не только мир отдельного человека, но и всех людей, объединенных на этой земле самой элементарной идеей. Эта идея называется языком.

Язык, как мне кажется, - это самая универсальная идея, объединяющая людей.

«Сначала было слово» – не так просто сказано.

Объединяет людей язык, и он же людей разъединяет, что испытали на себе строители Вавилонской башни. Россию объединит язык. Русский язык. Поэтому главным в стране является именно он, а уж из него уже вырастают и математика, и физика, и астрономия с биологией.

Думающие на русском языке должны быть объявлены русскими – старовата мысль?

Старовата. Ее повторяли множество раз, Даль прежде всех, но он не был услышан, и от этого актуальность в необходимости объединяющей идеи не ослабела.

Может, и должно существовать множество народов, народностей, этносов на территории России, но если они хотят выжить и порознь, и вместе, то их должен объединить язык – русский язык, при несомненном сохранении, сбережении иных языков.

Ясность мысли предполагает правильность построения предложений. Простота предполагает четкость линий. Четкость линий – это закон, его неумолимость. Вот так от языка мы переходим к главенству закона, которое предполагает право – мое право. Вот мы и выстроили: язык, закон, мое право. И где же Бог? Мы забыли про него? Нет.

Бог в языке. Вспомним Вавилонскую башню – не захотел ее Бог, и он отнял у людей язык – они заговорили на разных языках, и башня рухнула.

Таким образом, споры об образовании, о том, каким оно должно быть, - это споры о языке и о том, как им пользоваться, как его преподавать, чтобы дети, слушая учителя, вдруг захотели быть физиками, а потом – лириками. А не пройдет и часа, как они будут считать себя ботаниками, математиками или историками.

Нет предметов плохих или хороших, есть только преподаватели, которым в свое время не смогли правильно преподать другие преподаватели, и разрушилось строение. Простое не превратилось в сложное. Первокирпичик не перевоплотился. Атом не обернулся во Вселенную, чтобы потом она снова стала атомом, и все началось бы с самого начала.