«Портал» в Египет: где Петербург не отличить от страны пирамид

Египетский Петербург — еще одна ипостась архитектурного облика нашего города, наравне с Петербургом голландским, французским, английским, китайским, конечно же, итальянским — и многими другими, соединившимися в один цельный и неповторимый образ. Египтизирующий стиль — более экзотичен и потому заметен. Увидеть его признаки можно как в конкретно заимствованных скульптурных изваяниях, так и в основе архитектурных форм — например, в самой форме обелиска, коих в Петербурге немало, или форме пирамиды. В рамках проекта «(От)Личный Петербург» «Фонтанка» рассказывает, где искать Египет на берегах Невы и почему это интересно.

Самое древнее, что можно встретить на улицах Петербурга, не заходя в музеи. Сфинксы, что украшают берега Невы, были изготовлены в XIV веке до нашей эры — в период расцвета древнеегипетского искусства — из розового асуанского гранита. Они предназначались для Поминального храма Аменхотепа III в Фивах, на западном берегу Нила. Однако после наполеоновского похода, когда Европу охватила египтомания, были выставлены на продажу.

Несмотря на высокое качество произведений, пытались продать их довольно долго — настолько, что корреспонденция успела дойти из Александрии через Константинополь в Россию и дождаться возвращения Николая I из Пруссии. После получения согласия российского императора на покупку и соблюдения всех формальностей, уже проданные было во Францию фигуры по чистому везению (во Франции в ту пору случилась революция) успели перекупить и отправить в Россию.

В Петербурге они оказались два года спустя c начала этой эпопеи. Кстати, на той самой набережной, где они стоят, — напротив Академии художеств, — изначально архитектор Константин Тон видел клодтовских коней (которые сейчас стоят на Аничковом мосту) — но те оказались Академии не по карману. Тогда туда решили отправить сфинксов, а пропорции спуска к воде скорректировать. Кстати, Огюст Монферран даже предложил дополнить сфинксов статуей покровителя искусств и наук Осириса (и лично хотел ее изготовить), но эту идею архитектора Исаакиевского собора не поддержали.

• во дворе Строгановского дворца (исходно — с не сохранившейся Строгановской дачи на Выборгской стороне)

• во дворе Горного университета

• на Свердловской набережной (по образцу «строгановских»)

• Петергофский сфинкс в Голицынском саду

• на Малой Невке у Каменноостровского моста

• у Египетского моста

• на набережной Робеспьера (Памятник жертвам политических репрессий)

• в саду Андрея Петрова («Скрипка-сфинкс»)

• у подножия фонтана на Пулковском шоссе.

Когда говорят об отсылках к культуре Египта в архитектуре Петербурга, — всегда первым делом вспоминают Доходный дом Нежинской на Захарьевской улице архитектора Михаила Сонгайло.

В ряду зданий его выделяет колоннада с капителями в виде головы богини Хатхор — считается, что этот мотив архитектор мог позаимствовать у храма богини Хатхор в Дандаре (город на берегу Нила в 60 км от Луксора). Здесь есть и статуи бога Ра в набедренных повязках — они охраняют входы на парадные лестницы, и профили фараонов — на медальонах, украшающих эркеры, — и барельефы, копирующие росписи погребальных камер египетских фараонов — на верхних этажах, и фигуры египетских царя и царицы — у лифта, на уровне верхних этажей, и изображения ушебти (фигурки, которые клали в гроб с покойным, чтобы те выполняли за него работы в потустороннем мире) на фризе.

Недавно к дому прикрепилась легенда, что если в арке поцелуются влюбленные — их союз утвердят египетские боги. Откуда она взялась, непонятно. Во всяком случае, обратного пока не доказали.

Хотя здание носит его имя, во времена молдавского господаря (правителя), сооснователя Санкт-Петербургской академии наук Дмитрия Кантемира здание выглядело совсем не так. Первая постройка Бартоломео Франческо Растрелли в Петербурге нынешний вид приобрела в 1875 году. К тому моменту она уже побывала владением племянницы Потемкина Екатерины Скавронской, затем министерства финансов, купца Николая Лохвицкого и лесоторговца и мецената Ильи Громова — и, наконец, попала в собственность тайного советника Владимира Ратькова-Рожнова.

Архитектор К. К. Рахау сохранил стены, но полностью изменил декор фасадов, смешав ранний классицизм с элементами барокко, сделал эркеры и поместил на них вензеля в виде фигурной «Р» — и эти эркеры доверил поддерживать атлантам в египетском стиле.

Павел Сюзор, чьим именем называют дом, — академик архитектуры Императорской Академии художеств, один из организаторов Музея Старого Петербурга, тайный советник. По его проектам в Петербурге было построено порядка сотни зданий, в том числе Дом Книги, Кожевенный завод и Дом призрения Брусницыных, доходные дома вышеупомянутого Ратькова-Рожнова, гостиница на углу Невского и Владимирского, а также несколько бань — Целибеевых, Пушкарских, Белозерских, Егорова, Кобызева и многое другое.

Доходный дом на Казанской он перестраивал по собственному проекту, надстроив парой этажей, украсив майоликовыми панно и маскаронами в египетском стиле.

Здание 1913 года, декорированное египетскими, месопотамскими и масонскими мотивами, построил сын епархиального архитектора инженер Николай Никонов для малярного подрядчика Михаила Грибкова.

Его праправнук в своей статье для «Санкт-Петербургских ведомостей» рассказывал, что его фасад — в своем роде — «сборник» на тему Древнего Египта: «при входе — солнечный диск с крыльями и змеями, символика бога Ра, выше — фигуры божества Нехбет, деревья, направленные кроной вверх, лотосы, а завершается композиция рельефными фигурами египетских сфинксов на уровне последнего этажа». При этом интерьер парадной продолжает тему: с двух сторон посетитель видит колонны с лицами богини загробного мира Хатхор и некие иероглифы (которые на самом деле не несут смысловой нагрузки). В египетском стиле же сделаны потолок вестибюля, стены и узор метлахской плитки на полу.

Целый ряд строений, отсылающих к моде на все египетское, можно найти в Царском Селе — начиная со въезда в Пушкин, где стоят Египетские ворота. Они были построены в 1827–1830 годах по проекту шотландского архитектора Адама Менеласа.

По некоторым версиям, ворота посвящены памяти Александра I, живо интересовавшегося всем египетским — на фоне общения и войны с Наполеоном, чей Египетский поход принес много новой информации об африканской стране и дал толчок к египтомании в Европе. Ведь не случайно после общения императоров в 1807 году, когда с Францией был заключен Тильзитский мир, Наполеон подарил Александру Египетский сервиз производства Севрской фарфоровой мануфактуры, изначально предназначавшийся для дворца Тюильри, расписанный по мотивам рисунков, созданных в Египетском походе, и содержащий настольные украшения в виде обелисков, пирамид и сфинксов.

Египетские ворота содержат сцены из египетской мифологии и быта древних египтян, мотивы рельефов воспроизводят рисунки древнеегипетской «Книги мёртвых». На пилонах можно поискать бога Осириса в образе человека в немесе (головной убор фараона в форме полосатого платка) и короне из листьев папируса, парные изображения богини справедливости Маат с распростёртыми крыльями, богиню Исиду, держащую на руках сына Гора, и ритуал посвящения в фараоны.

В Царском Селе есть и своя пирамида — ее можно найти в Екатерининском парке к югу от Мраморного моста. Она была построена гораздо раньше — в 1770–1771 годах, но потом разобрана и отстроена заново. В пирамиде хранилась коллекция античных урн и ваз, позднее перенесенная в Эрмитаж, а у ее основания были похоронены собачки Екатерины II.

Египетский вестибюль в Павловском дворце — наверное, самый египетский интерьер в Петербурге. В «Нижних сенях», как его называли в XVIII веке, после пожара архитектор Андрей Воронихин, увлекавшийся египетской темой, решил поставить статуи по образцу римско-египетских изображений Антиноя-Осириса и Изиды, их выполнил скульптор Михаил Александров (Уважный) из гипса, окрасив под темную бронзу.

Египетскую тему в Павловском дворце поддерживает Итальянский зал, под сводами которого можно заметить кариатид в египетском вкусе.

Но есть у Павловского парка и еще один египетский секрет, о котором так просто не догадаться. Среди статуй львов в парке есть такие, чья иконография восходит к оригинальным египетским львам эпохи фараона Нектанеба II (оригинальные львы были вывезены в Рим еще в эпоху Римской империи и были установлены на колоннах перед Пантеоном, а потом украшали фонтан «Аква Феличе» — но в XIX веке заменены копиями, а оригиналы — отправлены в Григорианский Египетский музей в Ватикане).

Кстати, еще одних львов такого же типа любитель египтизирующего стиля Андрей Воронихин положил перед входом в Дом графини Лаваль на Английской набережной: до нее зданием владели Строгановы.

Конечно, важным с точки зрения египтомании местом был и сам Строгановский дворец: в физическом кабинете Александра Строганова стояла «алхимическая печь с бронзовыми „мумьями“ — с египетским порталом и скульптурой Юпитера-Амона с надписью: „Египетское искусство в Петербурге возрождено“.

Надгробие же самого Воронихина в Александро-Невской лавре восходит типологически к одной из египетских колонн.

Внешний вид деревянной беседки сохранился до наших дней. Элементы декора этой летней эстрады в усадьбе художника — яркие, радостные — отсылают к архитектуре Древнего Египта.

Наверное, самое неожиданное место, где можно встретить символы, напоминающие о Египте, — это новостройки. Тем не менее брандмауэр дома 36 по 1-й Никитинской украшен изображениями древнеегипетских богов — судя по всему, Гора (бога Неба и Солнца) и Исиды (его матери, в мифологии олицетворявшей идеал женственности и материнства).

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»