Тепло из-за полярного круга. Как северная Воркута и блокадный Ленинград сломали войну

Когда Ленинград задыхался в блокадном кольце, а его заводы замерзали без угля, спасение пришло из заполярной Воркуты. Эта дружба стала историей невероятного мужества: воркутинский уголь горел в топках промышленных предприятий осажденного города, а ленинградские книги согревали души шахтеров за полярным кругом. Делились последним — оборудованием, даже платьями для театральных постановок. Сегодня, спустя десятилетия, улицы Воркуты и Петербурга по-прежнему носят имена друг друга, а их связь остается живым свидетельством взаимовыручки.

Информацию о трудовых подвигах горняков бережно хранит Центральная городская библиотека Воркуты и Воркутинский музейно-выставочный центр. О связи Воркуты и Ленинграда рассказывает проект «Серебряное ожерелье» с «Фонтанкой».

До войны в Ленинграде было сосредоточено 10% общесоюзного производства: промышленный гигант насчитывал 3 тысячи предприятий, где трудились более 900 тысяч рабочих. Единственным слабым звеном были ресурсы, которыми город не располагал, — сырье для заводов, а также мазут и уголь, везли с юга и востока СССР или из-за границы.

Система снабжения рухнула, когда в сентябре 1941 года замкнулось блокадное кольцо. К тому же враг занял главные угольные районы — Донбасс и Подмосковье. ТЭЦ и фабрики остались без топлива: возить уголь стало неоткуда.

Мелкие производства начали закрываться еще в июле — рабочих мобилизовали или отправили рыть укрепления. Не остановились лишь 50 ключевых предприятий (среди них Кировский завод, Адмиралтейские верфи, завод «Арсенал», Обуховский завод, Ленинградский молочный комбинат № 1 и хлебокомбинаты) — людей надо было кормить, оружием и боеприпасами снабжать армию и флот. Но уже в ноябре они столкнулись с острой нехваткой энергии — ее начали отключать веерно, а к декабрю промышленность лишилась электричества почти полностью. В декабре ТЭЦ стали готовить к переводу на торф. Но этого было безнадежно мало.

Единственной, кто оказался способен помочь Ленинграду преодолеть топливный кризис, оказалась Воркута — маленький рабочий поселок за полярным кругом с одной шахтой и населением в 30 тысяч человек, из которых 27 тысяч были заключенными исправительного трудового лагеря «Воркутлаг».

Печорское месторождение с идеальным углем — коксующимся, с высокой теплотворной способностью — здесь начали разрабатывать еще в 30-е годы. Однако в объемах, необходимых Ленинграду, привезти его было невозможно: породу вырубали кайлом и лопатой всего 300 тысяч тонн в год. К тому же к пристани «Воркута-Вом» на реке Уса от шахты вела лишь узкоколейка. Дальше пути просто не было.

И хотя с началом войны шахтеры перешли на 11-часовые смены и первую партию топлива смогли отправить по воде баржами, прекращение навигации ставило операцию «Воркутинский уголь — Ленинграду» под угрозу срыва.

Спасти ситуацию могла Северо-Печорская железная дорога, которая должна была связать регион с Архангельском. Специалисты «Лентранспроекта» начали ее строить в 1937 году, но закончить планировалось лишь во второй половине 40-х годов: против ее строительства была сама природа.

«Вечная мерзлота, скрывающая болота, пылеватые грунты и затопленные участки создавали эффект „неровной артерии“, бьющейся в конвульсиях на карте. Прямая трасса оказалась невозможной — инженеры были вынуждены частично удалять тундряной слой и создавать сложные дренажи», — рассказывают сотрудники библиотеки Воркуты.

Дорогу до ума доводили в экстренном порядке. Со строящегося в Москве Дворца Советов демонтировали и привезли в Коми металлические фермы и балки, сюда же переехал мост через канал Москва — Волга. Из Ленинграда вывезли 138 паровозов (из них 50 отправил Балтийский завод) и более 2 тысяч вагонов и платформ.

Первый состав с углем Ленинград получил 28 декабря 1941 года, а весной 1942-го на работу в управление Северо-Печорской железной дорогой отправились железнодорожники из командного состава Ленинградской железной дороги.

Молниеносно взялись достраивать и воркутинскую шахту № 1 «Капитальная», проект для которой еще в 1937 году разработали инженеры института «Ленгипрошахт».

Для снабжения шахты энергией требовалась мощная ТЭЦ. НКВД СССР мобилизовал бригаду проектировщиков из Ленинграда, в Воркуту они прибыли в апреле 1942-го. На строительство теплоэлектроцентрали направляли военные трофеи и оборудование, которое получали по ленд-лизу. Среди прочего — шведский турбогенератор «Юнгстрем» мощностью 5000 кВт и паровая турбина «Шкода» мощностью 3000 кВт, которую постановил отправить Ленинградский горком ВКП(б).

«Чтобы запустить ТЭЦ, пришлось пожертвовать оборудованием обувной фабрики имени Горького в Ленинграде — его демонтировали и отправили в Воркуту. И шахта вышла сразу же на свои не просто плановые показатели, а их перевыполнила», — делятся сотрудники библиотеки.

Летом 1943-го воркутинские шахтеры обязались дать Ленинграду 10 эшелонов угля сверх плана и стали работать на износ. К концу года Воркута выдала 222% угля от уровня 1942-го.

И хотя воркутинский уголь подходил только для промышленного использования, за его жар блокадный Ленинград ответил теплом сердец. В ноябре к воркутинцам приехала делегация и привезла подарки — 2 тонны бумаги, 4,5 тысячи тетрадей, музыкальные инструменты и новые фильмы. Самым бесценным даром стали художественные книги, которые продолжал издавать осажденный город (за время войны их было выпущено порядка 2,5 тысячи). По сведениям краеведа из Воркуты Ольги Зайцевой, их доставили около 4 тысяч.

«Есть версия, что на некоторых книгах стоял штамп „Золотой фонд Ленинграда“. К сожалению, эту историю я слышала только от одного человека, и никаких документальных подтверждений этому найти мы не смогли», — делится Ольга Зайцева.

Тем не менее в Музее редкой книги Центральной библиотеки Воркуты хранится последнее прижизненное и самое полное издание басен И. А. Крылова, которое подготовил сам автор. На книге обозначено точное время смерти писателя: «1844. 9 ноября 3/4 8-го утром».

И по сей день музей насчитывает порядка 1,5 тысячи книг, изданных в 19-м и начале 20-го века.

«Мы предполагаем, что какую-то часть книг закупали в довоенное время, на них есть штампы „Ленинградский книготорг“. В постановлении 1936 года есть такие строки, что нужно поддерживать библиотеку в Воркуте и выделить на комплектование ее фонда тысячу рублей. Возможно, это была библиотека НКВД лагеря „Рудник“, потому что в каждом лагере была культурно-воспитательная часть. Директора шахт, несмотря на то что выходили из народа, были очень правильно воспитаны. При каждой шахте обязательно был поселок с библиотекой, и мы точно знаем, что своих библиотекарей они отправляли именно в Ленинград, в букинистические магазины, где те закупали редкие книги. Шахты были богатые, деньги были, и они знали, во что их вкладывать», — говорит Ольга Зайцева.

В сокровищнице музея есть даже подарочное издание «Евгения Онегина» с иллюстрациями Елены Самокиш-Судковской, которое в 1916 году выпустило в Санкт-Петербурге издательство «Голике и Вильборг». На аукционах стоимость книги сегодня превышает 250 тысяч рублей.

Обменивались города и культурными ценностями. В августе 1943-го начальство комбината «Воркутауголь» приняло решение создать Музыкально-драматический театр. Под эти цели отвели помещение в клубе поселка Рудник. Первый спектакль — оперетту «Сильва» — там дали уже в октябре.

Помогал в постановке заключенный Теодор Рутковский, бывший артист ленинградского Кировского театра (Мариинки). Вместе с вольнонаемной артисткой Натальей Глебовой, экс-солисткой Ростовского театра музыкальной комедии, они за три дня напели произведение концертмейстеру театра Александру Стояно — студенту Ленинградской консерватории, который попал в лагерь за то, что подрабатывал игрой на воровских сборищах. Стояно записал ноты и подготовил партитуру. Партию Эдвина исполнил отбывающий 10-летний срок обладатель роскошного баритонального баса Борис Дейнека. Специально для него Стояно перенес партию в более низкий диапазон.

«У нас хранится платье, в котором выступала ведущая артистка нашего театра Наталья Ивановна Глебова в оперетте „Сильва“ Кальмана. Оно датируется 1943 годом», — рассказывают сотрудники музея.

«Сильва» выдержала в театре Воркуты 100 представлений.

Даже во время войны в лагерях Воркуты было много «отказников» — тех, кто не желал работать. Как на них воздействовать, начальство не знало.

«Бывший сотрудник нашего музея приводил такой факт: политотдел „Воркутлага“ придумал их собрать и показать фильм о том, как живет блокадный Ленинград. Они показали жителей, показали эти 125 граммов хлеба, и после этого бóльшая часть „отказников“ вышла на работу. Они были шокированы», — рассказывает Ольга Зайцева.

Собственный паек заключенных в 800–900 граммов на фоне ленинградского ада внезапно представал не признаком угнетения, а привилегией, доступной лишь в обмен на труд.

Многогранное сотрудничество двух городов, сплоченных войной, продолжилось и после победы.

Одна из центральных улиц в Воркуте, отстроенная в послевоенные годы, получила имя Ленинградская. В августе 1956 года с Днем шахтера горняков поздравила ленинградская кондитерская фабрика им. Самойловой, одна из старейших в стране. Коробки печенья и шоколадных конфет украшала надпись «Привет героическим шахтерам!». Тогда же в магазинах Воркуты стали продавать приемники «Октябрь» Ленинградского завода металлоизделий.

Сотрудничали города и в образовательной сфере. Воркута получила возможность готовить собственные кадры на вечернем отделении Ленинградского горного института, оно открылось в 1959 году.

«Первая кондитерская в Воркуте называлась „Ленинград“. Она располагалась на улице Ленина в 1962 году. Правда, позже, в 1969-м, ее переименовали в „Лакомку“», — вспоминает Ольга Зайцева.

Воркутинская улица есть и в Петербурге, она появилась в 2013 году. На ее пересечении с Дальневосточным проспектом установлена памятная плита: «Горнякам заполярной Воркуты, самоотверженным трудом поддержавшим подвиг героических защитников Ленинграда, 1941–1944 гг.».