«Проблема в том, что вы 20 лет неправильно применяли этот закон!»

Владимир Растегаев, ведущий юрист компании «Грифон» (группа «ФУКАУ»), рассказал, почему он считает, что Верховный суд не совсем прав, когда новые правила игры вводит не через поправки в закон «о банкротстве», а через публикацию обзора судебной практики.

У медведя семь песен, и все про мед. Так и мои песни все — про субординацию в рамках дела о банкротстве. Фактически, когда мы понимаем, что имеет место капиталозамещающее финансирование — например, когда собственник дает обществу заем в ситуации кризиса, то в рамках банкротства этого общества мы неизбежно приходим к вопросу: что делать, если в какой-то период времени это финансирование было банкротом возвращено? Пусть с просрочкой, пусть не в полном объеме — но что делать с этими платежами?

Практика оспаривания данных платежей очень разнородная, децентрализованная и, на мой взгляд, ещё подлежит систематизации Верховным Судом.

Существует несколько вариантов решения данного вопроса.

Первый вариант — это оспаривание таких платежей по статье 61.2 Закона о банкротстве (сделка в ущерб кредиторам). Приведем в пример дело о банкротстве общества «Дисконт» в Дальневосточном округе. Фактически, обществу от аффилированного лица были перечислены денежные средства в размере 30 миллионов рублей. Эти деньги в 2017–2018 годах были возвращены обществом этому аффилированному лицу. Позднее общество было признано банкротом, и конкурсный управляющий начал возврат денег оспаривать. Аффилированное лицо в суде выбрало следующую позицию защиты: да, действительно, эти долги признаны капиталозамещающим финансированием и подлежали субординации, но они не были признаны мнимыми или притворными, а соответственно, данные требования просто погашаются в другой очередности. Соответственно, должна применяться статья 61.3 Закона о банкротстве.

Но в рамках данной статьи есть нюанс: если по статье 61.2 оспариваются платежи, совершенные за год и за три года до принятия судом заявления о банкротстве, то по статье 61.3 — это месяц и полгода соответственно. Сроки оспаривания по этой статье в приведенном примере давно прошли. Однако Арбитражный суд Дальневосточного округа не согласился с этой логикой и признал сделку недействительной, указав следующее: в момент, когда был произведен возврат финансирования, у общества уже имелись долги, которые в последующем будут не погашены и включены в реестр. То есть, уже были признаки несостоятельности должника, и в такой ситуации нельзя было возвращать денежные средства аффилированному лицу. А раз так, то это сделка, причинившая ущерб кредиторам, соответственно, со сроками оспаривания никаких проблем нет.

Сразу скажу, что аналогичного подхода придерживается Арбитражный суд Московского округа в некоторых делах: так, в декабре 2020 года он в своем постановлении также возврат предоставленного финансирования признал недействительным по статье 61.2, то есть как сделку, совершенную во вред кредиторам.

В то же время есть примеры противоположной позиции судов. Тринадцатым арбитражным апелляционным судом рассмотрен спор в деле о банкротстве компании «Стройиновация», где суд первой инстанции отказал в признании сделки недействительной. Судом была установлена аффилированность лица, выплатившего аванс должнику, и имел место возврат этого аванса.

Суд указал, что возврат аванса за несостоявшуюся поставку, даже если его считать капиталозамещающим финансированием, может оспариваться только как сделка с предпочтением, с применением всех «сокращенных» сроков для её оспаривания, и в признании сделки недействительной отказал.

И последний вариант оспаривания таких сделок — связка статей 10 и 168 ГК РФ (злоупотребление правом и ничтожность незаконных сделок). Это наиболее жесткий вариант, потому что срок исковой давности по этим статьям — три года (против года по статьям 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве). Данная практика, например, встречается в Петербурге, в деле о банкротстве ООО «БДСМ». Там логика была такая же, как в первом кейсе: на момент погашения этих требований у общества уже были признаки банкротства, а соответственно, предоставленное финансирование возвращать было нельзя, в этом суд усмотрел признаки злоупотребления правом и признал сделку ничтожной. Эту практику в некоторых делах поддерживает Арбитражный суд Московского округа.

Это наиболее жесткий вариант и, на мой взгляд, он наименее благоприятен для практики. В первую очередь, оспаривание сделок по 10–168 прямо противоречит позиции Верховного Суда, который в одном из дел указал, что сделку можно оспаривать по данному основанию только в том случае, если в ней есть пороки, выходящие за пределы диспозиции статей 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве. То есть сделку можно оспаривать либо по банкротным основаниям, либо по общегражданским. Не может одна и та же сделка быть недействительной по обоим основаниям. В противном случае происходит злоупотребление уже со стороны заявителя в отношении сроков исковой давности. Арбитражный управляющий понимает, что он эту сделку не увидел вовремя, не оценил, или не нашел ее в том вале документов, которые ему передали, и он пытается доказать, что она порочна по тем основаниям, которые дают больший срок давности.

Та разнородность судебной практики, которую мы наблюдаем, — отчасти, результат того, что для введения института субординации Верховный Суд выбрал довольно странный механизм — обзор судебной практики. Первое дело очень хорошо это показывает: финансирование было возвращено за два года до того, как была структурирована практика по субординации. Если бы это положение было введено в закон, то законодатель был бы вынужден иметь дело с невозможностью обратной силы закона. А обзор судебной практики по природе своей ретроспективен, и, таким образом, целая глава закона о банкротстве, в самом этом законе отсутствующая, распространяет свое действие на период, когда ни о какой субординации никто не знал.

Верховный Суд говорит: да, действительно, закон был написан в 2002 году, и надо его применять именно так. Но проблема в том, что вы 20 лет неправильно применяли этот закон, и только теперь предоставлены верные разъяснения. И предприниматели, оказывается, давно должны были понимать, что в будущем им разъяснят, что так делать нельзя. Поэтому, все указанные сделки теперь недействительны, и они должны вернуть деньги назад.

На мой взгляд, это негативные последствия выбора той формы внесения изменений в правовую реальность, которую выбрала высшая судебная инстанция.

Как юрист, я полагаю из всех возможных вариантов правильным оспаривание именно по статье 61.3 Закона о банкротстве. Потому, что признавать сделку ничтожной некорректно, никаких злоупотреблений тут нет, сделка действительна, просто у соответствующих долгов теперь своя особая очередность погашения. Заем акционера — это не взнос в уставный капитал, и это не притворная сделка, прикрывающая такой взнос. И если вы погашаете такие долги с нарушением очередности, то это классический пример сделки с предпочтением.

Все правовые дискуссии и анонсы будущих событий — здесь.