ПоделитьсяВ отличие от всех последних выборов, в первый из предстоящих семи дней голосования по Конституции в Петербурге не было обычного цирка с «каруселями», побегами с бюллетенями, драками и выездами ОМОНа на участки. Горожане массово валялись в скверах на траве, и только редкие пенсионеры и организованные группы бюджетников спасали явку на плебисците.
Практика показала, что необходимый для избирательного процесса антураж в виде стен, помещений, видеонаблюдения и четкого регламента носит условный характер. Если очень хочется, можно и на улице, и во дворе.
Первое, что бросилось в глаза: случилось страшное. Из процедуры голосования изъяли самое сладкое — пирожки по десять рублей за штуку. Ни на одном участке корреспонденты «Фонтанки» не обнаружили ничего съестного. Песен, ростовых кукол и походных кухонь тоже не было. Только в УИКе 2248 на столе стояли в ряд флакон санитайзера, бутылка воды и одноразовый стаканчик — но, кажется, никто ничего не перепутал.
На многих участках не было медиков — температуру голосующим измеряли сами члены УИК. Они же протирали антисептиком столы и кабинки для голосования в минуты затишья (которые кое-где превращались в часы). Никто не обращал внимания на такие мелочи, как не подшитые листы со списками избирателей, не заполненные увеличенные копии протоколов на стендах, отсутствие книжки с действующей Конституцией в помещении для голосования. Зато повсюду пахло дезинфекцией.
В Невской ратуше, где трудится около 3 тысяч чиновников Смольного, участков для голосования сделали два. УИКи 2244 и 2248 обустроились прямо на входах, сразу за рамками металлодетекторов, хочешь не хочешь, а мимо не пройдешь. Порядок одинаковый: сначала сотрудница комиссии измеряет пришедшему температуру, пшикает санитайзер на руки, предлагает надеть маску и перчатки. Инвентарь — сейфы, урны, ручки и буклеты — одинаковый. Вот только в плане явки один УИК выглядел, как избалованная вниманием мачехина дочка, а второй — как бедная падчерица. Уже в 9 утра в УИК 2244 обозначился аншлаг.
Желающие волеизъявиться чиновники спускались со своих этажей организованными группками по несколько человек и вставали рядком, пересмеиваясь, как пятиклашки в очереди на манту. Члены комиссии выкликали голосующих по первой букве фамилии, а потом доверительно говорили: «Согните бюллетень, можно и в четыре раза. Чтобы в урну побольше влезло». В урне и правда было тесновато. И для стационарного, и для «выездного» голосования на 2244-м и 2248-м участках использовали одинаковые ящики-чемоданчики с лямкой через плечо. Зато они были запечатаны настоящими пластиковыми пломбами, а не бумажными лентами, как на большинстве других участков. На случай, если ящики переполнятся, ждали своей очереди непарадные картонные коробки со слюдяным окошечком — их зачем-то ввели в обиход на главном голосовании года, а может быть, и десятилетия.
К 10 утра в УИК 2244 проголосовало 150 человек, темп по 4–5 человек за 10 минут сохранялся до полудня. Участок 2248 явно отставал — там к 10:30 едва-едва набралось 73 голоса. Приходили в основном те, кто живет неподалеку. 83-летний член правления общества «Дети войны» Центрального района Сергей (именно так он и попросил называть себя, просто по имени) не сразу обнаружил себя в списке и был очень недоволен: чтобы проголосовать, он специально прибыл с дачи. «Я возмущен, что это голосование проводят в период эпидемии, — рассказал он корреспонденту «Фонтанки». — Если бы провели его в сентябре или октябре, что бы изменилось? Я даже не хотел приезжать, но я всегда хожу принципиально на все выборы, потому что не желаю, чтобы кто-то за меня голосовал. 1 июля будет суматоха, а сегодня посвободнее. Поправки — это бутафория. Заигрывание с народом. Путин порадовал нас, что, если у нас доход до 5 миллионов, мы будем платить только 13% подоходного налога, а если больше — то все 15%. А у меня два внука работают на вредном производстве и получают всего по 60 тысяч рублей».
Остальные голосующие были не столь многословны. От расспросов они уклонялись дежурным: «Нам просто удобнее проголосовать по месту работы, извините, говорить некогда».
В 11:30 члены УИК 2248 взяли «выездную» урну, список заявок на голосование «на местах» и большую сумку-баул с бюллетенями, масками-перчатками и одноразовыми белыми халатами. Халаты не пригодились, потому что их положено надевать, если выходишь на улицу. «Выездное» в «Невской ратуше» выглядело как путешествие по этажам. Правда, и тут УИК 2248 ждало разочарование — проехаться в переполненном лифте с урной на плече пришлось ради двоих голосующих. А вот комиссию из УИК 2244 ждали человек сорок. «Все так рьяно бросились исполнять указание начальства и прикрепились к той комиссии, которая в списке выпадала первой», — беззаботно пояснила сотрудница «Ратуши», провожавшая комиссию через частокол из электронных турникетов. По словам председателя УИК 2248, к ее комиссии приписано 1,5 тысячи избирателей по месту жительства и еще столько же прикрепились, в то время как в УИК 2244 прикрепились около 2 тысяч человек.
Некоторым чиновникам, работающим в других местах, пришлось ради голосования наведаться в Смольный. Правда, очереди на вход не случилось. Однако корреспонденту «Фонтанки» случайно пришлось подслушать разговор трех дам на Ярославской улице, которые иронично упрекали друг друга за то, что потащились голосовать в обед, по жаре, хотя большинство их коллег не стали так спешить исполнить «распоряжение».
В УИК 2214 в Центре реабилитации инвалидов по зрению организовали «сквозной» проход — внутрь попадаешь через рамку металлодетектора и тут же вступаешь в слегка хлюпающий «дезинфекционный» коврик. Выход — мимо стола с картонной урной, опечатанной бумажными лентами. У самой двери можно выбросить перчатки, маску и ручку. Да, с сувенирами на этом голосовании тоже туго — на одноразовых ручках даже нет логотипа референдума, забирать их на память нет смысла.
В 10 утра у гимназии 67 на улице Профессора Попова заливисто смеялись две женщины — одна в костюме медсестры, вторая в форме полицейского. Они дежурили у парадного входа в учреждение, но, чтобы попасть на избирательный участок 1637, нужно зайти с тыла и по пути преодолеть ещё один пост с полицейским.
Спортивный зал школы разлиновали сигнальной лентой, которая регламентировала соблюдение социальной дистанции. Держаться в таком огромном помещении друг от друга подальше было не трудно, ведь голосовать с утра пришли единицы желающих.
Член комиссии советовал горожанам предъявлять паспортные данные бесконтактно. Одна из избирательниц недавно поменяла паспорт, а в бланках остался старый номер. С лёгкой руки члена УИК устаревшие данные были зачёркнуты, вместо них вписали свежие.
На участке проходило три выездных голосования по предприятиям. Член комиссии с правом решающего голоса Екатерина Александровна с коробкой бюллетеней под мышкой отправилась в ЛЭТИ. Её сопровождали двое наблюдателей. Так как денег на транспорт не выделено, преодолеть маршрут под палящим солнце пришлось на своих двоих.
Пока мы поднимались по ступенькам вуза, с чемоданчика для голосования слетела пометка «Опечатано». Потерю никто не заметил, кроме корреспондента «Фонтанки». Бумажку подняли и позже с помощью клея вернули на место.
Под голосование в университете выделили мрачный холл, посередине которого поставили два стола. Первыми к нему пришли взмокшие местные работяги, затем стали подтягиваться педагоги. Ажиотажа не наблюдалась.
На входе в 16-й УИК у всех бесконтактно измеряли температуру. В учреждении серьёзно подошли к маршрутизации избирателей, для температурящих выделили отдельную комнату. Основной процесс развернулся в помещении буфета, который в летние каникулы зарос цветами в горшках.
Тучная женщина, получив бюллетень, поинтересовалась, как его правильно заполнить. Её попросили ставить галочку тайно. «Какая разница», — отмахнулась она.
«Это листочек с бомжами, — сказала коллеге председатель 16-го УИКа Роза Низамова, — они тоже граждане России и имеют право на голосование. Положи его под низ». Бомжами называют граждан без прописки в паспорте, объяснила корреспонденту «Фонтанки» Низамова. Таких на 16-м участке четверо.
Серьёзность проведённой дезинфекции чувствовалась на входе в 245-ю школу на улице Союза Печатников. На лестнице, ведущей к 7-му и 14-му участкам, пахло то ли спиртом, то ли перегаром. Дезинфицирующий коврик выполнили из прикреплённого скотчем к полу полиэтилена, своими силами решили вопрос и с видеонаблюдением, помещение снимала камера с раскрытого ноутбука. В углу сидел скучающий полицейский и сотрудница МЧС. Больше всего работы было у уборщицы, которая тряпкой собирала налетевший в помещение пух.
На проспекте Ветеранов, где пообещали сделать голосование одного дома (№130 по проспекту Ветеранов), в диспетчерской ТСЖ, в назначенное время комиссии не оказалось, только небольшая очередь из желающих проголосовать старшего возраста. Члены УИКа прибыли 20 минут спустя, в полном облачении, несмотря на жару: халаты, перчатки, маски, защитные экраны. Плебисцит начался прямо на скамейках. Позднее заботливый сотрудник кооператива вынес и стулья, и стол. Жители восхищались: как удобно, никуда не надо идти. Такие «дворовые» голосования проходили по всему городу. Выезды обустраивались, у кого на что хватит фантазии: кто-то в палатках, кто-то — просто со стульями.
Гораздо менее дружелюбная атмосфера царила на участке №1622 в холле Университета ИТМО на Кронверкском проспекте. Как положено, корреспондент предъявил удостоверение и уведомил о том, что будет снимать фото и видео. «Вы должны были заранее уведомить и получить аккредитацию», — заявила замглавы комиссии, девушка в голубом платье, сослалась на некое «постановление ЦИК» и потребовала убрать смартфон. «Назовите номер постановления», — парировал корреспондент. Короткая перепалка закончилась победой «Фонтанки»: «Все, я вас уведомила, и буду снимать». Успех закрепил и звонок члена комиссии кому-то за советом. Спустя четыре часа после открытия холл вуза начал приобретать очертания участка: появились разметка на полу, информационные материалы на стенде и номер участка. Медработник, правда, загулял.
Общение с прессой членов комиссии, очевидно, резко осуждалось. Одна из них, пояснявшая происходящее, получила от руководства выговор: «Вы не имеете права давать журналистам интервью».
Группками потянулись открепленцы: сотрудники театра «Балтийский дом» с безнадежными лицами и более веселые сотрудники соседнего Зоопарка. Между собой они обсуждали подробности личного маленького протеста: проставить на бюллетенях сердечки, и констатировали, что послужат картинкой для рассказов об удавшейся явке. «А ты вообще эти поправки читал?» — переспрашивали друг друга голосующие.
Сам корреспондент тоже открепился для исполнения государственного долга. Но вот с участком вышла промашка: в школе «Петришуле» на Невском проспекте обнаружилась огромная очередь из таких же желающих. Удивительно, но разговоры свидетельствовали: очередь знает друг друга даже не через пять, а парочку рукопожатий. Говорили о культурном, например, что на этом участке голосует «вся Филармония». На то, чтобы преодолеть длинный коридор с грозным напоминанием, что сотовая связь глушится, ушло 40 минут. Получив бюллетень, корреспондент раскрыл свое инкогнито. И очередь сразу же получила окрик о необходимости соблюдать социальную дистанцию.
В Петербурге, напомним, заявления на голосование по фактическом месту нахождения подали 318 тысяч человек. Ранее поступали массовые сообщения о принуждении бюджетников «открепляться» на конкретные участки. Всего в городе в исполнительных органах власти и подведомственных им учреждениях работают 366 тысяч человек. Голосование продлится неделю и завершится 1 июля.
Ирина Корбат, Елена Ваганова, Венера Галеева,
«Фонтанка.ру»
