Писатель Александр Мосякин: Подлинная Янтарная комната жива, но не для нас

Тайна Янтарной комнаты может быть окончательно раскрыта благодаря IX Международному книжному салону, который заработал в Петербурге в пятницу. Писатель Александр Мосякин представил свою книгу "Жемчужное ожерелье Санкт-Петербурга". В ней он не только рассказывает о драматичной судьбе бывших царских резиденций. Пользуясь архивными документами, писатель восстанавливает весь путь Янтарной комнаты – от Царского Села до… Первой об этом от писателя узнала "Фонтанка".

- Тайну Янтарной комнаты уже раскрывали несколько раз, причём все по-разному. На чём вы основываете свои открытия?

– Во-первых, мне посчастливилось беседовать с Анатолием Михайловичем Кучумовым при его жизни. Это был ленинградский музейщик, хранитель Янтарной комнаты, директор Александровского дворца в Пушкине. После войны он работал в правительственной комиссии по розыску похищенных нацистами ценностей. Воспоминания этого легендарного человека легли в основу книги. Кроме того, я делал выводы по прежде не известным документам.

- При таком интересе к истории войны ещё оставались неизвестные документы?

– Это, знаете, кто как ищет. Я, например, единственный человек в нашей стране, который работал с архивами Георга Штайна, немецкого искателя сокровищ Третьего рейха, в частности – Янтарной комнаты. У него уникальные документы. Настолько уникальные, что он поплатился за них жизнью: погиб в 1987 году от восьми колото-резаных ран.

- Что такое есть в архивах немца, о чём не было известно в нашей стране?

– Мне, например, удалось найти там документы вермахта, проливающие свет на судьбу жителей пригородов Ленинграда. После их освобождения обнаружилось, что они совершенно пусты. В Гатчине чудом уцелели 3 тысячи человек. Возле Гатчины было много концлагерей, в них погибло около 70 тысяч человек, и вот 3 тысячи – это были те, кто чудом уцелел. Из Петергофа всех жителей убрали на третий день после оккупации. А Павловск и Пушкин были просто пусты намертво: немцы не хотели кормить население и угоняли людей в Германию.

- Что делали немецкие солдаты, получив в своё распоряжение дворцы?

– Дворцы подверглись страшному опустошению. Это описывает один из немецких офицеров. Уже в первые часы они расположились на неэвакуированных царских гарнитурах. Вспарывали обивку. Ковыряли штыками стены. Так они нашли Янтарную комнату, которая была спрятана от бомбёжек. Только потому, что офицер увидел это и вовремя выставил охранение, её удалось спасти от разграбления.

- Мы знаем, что дворцы были сожжены, но это случилось уже после ухода немцев. Кто и когда их поджёг?

– Поджигали их немцы с помощью J-feder-504. Это устройство из пластика, поэтому его не обнаруживал миноискатель. Оно заводится на время от часа до суток и ставится на деревянный ящик с магниевой смесью. В нужный момент оно прожигает дерево – магний взрывается, и всё сгорает. Так были взорваны подвалы Павловского дворца, Гатчинского, Кёнигсбергский замок. Все они сгорели через сутки после того, как оттуда ушли немцы. В Гатчине, когда загорелось одно каре дворца, искусствовед Вячеслав Глинка просил советского полковника помочь потушить пожар или хотя бы заложить кирпичами дверной проём, чтобы огонь не распространялся. Тот ответил: вам надо – вы и тушите. В Павловске просто некому было тушить пожар, там не было жителей. Пожарных вызвали, но полуторки по разбитым дорогам не доехали. И дворец сгорел за двое суток.

- До войны, а точнее – после революции, дворцам тоже плохо пришлось.

– Да, после революции огромная люмпенизированная пролетарская масса попёрла в парки. Всё сносили. Дворцы были приведены в довольно тяжёлое состояние. Коров там пасли, с козами ходили. Семечки лузгали – там лежали целые горы шелухи. Что вы хотите? Сменилась эпоха, сменилась культура. А в 1925 году в Павловске Зиновьев захотел сделать санаторий для отдыха партийного руководства. А он был одним из главных мародёров, он ещё в Гражданскую награбил столько… Спасло Павловск только то, что на XV съезде партии Зиновьев подвергся обструкции, и его сняли.

- Вы сказали, что немецкие солдаты нашли Янтарную комнату, скрытую в Екатерининском дворце. Почему её не эвакуировали?

– После жутких грабежей 1920-х годов вышло постановление ЦК ВКПб о культурных ценностях. Распродажи, которыми занимались большевики, были приостановлены. Большевики решили выяснить, что у них осталось, и в 1936 – 1938 годах провели инвентаризацию имущества дворцов-музеев. Тогда же был составлен эвакоплан на случай войны. Всего они насчитали 188 тысяч экспонатов, а в план попал 4871 экспонат. Под это был выделен транспорт: 2 вагона на Петергоф, два – на Пушкин и Павловск, четыре – на Гатчинский дворец-музей. Тогда это был крупнейший музей в Советском Союзе. И вот что интересно: в эвакуационные списки Янтарная комната не попала.

- Почему?

– Есть версия о том, что после подписания пакта Молотова – Риббентропа Сталин думал, что подарить Гитлеру в знак дружбы. И якобы Алексей Толстой предложил подарить Янтарную комнату: она, мол, старая, разваливается, а Гитлер любит янтарь. Саму комнату Сталин решил не дарить, но говорят, что дал поручение сделать копии янтарных панно. Поэтому комнату из эвакосписков вычеркнули.

- Она им как образец нужна была?

– Совершенно верно. Есть фотографии 1939 – 1940 годов, где комната освобождена: нет ни горок с янтарными изделиями, ни памятника Фридриху в центре – просто пустые стены. И были сделаны фотографии методом макросъёмки. Для чего это можно было делать в 1940 году? Так или иначе, комната была вычеркнута из эвакосписков. И когда началась война, она не подлежала эвакуации. Её просто защитили от бомбёжек: проклеили бумагой, обшили материей…

- Рассчитывали так спрятать от немцев?

– Как можно спрятать то, о чём написано в каждом путеводителе? Её не могли прятать от немцев ещё и потому, что в июле 1941 года вышел приказ о расстреле на месте за паникёрские настроения. Тех, кто начал бы прятать что-то от немцев, расстреляли бы. Комнату защищали от бомбёжек. Поверх бумаги и материи обшили кирпичом, а в китайские вазы налили воды, потому что вода гасит ударную волну. Кроме того, с 27 июня 1941 года действовал секретный приказ Сталина, по которому надлежало собрать в ведении НКВД всё, что можно пустить на нужды войны, в том числе – художественные ценности. Современный Гохран, Алмазный фонд – тогда это был 6-й спецотдел НКВД. Он ведал добычей, транспортировкой, хранением, реализацией всех изделий из драгоценных металлов и камней. А янтарные панели по стоимости в 10 раз превышали золото. Комната стала уже не историко-культурной, а просто материальной ценностью.

- Почему немцы сразу не разобрали Янтарную комнату, как обнаружили?

– Под Ленинградом работали две группы грабителей: штаб Розенберга и батальон штаба Риббентропа. После войны ни у одной из них в документах не нашли упоминания о Янтарной комнате. И до 1987 года не было известно, как она пропала. Её поисками занимались комиссии в СССР и в ГДР на высшем уровне. Непосредственно поиски вёл полковник "Штази" Пауль Энке, работавший под прикрытием как полицейский. Он обнаружил, что 50-й армейский корпус, который первым пришёл в Царское Село и занимал дворцы, был временно придан 17-й армии, поэтому не фигурировал в её документах. Начал искать дальше и обнаружил: в Царское Село приезжал граф Сольмс-Лаубах, личный представитель Гитлера. Тот создавал "музей фюрера" в Линце, поэтому покупал и воровал произведения искусства. Деятельность по сбору сокровищ для Гитлера по всей Европе называлась "прерогативой фюрера". И когда ему доложили, что заняты дворцы под Ленинградам, он потребовал Янтарную комнату. Она должна была стать одним из двух композиционных центров его музея. Гитлер собирался лечить в ней свою психику. После приезда Сольмс-Лаубаха за 36 часов семеро солдат размонтировали всю комнату, сложили в грузовики и вывезли в Кёнигсберг.

- Почему в Кёнигсберг, если "музей фюрера" был в Линце?

– У фашистов был закон, по которому надлежало вернуть обратно все произведения искусства, когда-либо созданные в Германии. Почему фонтан "Нептун" из Петергофа оказался в Нюрнберге? Потому что он был в Нюрнберге сделан.

- А ведь верно: комната была сделана в Кёнигсберге, её подарили Петру Первому, он её не оценил, комната долго валялась разобранная…

– Вот именно! Гауляйтер Восточной Пруссии Кох написал письмо Гитлеру: мой фюрер, пока вы строите музей, разрешите Янтарной комнате временно побыть у нас в Кёнигсберге, потому что она создавалась для коронации первого прусского короля. Так она оказалась в Кёнигсберге, в руках у Альфреда Роде. Это был крупнейший в мире специалист по янтарю. Он пытался купить Янтарную комнату ещё в 1932 году через немецкие антикварные фирмы, об этом шли переговоры с СССР. Но то ли в цене не сошлись, то ли сыграл роль приказ, положивший конец распродажам. В начале 1942 года он её заполучил. У него были мастера, он комнату, конечно, собрал. Вот тут и начинается путаница, тогда всё и перемешалось.

- Он её как-то не так собрал?

– В Царском Селе Янтарная комната была в относительно большом парадном зале. А Кёнигсбергский замок – это XIII век, там нет таких помещений. Площадь янтарных панно была 55 квадратных метров, а в самой большой комнате, которую нашёл Роде, – чуть больше тридцати. И он собирает из имеющихся панно новую Янтарную комнату. Она тоже была по-своему интересна. Если в Екатерининском дворце это был парадный зал, то в Кёнигсберге получилась такая янтарная шкатулка.

- А куда он дел "излишки"?

– Вот в этом-то всё дело! Это как раз и есть то, что я раскопал – и что прежде никому в голову не приходило. То, что он собрал, – это его комната, кровная. Он дорожил ею больше всего на свете. Так дорожил, что, когда 30 августа 1944 года английская авиация стирала Кёнигсберг с лица земли, он сидел в своём кабинете, а Янтарная комната, уже разобранная, стояла в подвалах под ним. И он говорил: если я погибну, то только вместе с ней. Когда его наутро встретила подруга дочери, она увидела совершенно поседевшего и постаревшего человека с трясущимися руками.

- "Лишние детали" комнаты он тоже упаковал в подвале?

– Он хранил их отдельно. И вот уже зима 1944 – 1945 годов. "Прерогатива фюрера" третий год лежит в Кёнигсберге. Роде получает указания Бормана и Коха: переправлять Янтарную комнату в Германию. И он начинает по кусочкам отправлять эти самые "лишние детали". И в каждом документе пишет: "Янтарная комната". Она разошлась, как я подсчитал, по четырём адресам – минимум. Он обманывал Коха, обманывал Гитлера – это подтверждают его письма. Но "свою" комнату он держал при себе.

- Что стало с этими "лишними деталями"?

– В январе 1944 года в Кёнигсберг вошли советские танкисты под командованием старшего лейтенанта Груба. Смотрят – по льду залива идут 6 саней с какими-то огромными деревянными ящиками, эсэсовцы охраняют. Они как дали залп – и весь обоз ушёл под лёд. Немцы руки подняли, а один, штатский, весь трясётся: что вы наделали, Bernstein Zimmer, Bernstein Zimmer! Груба доложил начальству и, видимо, забыл об этом. Только в 1973 году вышла заметка в "Известиях" про Янтарную комнату – и он вспомнил: я ж это знаю! Он написал письмо Косыгину, тот переправил в Министерство культуры РСФСР. В итоге письмо попало к специальной комиссии по розыску Янтарной комнаты и других ценностей. И члены комиссии пришли к выводу, что часть Янтарной комнаты погибла подо льдом.

- То есть часть Роде успел разослать по Германии так, чтобы всех запутать…

– Часть попала ещё в одно место – шахту в Тюрингии, где хранились сокровища Третьего рейха. В апреле 1945-го её обчистили американцы. Об этом узнал и впервые рассказал в 1987 году Георг Штайн. И как только он узнал – его не стало в живых: как я вам уже говорил – 8 колото-резаных ран, его нашли мёртвым в лесу.

- Американцы убили?

– Не знаю, кто его убил. Но немецкие власти дали заключение: самоубийство. Думаю, там была какая-то игра спецслужб.

- Американцы с шахтой – второй след. Плюс часть на дне залива.

– Ещё часть оказалась у шефа гестапо Мюллера. Это был единственный из высших чинов Третьего рейха, который уцелел, а награбленные ценности заранее переправлял в Швейцарию. И вот небольшая часть янтарных гарнитуров оказалась у него.

- Но всё это "излишки". А куда делась "шкатулка" Роде?

– В ночь на 2 сентября 1944 года английская авиация опять бомбила Кёнигсберг. Замок горел, как факел. И шесть цокольных панелей были повреждены, они оплавились. Роде об этом сообщил начальству.

- Он не скрывал, что большая часть комнаты всё ещё у него?

– Поймите: только он знал, что это такое – Янтарная комната. В Берлине её в глаза не видели. Поэтому он мог говорить что угодно. Он до последнего момента высылал "лишнее", а со своей комнатой не расставался. И у меня есть документ о том, что Янтарная комната, полностью упакованная, 5 апреля 1945 года ещё находилась в подвалах Кёнигсбергского замка.

- А что с нею случилось после 5 апреля?

– Шестого апреля начался штурм Кёнигсберга советскими войсками. Утром 9 апреля войска Первой пролетарской дивизии форсируют рукав Преголя, захватывают собор с могилой Канта и выходят к замку. В подвале замка находился ресторан "Блюдгерихт" ("Кровавый суд"), прямо над ним – Орденский зал, где и были сложены уцелевшие сокровища. В том числе – янтарные панно. Директор ресторана Пауль Фейерабенд в своих воспоминаниях рассказывает: в 23 часа 30 минут 9 апреля к нему пришёл русский полковник, и Фейерабенд всё ему рассказал. Полковник всех выгнал из замка – и с того момента все ценности оказались в его распоряжении. Иными словами, 9 апреля 1945 года в 23.30 ценности из замка, включая Янтарную комнату, оказались в руках советских властей.

- Тогда что помешало ей вернуться в Царское Село?

– Через сутки с небольшим, 11 апреля, замок вспыхивает точно так же, как Гатчина или Павловск: он был заминирован теми же "федерами". На Западе гуляет версия, что его подожгли упившиеся советские солдаты, но это не так. Есть показания Фейерабенда, в которых тот чётко говорит: офицер СС приказал поджечь замок.

- Что в это время делал Роде, который за свою комнату так трясся?

– Накануне штурма Роде уехал в имение Коха, где тоже было хранилище ценностей. Вернулся он 12 апреля – когда замок уже сгорел. И ему сказали, что сгорело всё.

- Его удар не хватил?

– Конечно, с ним случился удар. И вот назначается правительственная комиссия под руководством профессора Государственного исторического музея подполковника Александра Брюсова. Он имел звание подполковника. В мае 1945 года он приезжает в Кёнигсберг – искать Янтарную комнату. И тут случилось то, чего я объяснить не могу. Брюсов набирал работников на немецкой бирже, и как-то получилось, что среди нанятых оказались Роде и Фейерабенд.

- Случайно?

– Я в такие случайности не верю. Причём Брюсов потом писал о них, что один – пройдоха и враль, другой – старик с трясущимися руками. Он понятия не имел, что перед ним крупнейший в мире специалист по янтарю. И вот в конце 1945 года, как я вижу по объяснительной Брюсова, он ходил по пепелищу замка и нашёл бумаги. Оказалось – переписка Роде по поводу Янтарной комнаты с Борманом, с Гитлером.

- Что значит – переписка? У Роде, наверное, могли быть только письма Бормана и Гитлера, свои-то он отправлял?

– Это же немцы, везде копии приложены! Брюсов находит Роде, тащит его в комендатуру. Через сутки его выпускают. Брюсов обалдел: это в Калининградской области, где СМЕРШ особенно зверствовал! Ему объясняют: это крупный учёный. Выясняется, что Роде дал показания. Роде был ответственным за сокровища Третьего рейха на территории Саксонии, Восточной Пруссии и сопредельных областей. Он владел высшими секретами Третьего рейха. Когда его допрашивали, у СМЕРШа в заложниках были его жена и двое детей. И он сдал все секреты. Захоронения, специальные тайники, бункеры – всё сдал. У госбезопасности оказалось 50 документов. Но Брюсову дали на руки 3 – 4 из них.

- Что из этих документов следовало? Что комната сгорела?

– Роде говорил – сгорела. Брюсов в жизни Янтарной комнаты не видел. Он попросил красноармейцев поискать по замку – те ничего не нашли. И он отправляет сообщение в Москву о том, что Янтарная комната сгорела, ничего не осталось. Поиски прекращены. Наступает 1946 год. В составе комиссии уже работает Александр Кучумов.

- Почему они продолжали поиски, если было известно, что комната сгорела?

– Кучумов не поверил. Он пришёл к Брюсову: ты, спрашивает, видел своими глазами, что она сгорела? Это несколько тонн янтаря, как они могли сгореть, чтобы совсем не осталось следов? Хоть кусочек оплавленный! Тот: нет, говорит, не видел. Даёт Кучумову бумажку о том, что до 5 апреля Янтарная комната целиком находилась в замке. В архиве Кучумова я её и нашёл. И Кучумов едет в Кёнигсберг. Он перекопал всё что мог – и стал бить в набат: Янтарная комната не сгорела.

- Тогда где она?

– Начинают искать Роде. Выясняется, что он исчез. Вроде бы они с женой умерли от дизентерии, но могила оказывается пустой. Находят Пауля Фейерабенда, директора ресторана, который всё когда-то и сдал советскому полковнику. И тот рассказывает Кучумову: комната была в замке целая и невредимая, а 9 апреля пришёл советский полковник – и Фейерабенд ему всё сдал. Так в 1946 году Кучумов понимает, что Янтарную комнату надо искать в МГБ.

- Наверное, Янтарная комната ему сразу стала не нужна.

– Для него это бомба, поэтому он молчит. Наступает 1949 год. За год до этого на научной конференции в Берлине сотрудница Эрмитажа по фамилии Агафонова знакомится с немецким профессором Штраусом, который курировал работу музеев Восточной Пруссии во время войны. Штраус говорит, что знает, где Янтарная комната. Агафонова докладывает в Москву. И Сталин пишет резолюцию: доктора Штрауса доставить в Кёнигсберг, а Янтарную комнату – по назначению. Раз Сталин приказал – нагнали комиссию, технику, солдат. Приезжает Кучумов, начинаются поиски. Это декабрь 1949 года. Они облазали всё что можно. И тоже ничего не нашли.

- Так что, Штраус наврал? Зачем?

– Штраус вёл себя очень странно. Там есть такое место – Лангерае, 4. До сих пор колючая проволока висит. Там был гараж гестапо, рядом – комплекс зданий: геологический музей и янтарный музей, где хранилась крупнейшая коллекция янтаря. И вот эту коллекцию в июне 1945 года Брюсов нашёл совершенно целой. В этом же месте по приказу Бормана соорудили бункер, чтобы спрятать ценности. А для маскировки вход в музей был взорван. Как выяснится потом, туда же отвезли и Янтарную комнату. И вот Штраус ходил по Кёнигсбергу и упорно не узнавал это место. Прошло две недели – Янтарную комнату не нашли. И эмгэбэшники давай трясти на допросах Брюсова, Кучумова, Штрауса. Судя по тому, что потом Штраус писал Кучумову, ему голову между сапог зажимали. То есть его хорошо тряхнули. Брюсов после этого допроса замкнулся и замолчал на всю жизнь. А у Кучумова капитан госбезопасности Щукин изъял все документы – и нашёл показания Фейерабенда о том, что в 1945 году Янтарная комната оказалась в руках советских оккупационных властей. А это уже расстрел...

- А что мог сделать Кучумов? Сказать эмгэбэшнику, что ваши же и покрали комнату?

– Кучумову запретили всю поисковую деятельность. Спасибо не посадили и не сослали. А через год он получает с каким-то секретным нарочным послание из Берлина от Штрауса. Это был рисунок – натуральная шифрограмма. И там Штраус рассказывает то, чего не сказал в Кёнигсберге. Янтарная комната действительно была спрятана в геологическом музее, и в 1945 году вместе с его экспонатами тайно вывезена в Берлин. Там она оказалась в распоряжении генерала Серова – будущего первого главы КГБ СССР. А в 1950 году, было сказано в письме, Янтарная комната вместе с другими прусскими сокровищами была передана американцам. Её перевезли в имение Фридриха Хенкензифкена на берегу Поморской бухты, а оттуда отправили за океан. "Ищи американский сектор, ищи Хефкензифкена", – написал Штраус в шифрограмме.

- Почему американцам?

– В 1950 году начинались выплаты СССР по ленд-лизу.

- Янтарная комната ушла в счёт платежей по ленд-лизу?

– И она тоже. Конечно, вместе с другими ценностями. Штраус при этом выступал экспертом – как специалист по ценностям Восточной Пруссии. Панели Янтарной комнаты привезли вместе с сокровищами геологического музея. Это всё шло как ценности Восточной Пруссии. Не Царского Села, а именно Восточной Пруссии. Штраус узнал комнату, не мог не узнать. Но позволил ей уйти в США, как будто это один из экспонатов геологического музея.

- Зачем же он так настойчиво говорил, что знает, где комната?

– Видимо, хотел выяснить, чего не знают русские. В письме Штраус изобразил себя в виде страуса, который в Берлине отомстил русским. Мол, ты ходишь, ищешь – а комната вон где. Он написал Кучумову: "Месть в Берлине". Вы, мол, мне голову между сапог зажимали – я вам отомстил.

- Этот рисунок – ключевое свидетельство?

– Пока я писал книгу – рассылал разные запросы. А когда она уже вышла – мне пришёл ответ из Берлина с зарисовкой, сделанной тем самым Хефкензифкеном – хозяином имения, куда привезли Янтарную комнату перед отправкой в США. Вот он: янтарные панели. Это может быть только рисунком с натуры – фотографий тогда не было. Под ним подпись по-немецки: "Части Янтарной комнаты не сгорели в Кёнигсберге".

Беседовала Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"