Блокада – не предмет «реконструкций»

Все было бы правильно в недавней колонке Антона Мухина, если бы не утверждение, что единственный способ сохранить память о блокаде – «реконструкции, то есть воссоздание той реальности и погружение в нее».

Как известно, городской комитет по культуре уже решает эту задачу - организовать к юбилейной дате «реконструкции, передающие атмосферу жизни блокадного Ленинграда, с вовлечением жителей и гостей города в действие». В течение трёх дней, на центральных улицах города.

На мой взгляд, «атмосфера жизни блокадного Ленинграда» в принципе не может быть предметом «реконструкции». Но моим мнением в данном случае можно пренебречь – гораздо важнее, что о том же говорят фронтовик и писатель, соавтор «Блокадной книги» Даниил Гранин, защитница Ленинграда Людмила Эльяшова, написавшая пронзительные воспоминаниях о той самой блокадной атмосфере, блокадный ребёнок, литературовед Евгений Белодубровский, историки Александр Марголис и Яков Гордин и многие другие.

Такие идеи, - говорил мне Даниил Александрович, когда я навещал его перед Новым годом, - рождаются только от «бедности ума»…

Да, можно обеспечить достоверность «реконструкции» - но начать «вовлечение в действие» придётся с авторов и сторонников этой идеи.

Сначала отключить свет – в январе 1942 года большую часть суток Ленинград был погружен во тьму. Отключить воду и канализацию и отправить за водой к проруби на Неве или Фонтанке. Не убирать снег и лед и остановить городской транспорт. Посадить на блокадный паек. Что дальше? Начать артобстрелы? Предложить одним изображать умерших дистрофиков, а другим – везти их на санках на кладбище? Провезти под канонаду по талому льду Дороги жизни? Кто доберется до «большой земли» - тому повезло?

«Ну зачем так сурово!» - немедленно возмутятся авторы. У нас все будет поинтеллигентнее! «Противотанковые ежи» на Итальянской улице (где немецких танков не ждали). Там же – полевые кухни (в чьем воспаленном воображении родились «полевые кухни» в голодающем городе?). «Музейная экспозиция под открытым небом, воспроизводящая жизнь блокадного города», блокадный трамвай, архивные радиопередачи"…

Обещали «попробовать блокадный хлеб» - а в результате массовые сцены и каша из полевой кухни?

Так для кого, господа чиновники, вы хотите «воспроизвести атмосферу» блокадного города?

Для тех, кто пережил блокаду? Они до сих пор не могут вспоминать о ней без слёз и сердечных спазмов.

Для молодых? Вы и вправду думаете, что, увидев «ежи», посидев в старом трамвае и послушав военные песни, они почувствуют себя в блокадном городе?

Блокада – это в первую очередь полтора миллиона жертв, горе и страдания сотен тысяч ленинградцев, – и потому порочна сама идея «воссоздания атмосферы». В любом виде.

Хотите сохранить память о блокаде? Воссоздайте Музей обороны и блокады Ленинграда в Соляном переулке. До разгрома в 1950 году – в ходе печально известного «Ленинградского дела» - он занимал целый квартал и 37 залов. После восстановления в 1989 году – один. ОДИН!

Не застраивайте блокадные захоронения, не уничтожайте памятники.

Отмените позорное решение, по которому горожане, рождённые в блокаду, но не прожившие в ней положенных 4 месяцев, не получат к юбилейной дате по 3 тысячи рублей, как другие блокадники. На это нужно всего 2 миллиона рублей – четверть от того, что предполагается потратить на «ежи» и «полевые кухни».

Отмените это разделение блокадников на «настоящих» и «ненастоящих» (у которых не хватает этого пресловутого 4-месячного «стажа»).

И расскажите, наконец, всю правду о блокаде – без многолетней ретуши. Выпустите массовое издание «Блокадной книги» Гранина и Адамовича, другие воспоминания блокадников.

Расскажите, как «страдал» в Смольном в блокадные дни товарищ Жданов – от ожирения (не потому ли так поддерживают идею «реконструкции» некоторые питерские коммунисты?).

Расскажите правду о войне с Финляндией 1939 - 1940 годов – если бы не она, сделавшая тогда финнов нашими врагами, блокады могло вообще не быть…

И последнее. Наряду с сохранением памяти о блокаде есть ещё одна, не менее важная задача – сохранение памяти о сталинских репрессиях. В том, что была блокада, никто не сомневается – а граждане (и даже целые политические партии), яростно отрицающие сталинские преступления, имеются в немалом (увы!) количестве.

Но никому в здравом уме и ясной памяти не приходит в голову «воссоздать реальность» сталинских репрессий и предлагать в нее «погрузиться» ради сохранения памяти. Начиная с ночных арестов и обысков и заканчивая пытками и казнями.

Как не приходит в голову «воссоздать реальность» гитлеровских лагерей смерти и организовать «реконструкции» в Майданеке или Дахау. Хотя помнить о них не менее важно, чем о блокаде Ленинграда.

Борис Вишневский