Военно-морской салон как шоу

С 3 по 7 июля в Петербурге проходил 6-й Международный военно-морской салон – более 300 отечественных и более 70 зарубежных фирм. Если б меня попросили кратко охарактеризовать этот салон, я бы сказал только одно слово: «Богато». Это не относится к взвинченной арендной плате – она выросла в несколько раз – это относится к шоу.

Салон сегодня – это шоу. Вот поэтому над городом проносятся «Стрижи» и «Русские витязи». Какое они имеют отношение к военно-морскому флоту? Никакого, но показывают они свое мастерство почти на каждом салоне – шоу и есть.

Но, однако, специалисты встречаются со специалистами, заключаются договоры, очень много образцов и прочего. Макеты, слайды, фильмы, компьютерные имитаторы, картинки, проспекты, блоки, агрегаты. А как это сказывается на конечной продукции? Никак. Или почти никак. Корабли-то где? Нигде или почти нигде. Но кое-что есть.

Было обещано, что будут представлены 36 отечественных военно-морских кораблей, но если все, что попало на салон, подсчитать, то цифры 36 не получится, и 20 не получится, и 15. 14? Нет. 13? Нет.

Конечно, в общем-то, интересует именно конечный продукт – военный корабль, а не то, как по павильонам бродят разведчики всех стран – в этот раз они более активны, чем в прошлые годы. Наверное, это радует.

Выставлен на салоне корвет «Бойкий» (проект 20380). К 2013 году на нем установлена наконец артиллерийская установка АУ А-190, претензии к которой у флота были всегда, начиная со «Стерегущего». Теперь же говорят, что все они устранены – сделаем вид, что верим этому, как и тому, что с гидроакустикой на корветах проблем уже нет.

Кстати, по акустике у «Бойкого» так: вышли в район, запросили местонахождение лодки, затем начали поиск – не нашли, затем снова спросили о том, где она, вышли с ней на связь и после этого в дистанции 2,5 мили (по другим данным – 2,5 км) и обнаружили ее акустикой. И главный ракетный комплекс «Редут» не принят и не в строю.

И по технологии «Стелс» были вопросы относительно того, насколько она неуловима для иноземных радаров – вопросы те остались на своем месте. Были проблемы с заявленной скорость хода в 27 узлов – с 21-го узла начинались проблемы, которые, как говорят, практически удалось устранить.

Словом, от корвета к корвету у нас всё получается всё лучше и лучше.

Но у трапа стоят матросы срочной службы, то есть трудности с переходом на службу по контракту сохраняются. И потом, они в 30- градусную жару стоят в черных шерстяных брюках и фланели – белую форменку то отменяют, то вводят опять – лихорадочности в смене белья никак не избежать.

Рядом стоит голландская дизельная подводная лодка «Дельфин». Она трехотсечная. Первый отсек – торпедный, второй – жилой, камбуз, центральный пост, третий – дизельный. У трапа матросы в форме, а те, кто не на вахте, – по гражданке, в шортах и майках. На корабле только вахта, остальные ночуют в гостинице. А на «Бойком» в это время все на месте – никто с корабля не сходит. Вот вам и разница – они свободны, мы – нет. Как эта свобода сказывается на их боеготовности? Замечательно сказывается. Тут же рядом стоит голландский фрегат – прекрасные обводы корпуса. Я посмотрел, как они встречают у трапа своего командира и как отдают честь. Они ее отдают, как автоматы, и он их приветствует так же лихо. То, как военные люди отдают честь друг другу, очень показательно – примерно так они и поведут себя в первые минуты боя. Судя по всему, голландцы поведут себя в бою отлично. На корабле у них тоже только вахта – остальные свободны. То есть в бою они будут свежи, а мы себя замордуем до боя.

На салоне побывал Рогозин. Видел человека, который стоял и ждал Рогозина.

Он ждал его так, будто Рогозин собирался его снимать с должности прямо тут, на салоне. Рогозин прошел и никого не снял, и человек воссиял.

Рогозину показали «Бойкий». Оценить размеры нашего корвета и голландского фрегата Рогозин оказался способен. Результат этой оценки меня удивил: Рогозин предложил на наших корветах увеличить вооружение так, чтоб они могли сравниться по мощи с их фрегатами – неожиданное решение всех наших проблем – мы малы, зато у нас во все стороны торчат пушки.

Не то чтобы я опасался за саму постановку процесса мышления у заместителя председателя правительства РФ, но все-таки хотелось бы заметить, что на таких кораблях, как «Бойкий», полезные площади и так используются по самому максимуму. А любое увеличение вооружения связано с дополнительными коммуникациями и проблемами в обслуживании, не говоря уже о том, что с обучением личного состава этому обслуживанию у нас тоже есть некоторые проблемы – проблемы с кадрами, например.

Словом, Рогозин показал свою способность мыслить так, как не способен мыслить человек военный. Пахнуло каким-то нерастраченным детством, и с этим дуновением я справился не без труда.

- Ну, а в целом что вам понравилось на этом салоне?

– В целом мне понравилось чувство реальности. То, что есть, не побоялись выставить. Например, есть спасатель – вот он, но только к пирсу не швартуется – стоит себе дизелями молотит, – то есть не все готово к показу, но зато издалека – есть. Не стали тащить на салон наши судороги отечественного военно-подводного гения – подводную лодку Б-585 «Санкт-Петербург» (головной корабль проекта 677 «Лада»), за что отдельное спасибо всем. Ну, нельзя же объявлять новейшим то, что сначала строится более 10 лет, а потом собирается эксплуатировать в опытном режиме еще примерно такой же срок. Конечно, за ноздрю на буксировочном тросе на салон ее бы уже не повели, но приличия соблюдены уже тем, что ее там нет.

- А что бы вы отметили еще? Что поражает?

– Ничего не поражает.

– Вывод? Я бы сделал такой вывод: много денег, а вот построено на эти деньги очень и очень мало.

Александр Покровский