Аракчеев – диктатор или жертва? (фото)

«Фонтанка» продолжает разбираться в конфликте, взорвавшем ситуацию в Петропавловской крепости. «Остановить его невозможно» - это фраза из письма заместителей Аракчеева губернатору Петербурга. Кто же он, Борис Аракчеев, диктатор или жертва? Мы встретились и с авторами писем, и с уволенным директором музея истории Петербурга.

«Фонтанка» продолжает разбираться в конфликте, взорвавшем ситуацию в Петропавловской крепости. «Остановить его невозможно» - это фраза из письма заместителей Аракчеева губернатору Петербурга. Кто же он, Борис Аракчеев, диктатор или жертва? Мы встретились и с авторами писем, и с уволенным директором Петропавловки.

Очень грустно, когда важнейшей новостью в области культуры становится очередной скандал вокруг «кадровых перестановок». Музей истории города лишился своего директора. Применительно к этому событию стоило бы написать, что ушла целая эпоха - Борис Аракчеев руководил Петропавловкой так долго, что стал таким же брендом, как и сама крепость... Стоило бы, если б не одно «но»: эпоху «ушли». 3 сентября 2006 года приказом председателя городского комитета по культуре Николая Бурова Борис Аракчеев был освобожден от занимаемой должности. Проще говоря, уволен.

«Он по-свински вел себя с коллективом, в котором работают самые разные творческие люди», - так отозвался Буров об Аракчееве, предварительно обвинив его в несносном руководстве. Непонятным остается лишь одно: почему же Борис Аракчеев так долго занимал этот пост? Возможный ответ будет выглядеть так: Николай Буров со всей очевидностью узрел то, что проглядели (прошляпили, проворонили) его предшественники. Поздравим его с этим и погрозим пальчиком Наталье Дементьевой (которая рекомендовала Аракчеева на пост директора Петропавловки), Михаилу Пиотровскому (который защищал Аракчеева) и заодно Евгению Колчину (экс-председателю комитета по культуре). Впрочем, Колчину можно не грозить. Ему тоже досталось... Так что «Фонтанка» как в воду глядела, когда 10 месяцев назад опубликовала материал под заголовком «На Петропавловке «полетят» головы».

БОРИС АРАКЧЕЕВ - НЕУДОБНЫЙ ДИРЕКТОР

– Борис Серафимович, как вы считаете, в чем подоплека вашего увольнения? Дело в нарушениях, выявленных проверкой КСП год назад?

– Начнем с того момента, когда результаты проверки контрольно-счетной палаты попали на публичное обсуждение. Было мнение, что она плановая, так говорили некоторые представители администрации, но на самом деле мне кажется, она была инициирована вице-губернатором Сергеем Тарасовым. Я тогда уже говорил, что разногласия по поводу концепции развития музея на территории Петропавловской крепости и использования недвижимого имущества между мной и Сергеем Борисовичем существует. Это касается и Монетного двора, и жилого дома, и самое главное – создания на территории крепости заповедника. Тарасов говорил: «Зачем нам нужен заповедник и вообще, это сейчас ненужная форма, которая давно отпала». Если чиновник такого уровня делает вид, что он не знает что такое заповедник – а это сейчас единственная правовая форма, которая сохраняет памятник и целость памятника - то приходится только сожалеть. Я не могу сказать точно что нынешняя ситуация лежит в той же плоскости, но, сопоставляя факты, прихожу к выводу, что это вполне возможно. О том, что я неудобен, Сергей Борисович говорил неоднократно.

– Если Петропавловка станет заповедником, то это накладывает ограничения на использование недвижимости?

– Конечно – на использование, на охрану, на выделение денег. Это полный комплекс, который пока оговорен в соответствующем законе об охране памятников и положении о заповедниках. С большим трудом много лет разрабатывается новый документ, еще более ужесточающий эти правила, а тормозят его, конечно же, коммерческие структуры. Для них эта форма очень не выгодна. Зачем нужен заповедник на Заячьем острове? Действительно, зачем – ведь там так многим еще можно поживиться. Я не исключаю, что это и есть предыстория.

– Вам предлагали уйти?

– Да, с начала моего директорства, с 1997 года. Но в последнее время были прямые предложения – или вы уходите, или мы вас убираем. По линии моего начальника Бурова. Это было и три-четыре месяца назад, и в прошлом году – по результатам работы КСП. Тогда мне тоже было предложено уйти, потому что это очень серьезные нарушения, которые, как мне было сказано, могут вести к уголовным делам. Но я не полностью принимал высказанные палатой замечания. Мы составляли протокол разногласий, там были эти мифические шесть миллионов. Предвзятость проверки была налицо, и её никто не скрывал. На предложение уйти я категорически сказал, что совесть мне не позволяет этого сделать. Потому что в этом музее я работаю много лет, это моя жизнь, и я ничего не крал, никаких злых умыслов здесь не имел. Если я что-то делал не так, то делал это для привлечения посетителей, увеличения доходов музея. У нас много юридических сложностей, потому что собственность федеральная, помещение городское и все это как-то приходится совмещать. Финансирование тоже, в основном, городское, но на капитальный ремонт нам дают из федерального бюджета. Исходя из недостатков правовой базы, я принимал свои решения. Я сказал: если я что-то украл, то подавайте в прокуратуру. Лучше я сяду, чем буду обвиненным в том, что намеренно делал что-то плохое для музея. Тогда за меня вступилась общественность, Михаил Борисович Пиотровский, Союз музеев России. Они создали свою комиссию, проверили и вышли к Валентине Матвиенко с просьбой быть более лояльной в принятии решении о взыскании и дать мне возможность исправить те замечания, которые выдвинула КСП.

– То есть, нарушения были?

«Нарушения» были и субъективные, с которыми я не был согласен, но были и объективные. Исправляя замечания, я обнаружил очень много нарушений в работе моих заместителей. Один из них, Евгений Гришко, обладал правом самостоятельной доверительной работы. Сам ставил подпись на финансовых документах, сам ставил печать. Стоило мне детально, с аудитом, углубиться в эти дела, как я обнаружил очень много нарушений. Мне удалось по рекомендации найти очень грамотного специалиста-финансиста, Сивкову, и эта женщина мне очень здорово помогла. Она работала в администрации, великолепно знает бюджет и бухгалтерию. Я начал менять кадровый состав бухгалтерии, но во многом все замкнулось на Гришко. Я и раньше слышал разговоры о его некачественной работе, отчасти, понимал, что происходит, но, в целом, продолжал ему доверять. А тут все всплыло. И подтвердилось. Гришко, конечно же, возненавидел потенциального «конкурента» и начал против неё компанию по сбору и созданию компромата. В дальнейшем я сделал её замом по финансам, но должен был согласовать это с комитетом по культуре. Гришко же, успел настроить комитет таким образом, что мне это назначение не согласовали. А дальше пошла настоящая война. Я вынес Гришко взыскание, уволил главного бухгалтера, коснулось все и зама по эксплуатации. Евгений Гришко ушел на больничный, чтобы я не смог его уволить, и находится на нем уже четыре месяца. Но при этом почти каждый день появляется на работе, рассказывает коллективу, что я хочу всех выгнать, организует письма в правительство города.

– И как же Гришко удалось так быстро настроить комитет по культуре против вас? Ведь там работает, например, долго трудившийся под вашим началом и хорошо знающий вас Василий Панкратов...

- С Панкратовым вопрос сложный – он ушел от меня, не соглашаясь с моей музейной политикой. Человек он молодой и амбициозный. Но, тем не менее, он еще и человек знающий музеи, разбирающийся в музейном деле, и я ждал от него помощи. А все получилось наоборот – я услышал от него, что я разрушаю музей. Мне предложили стать заместителем директора, но проблема в том, что мне не говорили чьим. Если бы Буров с Тарасовым предложили нормального человека, который мог бы возглавить музей, то я бы с удовольствием согласился. Но такого человека у них нет. Третьего числа у нас был разговор, и я Николаю Витальевичу об этом сказал.

– Что будете делать теперь?

– Буду предпринимать попытки, чтобы ситуация в музее нормализовалась. Чтобы во главе его встал нормальный человек, который не уничтожит уже сделанное. Ну а на моей фигуре зацикливаться не будем, раз уж она вызывает такой негатив у руководства. Если будет нормальный директор, то я в этом музее даже инженером готов остаться работать – я в нем провел всю свою жизнь. Хотя предложений у меня хватает.

ЕВГЕНИЙ ГРИШКО - РЕПРЕССИРОВАННЫЙ ЗАМ

– Евгений Григорьевич, вы столько лет работали вместе с Борисом Аракчеевым, и вдруг - он обвиняет вас в многочисленных нарушениях, вы подписываете письма с требованием его отставки. Что стало камнем преткновения?

– Камнем преткновения стала госпожа Сивкова. Человек, который по своему складу характера – интриган. Причем методы, которая она использовала, очень напоминают работу афериста. К тому же она чувствует, кто легко поддается ее влиянию. Вот она и почувствовала слабину Аракчеева. И все, кому пришлось общаться с Аракчеевым и Сивковой, говорят, что она просто его зомбировала. Для понимания ситуации, сложившейся за последние полтора года, приведу конкретный факт. Заработная плата начальника планового отдела Сивковой Т.П. за некоторые месяцы 2005 года составляла более 60 тысяч рублей, что при нынешнем уровне зарплат музейных работников выглядит как минимум странно. Сюда же стоит отнести и материальную помощь на покупку туфель (!) в размере 10 тысяч рублей, выписанную ей Аракчеевым.

– Вы знаете Аракчеева девять лет, неужели он производит впечатление человека так легко поддающегося влиянию?

– Очень легко поддающегося. Причем если ему кто-то становиться симпатичным, то он полностью доверяется этому человеку. Вот таким был одно время Василий Панкратов, который сейчас заместитель председателя комитета по культуре. Когда Аракчеев стал директором, то Панкратов ему понравился, и он назначил его замом. Что не удивительно – Панкратов, действительно, был достоин этой должности. Панкратов привел Балахонского, который возглавил фонд музея. Балахонский тоже понравился Аракчееву, но между Панкратовым и Балахонским возникли противоречия, и выбор директора пал на Балахонского. И Василий Юрьевич ушел в опалу, а потом был доведен до того, что был вынужден уволиться. Пожалуй, самый показательный пример – Аракчеев взял на работу своего сына, в сектор госзаказа. Молодой, не понимающий жизни и многих вещей, он давал своему отцу не всегда компетентные советы, а папа им следовал. Один из печальных примеров – приобретение в лизинг машины, ставшей одной из претензий КСП – это посоветовал сын, не видевший разницы между бюджетной организацией и коммерческой. И при такой внушаемости, он оставался человеком амбициозным и совершенно не гибким. Многие решения Аракчеева сопровождались его уверенностью в собственной безнаказанности.

– Аракчеев считает, что мешает администрации распоряжаться недвижимостью, и потому неугоден.

– Он всем это говорит. Что хотят приватизировать Монетный Двор, жилой дом на территории Петропавловки... На самом деле да, есть инвесторы на этот дом. И грамотный директор давным-давно решил бы этот вопрос: и жильцов бы расселил, и что-то полезное там сделал. И сегодня Аракчеев лукавит, говоря, что музей остро нуждается в помещениях. Сколько еще помещений стоит, которые надо реставрировать. Нет, вот отдайте дом музею. Но концепции, что в нем делать – нет. Потому что нет концепции вообще по крепости. Время есть только на реорганизации и расправы с неугодными ему и Сивковой.

– Вы о своем увольнении?

– Да ладно, меня он сократил, объявив мне выговор за собственные же просчеты. Но вот что с Синько делать, назначенной сейчас и.о. директора музея? Ее сократить было сложно, потому что она 25 лет отработала без единого замечания. Придумали они с Сивковой другой вариант. Наталья Синько занимается всем экскурсионным обслуживанием, подготовкой договоров с туркомпаниями, приемом посетителей. Создается новый отдел по приему посетителей – фактически, параллельная структура, не входящая в подчинение Синько. Нетрудно догадаться, что было бы дальше. И так со всеми, кто не согласен с политикой директора: Аракчеев бежит в кабинет к Сивковой, и оба думают, как бы избавиться от очередного неугодного. Вплоть до своего секретаря, которую он уволил. Из-за чего? «Чтобы не было утечки информации». Сам бы он на это, может, и не решился, но Сивкова сказала: «Надо!». В дирекции не должны быть сотрудники, знающие Гришко. И под маркой устранения недостатков, отмеченных КСП, были уволены почти все сотрудники дирекции. Да, не успел «навести порядок».

НИКОЛАЙ БУРОВ - РЕФЕРИ

– Николай Витальевич, какие все-таки у комитета претензии к Борису Аракчееву?

– Мелких претензий к нему было множество – только послужной список бывшего директора музея состоит из пяти выговоров, одного замечания и ни одной благодарности. Замечаний и выговоров у Аракчеева не было только от предыдущего председателя комитета по культуре. Были в музее недостатки в сфере музейного хранения, неоднозначного управления имуществом и т.д. Но ни одно из них не легло в основу принятого решения. Он по-свински вел себя с коллективом, в котором работают самые разные творческие люди с разным стажем музейной деятельности. Если человек не может создать рабочую атмосферу – то он плохой руководитель. Девять лет назад ему досталось в наследство крепкое роскошное хозяйство, а он растратил самое главное – человеческий ресурс, хотел безосновательно уволить почти всех заместителей, некоторые из которых проработали в музее больше десяти лет.

– А какова судьба Евгения Гришко?

– Его комитет намерен вернуть на прежнее место работы – чтобы понять насколько обоснованным было решение о его увольнении Аракчеевым. Человек 4 месяца находится на больничном, и все это время ведется проверка его иерархии, всей подведомственной документации. Ничего не обнаружено. Гришко исполнял приказы, а самостоятельных противоправных и противозаконных действий не совершал. Так что в финансовой части есть претензии только к самому Аракчееву. У него же самого против Гришко есть только слова. Если бы он подтверждал свои слова документами, было бы о чем говорить.

ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ЖАНР

«Я, как и другие сотрудники музея, понимаю, что рассмотрение этого вопроса и принятие решения требует времени... вы просили Аракчеева наладить деловую, спокойную работу госучреждения, но господин директор думает и действует иначе...ежедневно в музее проводятся изъятия документов, бесконечные проверки, директор продолжает разговаривать с сотрудниками в оскорбительном тоне, часто угрожая... сотрудники музея переводятся с одного рабочего места на другое, некоторые просто уволились, не выдержав атмосферу тотального недоверия и преследования» - из письма коллектива на имя вице-губернатора Сергея Тарасова.

«Аракчеев с многократно умноженной силой продолжает свое дело структурных реорганизаций и кадровых перестановок, а по сути – окончательного развала музея и сведения счета с сотрудниками, которые позволяют себе не согласиться с его политикой. Остановить его невозможно! Положение дел в музее критическое, поэтому мы выражаем Борису Аракчееву недоверие...» - из письма Валентине Матвиенко, под которым стоят подписи пяти заместителей Аракчеева и главного бухгалтера.

КОЛЛЕКТИВ

«Многим членам коллектива Петропавловки, в общем-то, не очень важно, останется Борис Аракчеев директором или уйдет, но больше всего расстраивает, что конфликт перешел в коммунальную склоку. Борис Аракчеев не был идеальным директором. Впрочем, а бывают ли идеальные начальники? Ведь начальник - он все время от тебя чего-то хочет, ему нужно доказывать гениальность своих идей, в которой ты и так уверен. Работать с ним было трудно, но так или иначе все проблемы решать удавалось. При нем в крепости действительно было сделано очень много хорошего. Сделано благодаря ему или нет? Скорее, все-таки не благодаря, но не мешать работать - для начальника это тоже очень большое искусство. К сожалению, та дама, которая сейчас возглавила музей, не способна даже на то, чтобы не мешать. Многие сотрудники музея, которым не по пути с «красными комиссарами», уйдут, если она останется во главе больше чем две недели. Ну а главная проблема Бориса Серафимовича – неумение общаться с подчиненными. Речь идет даже не об авторитарном стиле, а о чувстве такта, может быть. Об умении понимать психологию людей», - призналась нам заведующая одного из отделов музея, попросившая её не называть, по вполне понятным причинам.

Александра Медведева,
Михаил Гончаров,
Михаил Кондратович,
Фонтанка.ру