Сказка о зря потраченном времени: Анна Пересильд и антиподы в мюзикле «Алиса в Стране Чудес»

Киномюзикл «Алиса в Стране Чудес» основан не столько на знаменитой книге Льюиса Кэрролла, сколько на аудиоспектакле 1976 года с песнями Владимира Высоцкого, весьма популярном у советских детей. В новой интерпретации на первый план выходит тема времени, а главным артефактом, вокруг которого вращается сюжет, становятся наручные часы школьницы Алисы Королевой, попадающей в причудливый мир антиподов.

Трудно сказать, в какую аудиторию целились продюсеры «Алисы в Стране Чудес»: на людей, которые читали книгу или слушали спектакль, нынешний более чем вторичный продукт, скорей всего, нагонит скуку, а обладателям девственного сознания, которые будут смотреть новую «Алису» с нуля, многие подробности устройства параллельного фантастического мира покажутся непонятными.

Но начинается всё довольно традиционно, как заурядный фильм о проблемах старшеклассницы (Анна Пересильд), которая разрывается между необходимостью готовиться к пересдаче ОГЭ и желанием погулять в парке с понравившимся мальчиком (Олег Савостюк). Куда ей точно не хочется идти — так это домой, где постоянно бушует конфликт между жаждущей от дочери пятерок авторитарной мамой (Ирина Горбачева) и более либеральным, валяющим дурака папой (Милош Бикович), откровенно передразнивающим строгую жену с ее фиксацией на дочкиных оценках и тем самым вызывающим новый всплеск ярости: «Ты при дочери обнуляешь всё, что я говорю?»

К счастью, эта унылая бытовуха вскоре заканчивается, когда Алиса встречает в парке одетого во всё белое кроликообразного зубастого гражданина (Андрей Федорцов), который под каким-то нелепым предлогом отнимает у нее часы. Устремившись вслед за ним, героиня попадает в Страну Чудес, но порталом здесь служит не кроличья нора, а длинная извилистая горка-труба на детской площадке. Туда же проникает и возлюбленный Алисы (по кличке Додо, обусловленной фамилией Додолев), чтобы во время долгого полета по трубе вкратце ввести ее в курс дела: в Стране Чудес ей предстоит встретить многих знакомых людей, но они ее не будут узнавать, потому что это не они, а их антиподы.

Первое лицо, которое видит Алиса в Стране Чудес, и правда хорошо знакомо многим любителям кино — это Константин Мурзенко в роли предводителя местной гвардии, имеющей причудливую форму: у каждого вместо головы труба, наподобие баса-геликона, из которой выглядывают лица. В одном из эпизодов персонаж Мурзенко снимает эту трубу с плеч вместе с головой и держит в руке, озвучивая объявление о розыске Алисы, и это, пожалуй, самый инфернальный момент в фильме, который в остальном старается детишек не слишком кошмарить, а больше упирает на любовно-романтические переживания (на них съел собаку режиссер Юрий Хмельницкий, чьим лучшим и единственным фильмом до сих пор значилась мелодрама «Лед 3»).

Встречаются в Стране Чудес и надоевшие Алисе родители, подвергшиеся фантастическому преображению, но в основном внешнему: по их манере поведения не скажешь, что они как-то внутренне трансформировались в антиподов. Мама приобретает нарядный стеклянный ошейник и эполеты, а также красное вечернее платье с голой спиной и в таком виде изображает Королеву, которая, как мы помним по Кэрроллу, то и дело приказывает кого-нибудь казнить. Правда, переписанные и причесанные сценаристкой Кариной Чувиковой диалоги по абсурдистской изобретательности заметно уступают кэрролловским: «„Кажется, я потеряла нить разговора“. — „Немедленно найдите нить, иначе я вас казню“».

Мягкотелый папа Алисы превращается в Шляпника, но не то чтобы безумного, а просто какого-то вялого и безвольного, который в основном сидит за бесконечным столом (в кэрролловской сказке за ним происходит «чаепитие со сдвигом», как назвал его переводчик Александр Щербаков) и мечтает, что «скоро солнце сдвинется», и Королева его простит.

Но для этого нужно, чтобы время у антиподов наконец сдвинулось с мертвой точки, а кое-для кого и вовсе истекло — для злой Герцогини в черном (Паулина Андреева), которая имеет виды на Шляпника и хочет отбить его у Королевы. В те моменты, когда герои не заняты любовными переживаниями, они пытаются рассуждать на тему времени и его отсутствия («только с появлением времени вещи приобретают значимость», «нет времени — нет изменений») и «обсуждать временные детали», как выражается Герцогиня.

«Там есть хоть какие-то новости?» — интересуется Королева. И получает безнадежный ответ: «Только старости». А кто-то из персонажей выступает с довольно дерзким рассуждением: «Если тот мир есть, значит, и время есть. Его нужно найти, иначе у нас тут так и будет всё всегда. А самое страшное, что Герцогиня будет всегда. Ты же хочешь, чтобы настало ее время?»

Кроме этих толстых политических намеков, хаотичная мешанина, которую представляет собой «Алиса», складывается из скудных ошметков кэрролловской фантазии, музыкальных номеров из старого аудиоспектакля и попыток подать более или менее известных актеров в нарядных костюмах под соусом из легкого сюрреализма.

При этом облик некоторых персонажей вызывает недоумение: так, даже бывалый читатель Кэрролла, к середине двухчасового фильма уже порядком утомленный, может и не сразу сообразить, что усатый брюнет (Илья Лыков) в синтетической рыжей шубе с бокалом «бейлиса» — это Чеширский Кот. Хуже него одет только Сергей Бурунов, изображающий Синюю Гусеницу в соответствующего, но неяркого цвета невзрачном пуховике. Гусеница советует Алисе перестать бегать от проблем («смысл жизни появляется тогда, когда возникают они, проблемы») и исполняет свою арию о планах по превращению в бабочку.

Другие музыкальные номера из аудиоспектакля представлены в фильме в относительной целости и сохранности, несмотря на осовременивающие аранжировки. Пожалуй, самое радикальное музыкальное решение состоит в том, что посреди старого набора песен Высоцкого вместо протестной песни «Королевское шествие» вдруг вылезает его же произведение немного из другой, если так можно выразиться, оперы — а именно «Баллада о любви» из советского фильма «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Узнать ее трудно, но все-таки можно, когда почти все персонажи вдруг затягивают ее дружным хором в аранжировке, напоминающей праздничные телевизионные концерты к официальным торжественным датам, — это хоровое пение действительно создает очень натуральный эффект безнадежно остановившегося времени.

Лидия Маслова, специально для «Фонтанки.ру»