«Это хлеще Леонтьева и Киркорова». Как «Фонтанка» разбиралась в природе народной любви на концерте SHAMAN

Артист SHAMAN, который всего за год из блогера, выкладывающего свои песни на Youtube, превратился в первый номер новогодней программы сразу после обращения президента, выступил в Петербурге. На протяжении полутора часов концерта лавина народной любви кипела и билась у самого края сцены. Даже бывалые сотрудники безопасности БКЗ «Октябрьский» признались, что такого никогда не видели. «Фонтанка» попыталась разобраться, что это было.

БКЗ открыл шлюзы за час до начала концерта. Но к этому моменту на крыльце в организованных очередях уже томилось около сотни поклонников творчества SHAMAN. Преимущественно поклонниц — лет сорока и старше, одетых опрятно, но не то чтобы богато. Они собирались в стайки, весело приветствовали друг друга, вытаскивали из сумок распечатанные на принтере билеты. У многих распечатки были в одинаковых кармашках-файликах, как положено ценным документам. Со стороны служебного входа белый микроавтобус выгрузил организованную группу бабушек. Они подтвердили, что приехали на концерт, но от дальнейшего диалога воздержались.

Тем временем на крыльце мужчина лет шестидесяти предлагал единственный лишний билетик — за 3 тысячи 300 рублей. Такая же цена значилась на распечатке. «Жена заболела и не смогла пойти, не пропадать же ему», — объяснял он. Но покупателя все не находилось, хотя по крыльцу мыкались безбилетники — пожилая женщина и высокий парень. Они не скрывали, что рассчитывают найти, по возможности, бесплатный вариант. Наивно? В конце концерта «Фонтанка» встретила в зале человека, которому такой билетик подарили прямо у входа. Там не подарить было бы преступлением.

...Зал на 3700 мест, действительно, был полон, даже на балконе кипела жизнь. Но отыскать свободное местечко в меру наглому журналисту все-таки удалось. В третьем ряду, практически у самой сцены, внезапно пустовали сразу три кресла. Фантастическое везение. Да и компания подобралась что надо: уже минут через пять добрые соседки снабдили меня базовым набором фаната — флажком-триколором и флажком с сердечком на пластмассовых палочках, а также круглым белым предметом с пимпочкой. Оказалось, это фонарик-свечка, их дарили в фойе. С флажком все было более или менее понятно, а вот насчет свечки имелась инструкция: ее полагалось включить на песню «Исповедь», применив рычажок на попке электроприбора. Еще были шелковые шарфики с надписью «SHAMAN» и словами про любовь, но они, видимо, доставались только заслуженным деятельницам фанатского виража, а я пока не доросла до этого уровня.

«Я и завтра на концерт приду, — сказала моя соседка. — И тридцатого, и тридцать первого тоже». — «А билеты где брали?» — выпучила глаза я. «Как где, в кассе. Вот на этот ряд билеты на сегодня семь тысяч стоили, а на завтра — подешевле, шесть», — сказала соседка. Со второго ряда обернулась седовласая дама: «Мы и на Филю по четыре раза ходили!» Но на нее замахали руками: «Вот если вам надо, идите на своего Филю!»

Акции Фили стремительно падали. Все хотели Шамана.

«Красотуля-я-я-я!» — раздался истошный женский вопль откуда-то из середины партера. Голос был зрелый, так что кричали осознанно.

Наконец свет в зале погас, и в стремительно мелькающих лучах прожекторов зазвучало попурри из патриотической классики. «Славься» Глинки сменил «Хор половецких девушек» Бородина, потом Первый концерт Чайковского, потом «Эй, ухнем!» и «Время, вперед!» Свиридова.

А потом с криком «Я русский!» на фоне сияющего плазменного триколора возник силуэт артиста.

SHAMAN предстал перед публикой в новом имидже. Облегающие кожаные штаны, про которые не пошутил только ленивый, сменили не менее облегающие, но благородно-трикотажные черные брюки с пластиковыми наколенниками. Дополнила образ «ведьмак Геральт идет на охоту» черная же кожанка. На левом рукаве — атласная повязка-триколор. Белокурые волосы зачесаны набок. Артист пробежался по краю сцены с песней «Дай жару». Зал кричал и хлопал, стремясь дать требуемое. Женские лица в партере поворачивались вслед за перемещающимся певцом, как подсолнухи за светилом. На сцене взорвалась фонтаном брызг батарея пиротехники. Кажется, единственным островком спокойствия остался меланхоличный охранник в черном пиджаке и защитной маске. У него были глаза человека, который видел все если не в этой жизни, то в этом зале уж точно.

«Привет, родные! — воскликнул SHAMAN. — Дайте шума!»

Публика немедленно дала, но цитату явно не считала. Эпоха рэп-баттлов окончательно умерла.

На песне «Улетай» артист отправился гулять с микрофоном по залу — предлагал всем желающим исполнить строчку про крылья ветра и родную песню. Взамен — обнимашки и фото с автографом. Пара крепких охранников из его команды следила, чтобы певца не заобнимали насмерть. Волна народного обожания начала подниматься, как опара. Если бы этот аттракцион затеяли не в начале программы, а хотя бы на пятнадцать минут позже, телохранители бы точно не сдюжили. У сцены уже стояла толпа с цветами, пальмовыми ветвями и дарами в праздничных пакетах, разве что младенцев на вытянутых руках не несли. SHAMAN начал принимать дары и благодарить поклонниц, стараясь никого не обделить обнимашками. Из одного букета свисал алый вымпел с надписью «Красноярочки любят Шамана». Следом плыл воздушный шар со словами откуда-то из прошлой жизни: «Ты просто космос». Эпоха группировки «Ленинград» тоже, очевидно, умерла.

Букеты и дары один за другим перекочевывали в руки охранников. Ноша с каждой секундой становилась все тяжелее.

Наконец SHAMAN приостановил процесс, чтобы исполнить песню «Моя Россия».

«Я спою ее с человеком, который спас мне жизнь», — интригующе сказал он.

«Это его отец!» — безошибочно угадала соседка с заднего ряда. «Он в детстве тонул, а отец его спас!» — добавила ее товарка. Юрий Дронов вышел к сыну на сцену, ему вручили акустическую гитару, и песня была исполнена. Отчетливо пахнуло атмосферой Грушинского фестиваля.

«Вы создаете атмосферу тепла и уюта. И меня переполняют эмоции, — проникновенно сказал SHAMAN. — Сцена для меня — это храм, где я исповедуюсь перед вами». Все достали свои электросвечки, и зазвучала «Исповедь». За спиной артиста на плазменном экране вспыхнул огромный крест.

После этого номера музыканты начали выдавать свои сольные инструментальные партии, а SHAMAN удалился, чтобы переодеться. Вернулся в длинном синем кафтане с жемчужными аксельбантами и двуглавым орлом, выложенным стразами на спине, опоясанный пулеметной лентой. Оставалось только надеяться, что хотя бы патроны там холостые и ничего не сдетонирует, когда станет совсем жарко.

«Я тебя искал до-о-о-лго-о-о, падал столько раз бо-о-о-льно-о-о», — запел SHAMAN, и в проход между рядами метнулась парочка лет сорока: он в черном пуловере, она — в мини-юбке из кожи. Но меланхоличный охранник попытку затеять дискотеку с медляком пресек. Видимо, пока он отвлекся, у сцены снова сформировалась плотная толпа с подношениями. SHAMAN опять начал принимать дары и благодарить поклонниц. Кто-то вручил ему самодельную куклу с узнаваемой прической — блондинистыми дредами.

Когда артист снова прервался, из зала раздались ревнивые крики: «Помада! Помада на щеке!» Явно кричали те, кому наследить помадой не посчастливилось. «Это не помада, — мягко ответил артист и потер щеку, размазывая по лицу алое. — Это ваша любовь. Все?» — «Не-е-ет!» — заорал зал, как на детском утреннике. «Ну, давайте помогите кто-нибудь», — предложил SHAMAN. В этот момент первый ряд подался вперед, кажется, вместе с креслами. Из партера раздался протяжный вой. Охранники рванулись к сцене, где едва не сошлись врукопашную две дамы в красном. У каждой в руке был платочек. Охранники оперативно назначили победительницу, и она в секунду разобралась с чужой помадой.

Дальше в программе была песня, из которой следовало, что лирический герой, кажется, замутил с женской версией Мухаммеда Али: «Твои губы как ме-е-е-ед, твоя красота убьет! Порхаешь, словно бабочка, и жалишь, как пчела! Меня ты в свои сети забрала-а-а-а!» Наверное, где-то в этот момент заплакал один Стас Михайлов.

Песни из репертуара SHAMAN разбавили легендарные «Дельтаплан» и «На заре». А потом — «Полюшко-поле». Правда, фразу «Красной армии герои» SHAMAN заменил на «русской армии герои». Если бы художественный фильм «Капитан Волконогов бежал» все-таки вышел в широкий прокат, в сознании публики мог бы случиться пугающий мэшап: в фильме эту же песню исполняли молодые мускулистые энкавэдэшники в малиновых галифе. Но фильм не вышел, и сознание публики не пострадало.

На песне «Встанем» (SHAMAN снова переоделся — в черные галифе и рубашку с узнаваемым воротником-стойкой) зал встал и до окончания концерта уже не садился, потому что следом шли «Я — русский!» и Государственный гимн. Потом музыканты бросили в зал несколько черных футболок с надписью «Я — русский». Там, где приземлялись футболки, крики переходили в ультразвук. На бис певец выдал песню «Спасибо вам», написанную специально для таких случаев. А на прощание опустился перед публикой на колени, коснулся лбом пола и некоторое время простоял в такой позе.

Когда SHAMAN ушел со сцены окончательно, часть публики еще долго толпилась у края сцены. Кто-то фотографировался, кто-то надеялся, что артист все-таки вернется. Старушка лет семидесяти с аккуратно уложенными волосами тоже решила подождать. Рассказала, что билет ей подарили добрые люди прямо у входа в БКЗ. На билете была цена — 1,5 тысячи рублей.

«Я бабушка театральная. Тридцать лет хожу на концерты сюда, — сказала она. — С девяностого года — по три раза в день. Билеты когда прошу вот так, когда — депутатские. Сегодня — это просто эйфория. Это хлеще Леонтьева и Киркорова. Не зря он песню Валерину спел. Молодец. И такой красавец еще!»

Самые упрямые поклонницы накинули пальто и побежали на улицу, чтобы застать кумира на пути к экипажу. Но было поздно, SHAMAN мистическим образом ускользнул.

«Я такого не видел даже на рок-концертах, — задумчиво сказал мне охранник у служебного входа. — Вчера тут «Агата Кристи» была, так рокеры как-то поспокойнее».

«Это и есть народная любовь», — предположила я.

«Да нет, это что-то глубже, — был ответ. — Это что-то с людьми. Зомбированные они, что ли. Наверное, не зря он — Шаман».

Венера Галеева,

«Фонтанка.ру»