ПоделитьсяИкона стиля сняла фильм-сказку про любовь после гроба
Сегодня в прокат вышел третий полнометражный игровой фильм Ренаты Литвиновой «Северный ветер» — экранизация её же пьесы, с которой три года назад она дебютировала как театральный режиссер в МХТ имени Чехова. Обширный литвиновский фан-клуб останется доволен тем, что их богиня ничуть не изменяет однажды избранной стилистике и тематике.
Те, кто давно следят за экстравагантным, мало на что похожим режиссёрским творчеством Ренаты Литвиновой, на этот раз отметят новое, модное слово в её лексиконе — матриархат. Главная героиня, сыгранная самим режиссёром, — королева-мать аристократического семейства, живущего в поместье на неких условных, сказочных Северных Полях, любит высокопарное выражение: «Моя эра матриархата». Но речь идёт о конкретном бытовом матриархате, который существовал всегда, и не только в сказках. Его можно встретить на каждом шагу, в любой семье, где разыгрывается банальная коллизия: деспотичная мать, недовольная женой слабовольного сына, превращает жизнь невестки в ад. Именно таков драматургический стержень, фабула «Северного ветра», если очистить её от дизайнерских нарядов и украшений, функцию которых выполняют возвышенные рассуждения литвиновских персонажей о любви и смерти. Впрочем, зрителям, не любящим пошлую прозу жизни, семейные дрязги, которых им хватает на собственной кухне, и вообще всяческую «бытовуху», больше всего придется по душе именно шикарная декоративная составляющая «Северного ветра» — прически, наряды и интерьеры.
Это первый фильм Ренаты Литвиновой, снятый после смерти Киры Муратовой, безусловно, самого важного режиссёра в литвиновской кинематографической судьбе, подарившего ей наиболее блестящие актёрские проявления. И без специального посвящения, которым завершается «Северный ветер», очевидно, что опыт, полученный за время сотрудничества с автором «Увлечений», «Трёх историй» и «Настройщика», Рената Литвинова бережно переносит, как сундук с сокровищами, и в своей режиссерской биографии из фильма в фильм.
Но трудно не заметить, что территория муратовского кинематографа остаётся для Литвиновой своеобразным «местом силы», за пределами которого её собственная магия ослабевает. Приходится компенсировать максимумом магических артефактов в кадре, в том числе и украшающих главную героиню «Северного ветра»: чего стоит хотя бы изящное кольцо-держатель для сигареты на одной руке и длинный серебряный указательный палец-протез на другой. Он немного напоминает стальной коготь комдива Котова в «Утомленных солнцем — 2», — в сущности, такого же сказочного сверхчеловека, супергероя, как глава «третьего клана Северных Полей», в новогоднюю ночь поздравляющая своих подданных на фоне Спасской башни.
Новогодняя ночь в «Северном ветре» никогда не кончается, и персонажи почти всё время или собираются садиться за праздничный стол, или только что встали из-за него, а возглас «Шампанского!» — одна из наиболее частых реплик в фильме. К тому же адрес поместья — 3-я улица Поэтов Северных Полей — отчетливо напоминает о 3-й улице Строителей из «Иронии судьбы». Правда, на Северных Полях часы бьют 13 раз — в соответствии с мифологией фильма, последний час оставлен как лазейка в загробный мир, необходимая для свиданий с любимыми покойниками. С этой же целью станция московского метро «Электрозаводская», внезапно возникающая в одном из снов героини, переименована в станцию «Тринадцатая», а деревянные двери вестибюля служат порталом на тот свет, через который можно ходить туда и обратно, как через зеркало в первом фильме Литвиновой-режиссёра «Богиня. Как я полюбила».
Поделиться Как и в «Богине», и в следующей её картине «Последняя сказка Риты», в «Северном ветре» появляются знакомые готичные атрибуты загробного мира — например, черный ворон (на этот раз героиня прикуривает от спички, которую дрессированная птица держит в клюве). Есть и новые животные: в качестве северного аксессуара присутствует олень, вероятно, тот самый, на котором Герда скакала вытаскивать Кая из холодных, как морг, чертогов Снежной Королевы. Вообще, героиню «Северного ветра» можно охарактеризовать как помесь Снежной Королевы с Раневской из «Вишневого сада» (которую Литвинова, кстати, играла на мхатовской сцене). О проблемах непрактичной Раневской в «Северном ветре» дополнительно напоминают восклицания «Ах, мои деньги прогнили!» — недоверчивое семейство предпочитает хранить ценности не в банках, а в зарытых под землей сундуках, но после того, как погибает любимая девушка (Ульяна Добровская) хозяйского сына (Антон Шагин), денежные знаки начинают необъяснимым образом портиться сами собой.
Можно отметить оригинальную трактовку взаимосвязи между любовью и деньгами, которые принято противопоставлять, но в сконструированном Ренатой Литвиновой мире между этими субстанциями нет конфликта, а наоборот, тесная алхимическая связь. В мир, из которого уходит любовь, неумолимо просачивается бедность: роскошное поместье нищает, что не без юмора иллюстрируют появившиеся на вечно праздничном столе вместо декоративных тетеревов примусы с алюминиевыми кастрюльками, где варятся яйца и картошка в мундире. Снежная Королева при этом тоже переодевается из бальных платьев в нечто вроде мундира с переливчатыми погончиками, но не перестаёт соответствовать формулировке, прозвучавшей в «Последней сказке Риты»: «Я хочу, чтобы моя смерть была нарядная женщина, с бокалом шампанского, и пусть она говорит всё по делу и не морочит мне голову».
Автор «Северного ветра» выступает сугубо по делу, и месседж её фильма предельно прост, но Ренате Литвиновой неинтересно сообщать свои «вести с Северных Полей» без нарядной гламурной обертки. Для настоящей дивы главное — преподнести себя, как подарок: проснувшись ближе к полудню, надо выпить шампанского, одеться во что-нибудь потрясающе блескучее, унизать пальцы бриллиантами, сделать вечерний макияж, выйти с бокалом на балкон своего старинного особняка и произнести тост: «Дорогие мои! Вы как хотите, а любовь, это самое, побеждает смерть. С чем вас и поздравляю!» Необходимость и целевая аудитория подобных обращений не каждому сразу очевидна, но когда кто-то на них отваживается, это придаёт тускловатому окружающему миру живой малиновый блик.
Лидия Маслова, специально для «Фонтанки.ру»
