Бывший соратник Лукашенко: «Россия с удовольствием примет нового президента, чтобы задать вопрос: «А когда вы собираетесь платить по долгам?» (фото)

Белорусский политолог Александр Федута, который участвовал в первой избирательной кампании Лукашенко в 1994 году, считает, что сегодня заменить его на посту президента может даже пингвин с паспортом.

Пока Лукашенко называет организованный Тихановской координационный совет «попыткой государственного переворота», а сама Тихановская не предпринимает решительных действий, в Белоруссии формируется третий центр силы — стачкомы на предприятиях. Именно от него будет зависеть развязка кризиса власти в стране. Почему в долгосрочной перспективе у Лукашенко нет никаких шансов сохранить пост или подготовить преемника, в чем заключалась ключевая ошибка «последнего диктатора Европы» и почему Литва и Польша не заинтересованы в дестабилизации Белоруссии, «Фонтанке» рассказал политолог Александр Федута.

Политолог и литературовед Александр Федута в 1994 году был членом предвыборного штаба кандидата в президенты Белоруссии Александра Лукашенко. А после его победы возглавил управление общественно-политической информации администрации президента. Однако уже в 1995 году был уволен и стал журналистом. В 2005 году выпустил книгу «Лукашенко: политическая биография». В 2010 году Александр Федута работал в предвыборном штабе конкурента Лукашенко на президентских выборах — поэта Владимира Некляева. В день голосования Некляев и весь его предвыборный штаб были арестованы и заключены в следственный изолятор КГБ. В мае 2011 года Некляев был приговорен к двум годам тюрьмы, Александр Федута получил два года условно.

— То, что происходит сегодня в стране, — крах режима или же протесты постепенно сойдут на нет?

— Ситуация в Беларуси серьезная. Александр Лукашенко не пользуется поддержкой большинства народа — это клинический факт. Если бы эта поддержка у него была, применять насилие в таких масштабах ему было бы не нужно. Кроме того, показательной стала его единственная встреча с рабочими. Она прошла на наиболее лояльно относящемся к нему предприятии, входящем в оборонный комплекс, — Минском заводе колесных тягачей. Но даже на таком предприятии, полностью зависящем от государства, потребовали его отставки. Лукашенко даже не решился приехать туда, а прилетел вертолетом в сопровождении 200 охранников. Значит, он просто боялся.

Вместе с тем Лукашенко контролирует силовые структуры. Поэтому он ждет, когда протесты захлебнутся или ослабнут. А противоположная сторона — Тихановская и ее окружение — не совершают никаких шагов. Она не делает политических заявлений, не пытается вступить официально в должность или принести присягу. Единственная структура, созданная по инициативе ее штаба, — координационный совет. Но абсолютно непонятно, какими полномочиями она этот совет наделила, чем конкретно он будет заниматься и по какому принципу туда набраны люди. Итак, Лукашенко выжидает, а Тихановская бездействует. Но существует третий центр силы. Это стачкомы на местах. Стачкомы разрознены, потому что каждое предприятие самостоятельно принимало решение, бастовать или нет. И сейчас может появиться общенациональная структура, которая их объединит. Лидер Белорусского конгресса демократических профсоюзов Александр Ярошук заявил о создании национального координационного совета стачкомов. Как скоро это будет сделано — неизвестно. Время, с моей точки зрения, есть до конца недели. С понедельника Лукашенко имеет шансы постепенно вернуть себе рычаги управления. Но, если национальная забастовка с участием крупных предприятий продлится не неделю, а две — это будет очень серьезно.

— А что заставило Лукашенко прекратить силовое подавление протестов, он же мог и дальше делать что хочет — никто бы его не остановил?

— Власти рассчитывали на то, что в течение нескольких дней сумеют запугать людей и те перестанут выходить на площади. Получилось наоборот: применение силы стимулировало протесты. Начали выходить в «цепи солидарности» девушки. А лимит на избиение девушек у бойцов ОМОН несколько ниже, чем на избиение мужчин. Поэтому власть была вынуждена убрать ОМОН с улиц. Но к тому времени оказалось, что ОМОН в средних по числу населения городах начал, не разбираясь, избивать рабочих, которые шли со второй смены. Это тоже сильно повлияло на настроения людей.

— У Лукашенко много разных силовых структур. В их рядах нет раскола или сомнений?

— Я не общаюсь с представителями силовых структур и мне трудно быть экспертом в данном вопросе. Те милиционеры и силовики, которые заявляют через соцсети, что уходят в отставку, — это реальные люди. Но их меньше, чем тех, кто остается с Лукашенко.

— Вы наблюдали становление Лукашенко как президента и диктатора. Сейчас в нем чувствуется некий слом?

— Чувствуется. Его выступления последнего времени заканчиваются публичной истерикой. Даже его предвыборное послание к депутатам — а по факту, к избирателям — завершилось такой истерикой. Это началось, когда он осознал, что будет фальсифицировать выборы.

— В чем его ключевые ошибки? Был же период, когда избиратели его любили и уважали?

— Еще год назад он переизбирался бы совершенно спокойно, у него было бы реально 50 % плюс один голос — и никто бы не бастовал. Но случилась пандемия коронавируса. Он не ожидал, что Россия и Евросоюз закроют границы, и белорусы, которые находились там на заработках, вернутся домой. И что в стране возникнет критическая масса недовольных, которые потеряли работу, вернулись на родину и ничего там не смогли найти, кроме лжи с экранов телевизоров. Лукашенко во время эпидемии ковида занял резко антинародную позицию. Все, что он на протяжении двух месяцев говорил, было ложью и хамством в адрес народа. Он-то думал, что ему удастся локализовать недовольство в крупных городах. А выяснилось, что самыми раздраженными оказались жители малых и средних городов — те, кто обычно голосовал за него. Когда умирал заслуженный артист республики, люди слышали от президента: «А он сам виноват, ему было 82 года. Зачем он ходил на репетиции?». А в адрес другого умершего от коронавируса: «Он весил 130 килограммов и у него было множество хронических болезней». Нельзя так говорить об умерших людях. За время эпидемии Путин четырежды обратился к народу и рассказал о мерах поддержки, которые правительство предпринимает, чтобы стабилизировать экономическую ситуацию, максимально облегчить бремя предприятий, чтобы они не сокращали сотрудников. Это были четыре обращения не диктатора, а авторитарного правителя, который заботится о своих подданных. А Лукашенко все это время говорил людям: «Спасайтесь сами!» И у народа возник вопрос: мы платим налоги, так почему мы должны «спасаться сами», собирать деньги на антисептики и средства защиты для врачей? Белгазпромбанк, глава которого Виктор Бабарико был арестован, перечислил полмиллиона долларов на счет министерства здравоохранения, чтобы чиновники смогли содержать врачей. А министерство вообще не сказало публично об общественной поддержке. Оно заявляло: «Мы все сделали сами». А кто это — «вы»? Вы врали людям все это время.

— Получается, то, что помогало Лукашенко удерживать и формировать свою власть десятилетиями, его и подкосило, как только реалии неожиданно изменились.

— Диктатура сродни алмазу. Алмаз — самая прочная кристаллическая структура. Но в любом алмазе есть точка, малейший удар в которую приводит к разрушению этой структуры. У Лукашенко такой точкой стала пандемия.

— Может ли Лукашенко что-то сделать, чтобы хотя бы частично вернуть доверие народа и сохранить власть?

— Уже нет. Он может попытаться установить диктатуру при поддержке России, просидеть в своем кресле еще полгода, потом улететь в Россию или в Китай и жить там. Его электорат прежним количественно уже никогда не будет. Это настораживает и Путина. Россия потому и не вмешивается в ситуацию: Путин понимает, что отклик большинства граждан Белоруссии будет резко негативным. Это не Крым. Вмешательство может привести к появлению партизанского движения.

— А если не Лукашенко, то кто? Ведь его система власти выстроена так, что кажется, если вытащить его из центра этой пирамиды, все рассыпется и установится хаос.

— Это как раз та мысль, которую навязывает обществу Лукашенко. Не будет никакого хаоса. Кто, если не он? Да хоть пингвин с паспортом. В чем заключался феномен Тихановской? Во время избирательной кампании последовательно отсекали одного опасного конкурента за другим. Зарегистрировали самую «безопасную» домохозяйку. И она получила голосов больше, чем действующий президент.

— Но получить большинство на выборах и реально управлять страной — разные вещи.

— Да, но если госпожа Тихановская сумеет сформировать компетентное правительство, то оно и будет управлять. Подходящие люди в стране есть. Но вопрос в том, что нужна политическая воля госпожи Тихановской. Сегодня юридическая коллизия такова, что даже пересчет голосов ничего не даст — все уже сфальсифицировано, уже были обнаружены обгоревшие бюллетени и другие признаки того, что реальные результаты выборов уничтожены. Тихановская в своей предвыборной программе заявила: «Я прихожу на полгода, чтобы провести нормальные выборы». На этот период и должно быть сформировано нормальное правительство.

— Почему Тихановская не проявляет инициативу?

— Это же очевидная вещь. Если бы у вас мужа взяли в заложники, вы бы тоже не бегали и не кричали: «Я — избранный президент».

— При перестройке системы власти, если временное правительство действительно будет сформировано и начнется подготовка к новым выборам, что ждет тех, кто допустил фальсификации и насилие в отношении людей?

— Люди, участвовавшие в избиении мирных граждан и отдававшие незаконные приказы, должны быть люстрированы. Что касается фальсификаторов — это вопрос к Светлане Тихановской. Если она становится президентом, у нее есть право люстрации и амнистии. Вероятно, нужно ограничить число должностей, которые могут занимать лица, участвовавшие в фальсификации выборов. Но это не значит, что они должны быть лишены права на работу. Если директор школы действительно фальсифицировал результаты голосования, он не может больше руководить коллективом, но может преподавать.

— Как дальше будут развиваться отношения Белоруссии и России, если Лукашенко уйдет? Насколько сильны внутри страны антироссийские настроения?

— Это была первая избирательная кампания, в которой геополитический вопрос не играл никакой роли. В июне заместитель председателя Совбеза РФ Дмитрий Медведев заявил: «Мы будем работать с тем руководством Белоруссии, которое выберет народ». Это мудрая позиция. И до сих пор руководство России отказывается ввести войска на территорию Беларуси и вмешиваться во внутренний белорусский конфликт. Россия является нашим главным кредитором. И мы должны сначала рассчитаться по долгам — а они очень большие, Лукашенко посадил страну на мощную кредитную иглу — и только потом начал хамить. А Лукашенко хамит уже год. Иначе, чем хамством, историю с так называемыми «вагнеровцами» назвать нельзя. И ситуация с Белгазпромбанком, который вообще-то принадлежит России, а Беларусь по своему усмотрению меняет в нем руководство и фактически арестовывает собственность банка, я тоже не могу назвать иначе, чем хамством. Я думаю, что Россия с удовольствием примет нового президента, чтобы задать вопрос: «А когда вы собираетесь платить по долгам и что мы с вами можем сделать, чтобы этот момент отложить до того времени, как вы проведете реформы?». Кремль, вляпавшись в Донбасс и Украину, понимает, что вопрос надо решать миром, а не введением войск. Потому что иначе у России будет мощный конфликт с Европейским союзом.

— Заинтересованы ли европейские страны, такие, как Литва и Польша, в эскалации кризиса в Белоруссии?

— На границе Литвы и Беларуси стоит атомная электростанция, за которую мы должны России. Литва в состоянии транса: ей не нужны беспорядки, которые могут привести к дестабилизации ситуации в Островецком районе Гродненской области. В Польше сильная белорусская диаспора. Причем этнохтонная часть этой диаспоры — белорусы, которые постоянно проживают на территории Восточной Польши — ориентирована на официальный Минск. А это избиратели, которые голосуют. С другой стороны, существует польское меньшинство в Беларуси. И Лукашенко давил это меньшинство. Польше абсолютно точно в Белоруссии нужен мир, а не кризис.

— Лукашенко заявил, что новые выборы могут состояться, но только после внесения изменений в Конституцию, года через полтора-два. На что он рассчитывает?

— Вероятно, на то, что ему удастся ослабить полномочия будущего президента и оставить преемника. Но этих полутора лет у него нет. Они могут быть только на штыках. Это значит, что новая Конституция признана не будет. Кроме того, Евросоюз и ряд стран — Канада, Великобритания, Ирландия, Латвия, Литва и Эстония — уже объявили, что не признали Лукашенко избранным президентом. Это означает, что сразу после его инаугурации, если таковая произойдет, в этих странах будут арестованы все счета государственных организаций, в том числе посольств и госпредприятий Беларуси, до тех пор, пока в стране не появится легитимная власть.

— У черного короля больше не осталось ходов?

— Да. Наступило время белой королевы.

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»