«Столкнулся с карантинными клиентами, морально не выдержал». Почему доставка еды стала опасной профессией (фото)

Сержант, Иисус, Нейролептик и Старый на передовой борьбы с коронавирусом. Они могут закинуть продукты через окно и поднять на шестой этаж без лифта 80 килограммов гречки с тушёнкой.

В Петербурге введён режим жёсткой самоизоляции. Тем, кто уже отпраздновал 65-летие, запрещено покидать порог собственного дома, а число горожан, которые (пока — по рекомендации) не выходят на улицу, увеличивается с каждым днём. Сколько продлится жизнь взаперти, никто не знает. Среди тех, кто остаётся на службе и обеспечивает жизнь в квартирах, — доставщики продуктов. «Фонтанка» познакомилась с Сержантом и его командой, чтобы понять, почему эта обычная профессия стала рискованной.

Дверь в квартиру открыта. На всю парадную кудахчет Лариса Гузеева: «Татьяна, вы такая красивая! Вам надо было стать актрисой!» Над обувной полкой висит шляпка, её загораживает хозяйка средних лет с аккуратным каре. Она подозрительно осматривает мою розовую куртку, затем переводит взгляд на доставщика, который пытается бесконтактно выполнить её заказ, достаёт пакеты с продуктами из бокса и ставит в предбанник квартиры.

— Чек будет электронный, — говорит он.

— Как меня это раздражает! — заключает горожанка, закрывая дверь. Лариса Гузеева замолкает.

Возвращаемся с Борисом в машину. Он снимает перчатки и выкидывает их в мусорный бачок. Опрыскивает руки и терминал для оплаты картой санитайзером собственного производства. «Спирт, глицерин и йод. Последнее, чтобы не пили», — уточняет Борис. Он главный в бригаде доставщиков в крупной компании, которая специализируется на подвозе продуктов из гипермаркетов. Как начальник Борис позаботился о подчинённых и разлил всем дезинфицирующего средства, раздал перчатки и маски.

Возвращаемся в гипермаркет на Васильевском острове за новой порцией заказов. После наступления пандемии их количество увеличилось до 30 в день при норме в 17. Так что доставщики часто работают с 8 утра и пока не закончатся клиенты. Выходит по 12–14 часов.

«Старый, Монгол (он вообще как бы бурят), — перечисляет своих подопечных Борис. — Солнцеликий (он победил рак, облысел и блестит). Нейролептик, потому что он всегда спокойный, как в танке. Ещё закупщик Иисус есть».

К нам подходит невысокий мужчина в потёртых джинсах. Из-за чёрной маски хитро блестят глаза, от них расходятся глубокие морщины.

— Я в порту двадцать лет работал, — говорит Старый. — Для меня вот это не сильно тяжело. В порту намного тяжелее.

— Я этого человека отправил в первый день на 7–9 заказов, — вступает Борис — Ну, думаю, человек в возрасте, ему как раз хватит.

— Вообще-то мне 43. У меня жене тридцать. А у мужчин возраст судится по жене. А когда жена старая, то по любовнице. Так что я моложе тебя!

Самому Борису 27, четыре года он работает в доставке. Кличка у него Сержант. В своей работе использует навыки и знания, полученные во время службы в армии. «Строишь логистику не так, что там один поехал, а за ним другой. Это контрпродуктивно. Делим районы на квадраты», — объясняет он. Его бригада возит продукты на Васильевский и Крестовский острова и на Петроградскую сторону.

После начала пандемии заказы потяжелели. В первую неделю был у Бориса случай, когда пришлось тащить четыре ящика на шестой этаж без лифта. В двух были упакованы крупы, в двух — тушенка. Один клиент не захотел лицезреть доставщика у своей двери и попросил закинуть ему мешки с продуктами в окно. Повезло, что жил он на первом этаже. В среднем масса одной посылки составляет до 20 килограммов.

В заказе, который приходит Борису и его подчинённым, указан желаемый способ доставки. Некоторые горожане уточняют, что находятся на карантине. Если человек не признаётся, то и проверить его не представляется возможным.

— У меня много людей, кто со мной работает, на них жены откровенно начинают давить, потому что ты работаешь в зоне повышенного риска. Вчера, например, у меня человек бросил работу. Испугался. Как столкнулся с карантинными клиентами, морально не выдержал, — рассуждает Борис.

— А вы как выдерживаете?

— Я в ВДВ служил. Людей выбивает морально неизвестность. Что за фигня, и никто не знает, что с ней делать. Если выбирать между пандемией и военными действиями, лучше военные действия, потому что хоть знаешь, кто враг и что делать.

Борис воспитывает четверых сыновей, «сколотил небольшое ОПГ», — шутит он. Его жена по профессии педагог, сейчас сидит дома с мальчишками, пока он носится по городу с мешками продуктов. В день накатывает от 70 до 130 километров.

— Я работаю не столько за деньги, сколько за идею. Потому что полезное дело. Не хочу быть паразитом. Как делают многие: сидит, с высокой колокольни смотрит. Моя хата с краю, и до свидания. Я так не могу. Сейчас мы должны объединиться, потому что появился катализатор для того, чтобы изменить человека в принципе. Потому что это беда не та, что у тебя денег много и ты нормально будешь существовать. Сейчас вон миллиардеров косит.

Мы подъезжаем к очередной панельке недалеко от «Приморской». Втискиваемся в тесный лифт с коробками. «Так надо, времена такие, дорогие мои», — приговаривает Борис. Дверь открывает высокий мужчина с сединой. Он забирает пакеты и признаётся, что на улицу их семья не выходила всего полдня. Тёща лежит с инсультом, и ей потребовалось лекарство.

Всю поездку Сержант не снимает чёрную маску, и я не вижу его лица. Когда мы снова подъезжаем к гипермаркету, он отходит на приличное расстояние, снимает защиту и закуривает. Теперь передо мной стоит Борис, отец четверых детей, родившийся и живущий на Васильевском острове в Петербурге.

«Хочешь не хочешь, тут надо извертеться. Люди же ждут. Они есть хотят, — то и дело повторяет он. — От работы так голова иногда пухнет. Но жизнь-то продолжается».

Лена Ваганова, «Фонтанка.ру»