Дмитрий Краснянский: «Если бы вы знали, какую я редиску вырастил…» (фото)

Человек-выборы, который присутствовал последние 18 лет в петербургской политике. Человек, которому своим политическим существованием обязаны сотни топ-лиц Северной столицы. Дмитрий Краснянский половину лета-2012 провел на собственном огороде неподалеку от Константиновского дворца.

Человек-выборы, который незримо, но явно присутствовал последние 18 лет в петербургской политике. Человек, которому своим политическим существованием если не обязаны, то должны сотни топ-лиц Северной столицы. Дмитрий Краснянский половину лета-2012 провел на собственном огороде. Он навсегда вошел в историю города как самый влиятельный заместитель председателя Горизбиркома. 3 июля Краснянский официально покинул состав ГИК, чтобы больше никогда не заниматься выборами. Корреспондент «Фонтанки» застал «живую легенду» в домашних тапочках в небольшом домике неподалеку от Константиновского дворца. И расспросил о наболевшем. Краснянский рассказал обо всем – по крайней мере, о том, о чем не успел скоропостижно забыть за два месяца вольной жизни.

- Дмитрий Валерьевич, вы провели 18 лет в Горизбиркоме. Выборы, возможно, уже стали образом жизни. Что дала эта работа?

- Зарплату стабильную. А все остальное я уже забыл. Причем забыл больше, чем когда-то знал. Уже сейчас, спустя месяц после прекращения своей деятельности на должности зампреда горизбиркома, я начал забывать все, что там было.

- А вы пришли туда кем?

- Просто членом комиссии - в 1994 году. А с 1997-го стал исполнять обязанности заместителя председателя. С 2000-го – официально стал заместителем. Работа как работа. (начинает смеяться, частить и «наигрывать». – Прим. ред.) Хорошая работа. Я к работе отношусь как к работе. Я работал и получал зарплату. Раньше мне было очень интересно работать…

- Дмитрий Валерьевич!

- Если серьезно, то тогда, когда каждый день появлялось что-то новенькое, было очень интересно. Каждый год менялись законы, каждый день приходилось что-то писать, решать. Но со временем, с годами, у меня возникло ощущение, что я подошел к пределу познания всего этого. Мне просто перестало быть интересно.

- Нынешний губернатор Петербурга Георгий Полтавченко в конце 1990-х годов участвовал в выборах в ЗакС. А вы тогда уже работали в ГИК. Вы с ним с тех пор знакомы?

- Я тогда был одним из рядовых членов Горизбиркома и особо кандидатов в депутаты не знал, тем более что их было слишком много и они все были «новенькие». Это сейчас, видя людей в телевизоре, поднимают архивы и узнают, что когда-то они участвовали в той или иной кампании. Но мне думается, что Георгию Сергеевичу повезло тогда, что он не прошел в депутаты. Иногда поражение приводит к победе. А должность губернатора для города намного полезней, интересней и важней. В лучшем случае он, может быть, до сих пор был бы депутатом ЗакСа.

- Все годы работы в ГИК вы были на вторых ролях, хотя вас часто воспринимали как главного в петербургской системе выборов. Вы хотели стать председателем Горизбиркома?

- Нет, никогда.

- То есть, когда при вас сменилось фактически три председателя, включая последнего, вам не хотелось попробовать себя на этой должности?

- Есть люди, которым это нравится, но ведь еще и желание должно быть. А у меня желания никогда не было.

- Но вам предлагали?

- Да.

- Значит, это был осознанный отказ?

- Осознанный, естественно.

- В 2003 году, когда с поста руководителя ГИК уходил Александр Гарусов, были слухи, что вам могли предложить этот пост, но у вас были напряженные отношения с Александром Вешняковым, который тогда был главой ЦИК РФ.

- Было дело. У меня, кстати, к нему напряженности не возникало никогда, а у него ко мне почему-то было. Хотя, может быть, я и ошибаюсь.

- А если бы тогда предложили? В то время, когда ушел Гарусов?

- Рассуждать можно, когда предлагают. Тогда разговоры такие велись где-то, но не со мной. И я в то время не успел особо подумать на эту тему, как она уже ушла с повестки дня. Не знаю, как бы я поступил в 2003-м. Но мне кажется, что тоже отказался бы.

- А сейчас вы отказались, потому что все – «нет предела совершенству», или потому что не хочется дальше этим всем заниматься?

- Просто надоело. Один человек может всю жизнь копать одну и ту же ямку, и ему не надоест. А другой какое-то время покопает и ему уже хочется другое что-то поделать.

- Хорошо вам, теперь дома сидите и ямки копаете…

- Это собака моя ямки копает, а я закапываю…

- Раз уж вы теперь занимаетесь таким отвлеченным делом, расскажите, как в Петербурге делались выборы?

- Так же, как и везде в России. Есть федеральный закон, исполняя который, Центральная избирательная комиссия, избирательные комиссии субъектов Российской Федерации, территориальные, участковые избирательные комиссии занимаются организацией избирательного процесса.

- Вы издеваетесь?

- Нет. У нас, несмотря на то, что государство формально федеративное, по сути, если это касается выборов - это практически унитарное государство. И принятый федеральный закон распространяется практически на все стадии и элементы избирательного процесса в России.

- У нас за эти годы столько раз переписывался закон, что такое ощущение, что сначала высшие умы формулируют, как будут проходить выборы, а потом под это уже пишут законы.

- Да нет! Дело в том, что начиная, примерно, с 1997 года в России законодательство непрерывно усложнялось.

- Но суть от этого не меняется?

- Суть меняется. Сейчас объясню почему. Просто закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», принятый в 1994 году - тогда он имел более короткое наименование, - по объему своему был меньше примерно раз в 5 по отношению к нынешнему закону. То есть регулируемых отношений было не много. Основные нормы, которые в нем прописывались, – это подсчет голосов, выдвижение и регистрация кандидатов, отказ в регистрации. Все это было гораздо либеральнее, проще и доступнее для понимания обычным гражданином.

- Зачем тогда усложнять? Ведь чем проще, тем понятнее.

- Победил формалистский подход. Формалисты считают, что если мы закрепим правовой нормой все, что можно, то это нам чем-то поможет. Нет. На выборах нам это не помогает. Чем больше мы устанавливаем правил поведения в избирательном процессе, тем сложнее всем участникам этого процесса проводить выборы.

- Так мы дойдем до того, что в законе будет прописано, что на территории России кенгуру голосовать нельзя.

- Да! Крайний подход, формалистский, как раз к тому и ведет. В итоге в законе будет написано: «нельзя голосовать кенгуру, зайчикам, кроликам и т.д.». Закон надо упрощать. Он сложен для понимания.

- Где у нас мэром кот работает?

- В Америке был случай, когда мэром какого-то городка избрали Микки Мауса, его вписали в последнюю строчку бюллетеня большинство местных избирателей. У нас, правда, так голосовать нельзя, но среди мэров Микки Маусов полно и кот тоже где-то есть. Там вместо графы «против всех», которой, я считаю, и быть не должно, стоит графа «впишите своего кандидата». Это достаточно демократично, поскольку гражданин, который по каким- то причинам не прошел все стадии выдвижения, регистрации и прочее, может просто на улицах рекламировать себя самого, и он получит шанс попасть в парламент или стать мэром города.

- У нас перед каждыми выборами все участники дружно договариваются, что не будет использоваться административный ресурс. После выборов они же жалуются, что все применяли административный ресурс. Что это такое?

- Это было давно. Какой-то начальник вызывал к себе подчиненных и говорил, чтобы все проголосовали за такую-то партию или такого-то кандидата. И люди, боясь начальника, шли и голосовали. Сейчас это не работает, поскольку, сколько бы начальник ни говорил «голосуйте за Васю Пупкина», гражданин понимает, что голосование тайное и он может, даже согласившись, проголосовать за того, кого он хочет. Так что сейчас административный ресурс работает минимально или вообще отсутствует.

- А вам приходилось сталкиваться с этим?

- Мне - нет. Мне никто никогда не говорил идти и голосовать за кого-то там.

- А были постановки задач со стороны горадминистрации по обеспечению результата выборов?

- Даже если такие попытки были, то поставить такие задачи невозможно. Представьте, придет ко мне какой-нибудь начальник и скажет: хочу, мол, чтобы было 72%. Ну как я добьюсь этого? А если будет 69%? Только Господь Бог, наверное, знает, какие будут результаты на выборах. Перед ними можно лишь предположить. А это можно сделать, только изучив результаты опросов общественного мнения, взяв социологию. Так здесь тоже никаких команд не дашь. Как люди высказались, так и проголосовали.

- Вам часто приходилось идти на компромисс?

- Нет.

- То есть если вы отвечаете на вопрос «часто ли?» - нет, то, значит, все-таки приходилось?

- (Смеется) Я же сказал, нет.

- А есть ли грань компромисса и работы?

- Любая работа подразумевает компромисс.

- Можете ли вы, вот как на духу, сказать, что никогда не участвовали в каких-либо фальсификациях?

- Никогда. Абсолютно, никогда - как на духу.

- А были в курсе фальсификаций, в которых могли участвовать другие представители избирательных комиссий?

- Был в курсе, весь город был в курсе. Тот же Ломоносов если взять. После фальсификаций членов избирательной комиссии суд приговорил к условному сроку по результатам местных махинаций на выборах. Не к реальному сроку, но все же!

- Тем не менее наверняка были попытки со стороны того же Смольного или Конногвардейского поставить какие-то задачи. Как это вообще возможно? Это могут быть чьи-то оформленные фантазии, мысли, вопросы к вам, сколько вы можете обеспечить, или были конкретные какие-то «указания»?

- Только сами себе они могли такое поставить. И иногда это власти очень вредило. Я хорошо помню 1996 год. Выборы мэра города. Первый тур, где Анатолий Александрович Собчак получил больше голосов, чем его соперник Владимир Яковлев. И без всяких указаний все решили, что раз так случилось, значит, наверное, Собчак и так пройдет. И значительная часть электората на выборы вообще не пошла. В итоге Собчак проиграл. То же самое произошло и на президентских выборах Бориса Ельцина, когда он, начиная с минимальным рейтингом, смог в короткий срок подняться до лидерской позиции и стать президентом. В основном тогда все зависело от количества пришедших граждан на избирательные участки. И тогда администрация города очень волновалась за высокую явку. А проценты никто заложить не мог, поскольку никто в тот момент и не знал, какие эти проценты получатся. Так же как и на выборах губернатора в 2003 году. Валентине Матвиенко в первом туре не хватило для победы какого-то мизерного количества голосов…

- Полтора процента. А мне кажется, что это специально было сделано, чтобы все думали, что это честные выборы.

- Нет.

- Не дотянули?

- Да.

- А со стороны Горного института (там располагался предвыборный штаб Матвиенко) были попытки заставить ГИК, чтобы эти полтора процента были набраны?

- Нет. Звонили и спрашивали до поздней ночи: «Как там? Дотянем - не дотянем?» Потихонечку набирались проценты голосов, но в 2 часа ночи стало ясно, что «не дотянем» и будет второй тур. Лично для меня это было очень плохо, так как это лишняя работа в виде организации второго тура выборов. Во втором туре Валентина Ивановна победила.

- Ну, это понятно было!

- Я бы так не сказал. Вспомните историю с Анатолием Собчаком. Победив в первом туре, он проиграл во втором. И сейчас я хорошо понимаю, что при двухтуровом голосовании, меньше шансов имеет тот, кто победил в первом туре.

- Почему такая закономерность?

- Допустим, в первом туре участвуют 5 кандидатов. Один лидирует с большим отрывом, трое пролетают, и еще один проходит во второй тур. Так вот электорат тех, кто не прошел во второй тур, как правило, голосует за аутсайдера. Исключения бывают. И победа Валентины Ивановны во втором туре – как раз то самое исключение. Она действительно победила. Хотя и не с таким уже большим перевесом.

- С небольшим, у Марковой было 16 % по городу…

- Петербург тогда разделился. Во втором туре тогда против Матвиенко практически все кандидаты работали. И работали фактически не столько против нее, сколько за Маркову.

- А со стороны Марковой тогда тоже звонили и интересовались? Или вы с ними даже не общались?

- Интересовались. Мы с Марковой общались и до, и после выборов. И, кстати, после избрания Валентины Ивановны я несколько раз с Марковой встречался. В итоге она действительно поняла, что реально проиграла.

- Хотелось бы поговорить и о последних выборах в ЗакС и президента. После парламентской кампании много говорили о том, что протоколы не «бились» с данными, внесенными в систему ГАС «Выборы». Что это было?

- Все «билось». Это даже было предметом изучения множества судебных процессов. Суд проверял, изучал, в том числе и протоколы, за исключением нескольких случаев, когда они вводились повторно. Но протоколы бумажные соответствовали протоколам электронным. Накал был серьезный, борьба была серьезная. Доходило до паники со всех сторон.

- То есть, скорее всего, это была провокация? Или десятки людей врут?

- Кто-то, может быть, и провоцировал. Я знаю, что в Адмиралтейском районе серьезные провокации были. Были звонки с приглашениями в территориальную комиссию, где всех будут обучать. Разные случаи были, но в целом кампания прошла в соответствии с законом.

- А почему так долго не могли подвести итоги в декабре?

- Долго везли протоколы и все остальные документы.

- Может, с этим связано, что где-то что-то не билось?

- Всегда на всех выборах где-то что-то не бьется.

- Но так долго никогда не было! При Гарусове в 2002 году выборы проходили с деревянными урнами, и все считалось вручную, без электронного введения. Все документы лично привозили в ГИК. И, тем не менее, к утру были известны итоговые результаты.

- Я об этом уже говорил. Систему не упростили. Ее усложнили! И рано или поздно где-то случится такое, что и в установленные законом сроки, а это не меньше недели, не успеют подсчитать нормально голоса.

- Насколько камеры видеонаблюдения помогли пресечь нарушения?

- Очень помогли. Я считаю, что их использовать нужно на всех без исключения выборах, поскольку под объективом камеры, даже если кому-то захочется похулиганить, он еще тысячу раз подумает. Лично я увидел несколько картинок с «лицами с Северного Кавказа», которые закладывали в урну для бюллетеней «подделку». Но большинство членов участковых комиссий по всей стране под объективами грешить бы не стали.

- Ноу-хау последних выборов стали так называемые «временные» участки, которые вызвали много споров, разговоров, вопросов…

- Не очень понимаю, почему это вызвало такой ажиотаж. Участки для голосования граждан в местах временного пребывания были всегда.

- Почему тогда на этих выборах к ним было приковано столько внимания?

- Думаю, многим хотелось скандала. Они его получили. По поводу голосования по почте устроили скандал. Чего там фальсифицировали-то? Ничего. Проверяли тысячу раз.

- Но на «временные» участки многие не могли пройти, мы проверяли, и это было.

- Кто хотел, тот проходил. Кстати, помню выборы в 2007 году в Госдуму. Звонят мне из какой-то телекомпании. И говорят, что их не пускают на закрытые участки. Я позвонил - через 5 минут они там были и уже снимали. Здесь тоже были случаи, когда звонили. Я где-то сам поднимал вопрос, где-то переадресовывал в ТИКи, и все проходили.

- В районах было просто иногда неизвестно, где эти «временные» участки располагаются.

- Почему неизвестно? Мы принимали официальные решения, ТИКи принимали решения, формировали участковые избирательные комиссии.

- И все же их стало гораздо больше, чем раньше. И действительно, возникало много вопросов о целесообразности их появления в каких-то местах.

- Я продолжаю все забывать и не помню, сколько их было в 2007 - 2008 году. Но на Госдуме-2011 и на выборах президента-2012 их было примерно одинаково. Причем мы не везде согласовывали участки, иногда отказывали.

- Просто городскую избирательную комиссию, как и все остальные комиссии, всегда в чем-то обвиняют, в фальсификациях, например…

- Да, даже Центральную избирательную комиссию, даже Владимира Чурова обвиняют. Хотя Владимир Евгеньевич никогда ни в каких фальсификациях не участвовал.

- А как вы относитесь к расхожему мнению, что Путин и Чуров всегда правы, а если не правы, то смотрите пункт первый?

- Римляне говорили: "Humanum errare est" (лат. – Ред.) - "Человеку свойственно ошибаться". А не ошибается тот, кто ничего не делает. И если, допустим, Чуров всегда прав – то значит, он ничего не делает. Но что-то же он делает, значит, не всегда прав.

- Но Чуров говорит, что Путин всегда прав. Получается, что Путин ничего не делает?

- Мда…нет. Наверное, в таком случае могу лишь предположить, что Владимир Евгеньевич может обвинять Владимира Владимировича в ничего-не-делании. Но Владимир Евгеньевич, возможно, моей логики не придерживается, поэтому вряд ли это предполагает.

- Если сравнить выборы 90-х годов, тех, что были в середине двухтысячных, и последние выборы... Какие можно отметить ключевые отличия по людям, по системе? Может быть, это даже философские отличия.

- Выборы в Ленсовет, которые были в конце 80-х годов, были самыми хаотичными и демократичными. Человек мог напечатать 100 листовок на принтере или даже под копирку – и этого могло быть достаточно для того, чтобы победить. А дальше началось то, что происходит во всем мире. В избирательную гонку включились деньги. И чем дальше, тем больше. Каждая избирательная кампания требует все больше и больше денег от участников. И пик этого был, наверное, в конце девяностых - начале двухтысячных. Это было практически десятилетие, когда деньги решали очень многое в избирательном процессе. Потом все это пошло на спад. Сейчас, на мой взгляд, близок низший уровень влияния денег на выборы. Участникам выборов, всем без исключения, пора искать другие методы воздействия. Деньги уже не работают.

- А что работает?

- Я не знаю, я же не политолог! Пускай думают политики, как воздействовать на избирателей, чтобы завоевать их голоса. Но уже избирателей сейчас не купить.

- С того момента, как вы ушли из Горизбиркома, прошло почти два месяца. Пока вы отдыхаете. Чем будете заниматься дальше, если вообще планируете работать?

- Придумаю потом, чем заниматься! Надеюсь, что не пропаду. Как говорится, если бы вы видели, какую я… редиску у себя на огороде вырастил, вы бы меня об этом спрашивали?!

- Поразило то, что вы много раз заявляли, что все, уходите из Горизбиркома, но так и не уходили. И тут все же решились, хотя вас никто не гнал, и даже, наоборот, предлагали повышение в этой системе.

- Я, конечно, мечтал уйти в 2008 году, но не получилось. Хотя я тогда просто мечтал об этом. И даже жалею, что не настоял на своем.

- Не отпустили?

- Насильно удержать у нас никого не могут. Уговорили. Тогда был разговор о предстоящих муниципальных выборах: «Ты же в этом все понимаешь». Да, я часто собирался уходить – тогда, в 2008 году, и сейчас, в 2011-м - 29 ноября. Я даже дату запомнил. Тогда я окончательно решил уволиться. Всегда можно найти еще тех, кто будет хорошо разбираться в вопросе.

- Мне кажется, к вам уже привыкли.

- Сейчас, слава богу, меня не уговаривали. В ноябре 2011 года я бы и ушел, но потом подумал, что это будет некрасиво с моей стороны - уйти перед крупными выборами. А после марта - на свободу с чистой совестью.

- Тем не менее 3 июля закончились полномочия Горизбиркома прошлого созыва. Вы сознательно отказались от работы в избирательной системе. Приехали домой...

- Я не дал согласия письменного на вхождение в состав комиссии. И здесь у меня есть претензии к Законодательному собранию Санкт-Петербурга, которое мою кандидатуру поставило на голосование, хотя, в соответствии с федеральным законом, делать они этого не имели права.

- Может, они комплимент хотели вам сделать?

- А я не хочу эти комплименты получать, не хочу! Дело в том, что, чтобы стать членом любой избирательной комиссии в России, необходимо одно маленькое условие – личное письменное согласие кандидата.

- То есть это выглядело так, как будто мало кто знает, что вы не подписались, вашу кандидатуру поставили на голосование, а потом могли преподнести так, как будто вы не прошли?

- Кто-то мог так и подумать.

- Какие наиболее яркие выборные или поствыборные события вам запомнились за годы работы?

- Выборов было слишком много, избранных тоже. Не избранных – еще больше. Поэтому если запомнились, то разве что «исключения» из общего порядка. Например, история с банкиром Юрием Рыдником. Он в 2002 году прошел в депутаты ЗакСа. А через несколько месяцев был лишен депутатского мандата по суду. Кстати, он стал жертвой усложнения избирательного законодательства. В законе появилась норма о том, что коммерческая реклама юридических лиц, в составе правления которых находятся кандидаты, должна оплачиваться из их избирательного фонда. Норма была абсолютно глупая, если не сказать больше. Но он в нее попал. На общественном транспорте по всему городу, а даже не в отдельно взятом округе, по которому выдвигался Рыдник, была реклама банка. И она не была оплачена из средств избирательного фонда. Таких случаев вообще единицы, когда избранный депутат лишался мандата.

Еще один был анекдотичный случай. В Петроградском районе был такой депутат Шевченко. Человек лишился мандата как условно осужденный за совершение какого-то преступления. Причем самое интересное, что человек, условно осужденный, в те времена мог спокойно избираться. Но если он осужден, будучи депутатом, то он лишался депутатского кресла. То есть избираться можно, а депутатом быть нет!

- А часто были в вашей практике случаи, когда приходили кандидаты и говорили: «Дайте мандат, пожалуйста»?

- Были. Но так как у меня мандатов не было, то я им его дать не мог!

- А денег предлагали?

- А это было бы бессмысленно. В ГИК деятельность коллегиальная – в комиссии 14 человек. Попробуй обойди всех. Тем более что в состав ГИК входят представители всех партий, которые, мягко говоря, не дружат друг с другом. Тут смысл в такой процедуре теряется. Можно дать сто миллионов одним, но кто-то из членов комиссии обязательно откажется.

- Но ведь наверняка были такие наивные люди, которые приходили и говорили: "Дадим столько, сколько надо, только дайте".

- В ночь выборов приходили все и смотрели на экраны мониторов, как подсчитываются голоса. Некоторые расстраивались, некоторые воодушевлялись. Приходили и говорили: «А дайте мне мандат!» Но его попросить можно, а получить нельзя.

- Угрожали?

- Один раз было. Не помню, в каком году. Наверное, в 2000-м. Звонили, не знаю кто, говорили: мол, сейчас на пенсию выйдешь по инвалидности. Я не думаю, что это были серьезные угрозы. От меня ничего толком не зависело никогда, но почему-то я немного завибрировал. Я даже какое-то время ездил с охраной. Недели две.

- Что для вас будет победой?

- А у меня уже есть победа, победа над собой - я уволился из Горизбиркома.

- То есть при всем желании это все же было морально тяжело?

- Очень. Я очень этого хотел и одновременно боялся. Но сейчас чувствую, что с плеч свалился просто огромный груз. Чувствую себя хорошо, замечательно, доволен и счастлив!

- А если вы потом увидите, что выборы обеспечиваются, но как-то не так, как это сделали бы вы?

- Мне кажется, что нынешний глава ГИК Алексей Пучнин – достаточно квалифицированный специалист и федеральное избирательное законодательство знает на «отлично». Так что абсолютно уверен, что таких случаев не будет.

- Он к вам обращался за опытом?

- Нет. А зачем? За каким опытом он может ко мне обратиться? Закон - он, что в Тамбовской области, что в Санкт-Петербурге, один. И правильно его применить можно вне зависимости от субъекта Российской Федерации.

- Ну, у нас есть нюансы по местному законодательству.

- Именно нюансы. На их изучение необходимо дня два-три.

- А у вас за годы работы вообще много отпусков было?

- Как правило, я все не использовал.

- Тогда вы должны были получить компенсацию за все отпуска.

- Компенсацию мне дали.

- Большую?

- На пару месяцев хватит.

- А когда эти деньги закончатся?

- У меня есть Конституция РФ, подписанная лично Борисом Николаевичем Ельциным 12 декабря 1993 года, то есть в день принятия ее на референдуме. И, видимо, она представляет какую-то аукционную ценность! Буду давать посмотреть за деньги. (Смеется.) Тем более, думаю, многим нашим уважаемым согражданам полезно иногда в нее заглядывать и читать, особенно в оригинале! Сейчас, конечно, в нее уже внесены поправки, но некоторую историческую ценность, думаю, она представляет.

- Где вы хотите работать?

- Дайте отдохнуть сначала! Есть в этом мире для меня идеальная работа - следить за пляжем или за дельфинами в Австралии. Но меня туда не возьмут, так как туда берут только тех, у кого есть глубоководный дайверский опыт. Я по квалификационным требованиям не подхожу - у меня дайверский опыт только в собственной ванне, а там воды по колено.

- Вот сейчас сменилась власть в Петербурге. На вашей памяти это уже не первый раз, но тем не менее. С ними вы хотели бы работать?

- Да я с кем угодно могу работать, за исключением тех, с кем не могу.

- И последний вопрос: вы не подались в ГИК, его жизнью не интересуетесь, в выборах участвовать не хотите, работать особо не стремитесь, что теперь? Неужели нет реальных планов на будущее? Ну никаких совсем?

- Есть. Самые ближайшие планы. И самые актуальные и полезные – выдергать редиску!

Беседовал Архип Андреев, специально для "Фонтанка.ру"