Сколько душ в клубе самоубийц?

В Петербурге покончила с собой врач-анестезиолог 29-летняя Ирина Панкова. Девушка сама себе поставила капельницу со смертельным раствором – прямо на рабочем месте в отделении госпитальной хирургии Медицинского университета имени Павлова. Предсмертной записки она не оставила, поэтому причины ее ухода остались тайной даже для ее близких людей. Этот частный, глубоко трагический случай высветил общую проблему суицидов, которой в Петербурге пытаются заниматься только отдельные исследователи-энтузиасты. Как выяснил «МК» в Питере», в Северной столице всерьез никто не считает, сколько человек добровольно отправили себя на тот свет. Официальной статистики не ведется уже много лет! По словам экспертов, власти просто не выгодно задавать врачам такой вопрос: «А сколько у нас самоубийц?» Вот и главный психиатр Петербурга Александр Сафронов честно признался, что так перед ним вопрос поставила только корреспондент «МК» в Питере»…

С широко закрытыми глазами

- Конкретного подсчета петербуржцев, покончивших с собой, не ведется, потому что на этот счет нет никаких федеральных установок, - обескуражил главный питерский психиатр.

Проще говоря, Минздравсоцразвития не заказывает Петербургу полномасштабных исследований на суицидальную тему. В результате даже специалисты не владеют вопросом и потому фактически вынуждены гадать на кофейной гуще о том, сколько человек ежегодно кончает жизнь самоубийством.

Тогда откуда берутся цифры о том, что в Петербурге на 100 тысяч человек приходится 17,1 (а по другим данным вообще 60) самоубийства? Почему считается, что с каждым годом количество самоубийств в стране и в городе растет? Откуда взялись данные, что самоубийцы «молодеют» и чаще всего кончают с жизнью подростки?

Как оказалось, все эти выводы делают исключительно «независимые эксперты» - психологи, социологи и криминологи из различных вузов и научных профильных центров. Эксперты придумывают собственные методики подсчетов – выводы подчас прямо противоречат друг другу. Одни утверждают, что количество самоубийств зависит от магнитного поля планеты, а другие – что от погоды.

Что же попадает в официальные отчеты? Ведь при всем желании невозможно игнорировать факты суицидов, которые, судя по криминальным сводкам, случаются в Петербурге с пугающей регулярностью. Только за последние полгода в городе выбросились из окон многоэтажек трое подростков, покончила с собой молодая мать (перед этим убив двух собственных детей), убил себя крупный бизнесмен, шагнули под колеса поезда в метро еще несколько петербуржцев… Но складывается впечатление, что об этих смертях власть ничего знать не хочет.

- Мы занимаемся только той статистикой, которая, грубо говоря, нам определена федеральным центром, - рассказывает Александр Сафронов. - Вот, например, о фактах острых отравлений мы сообщаем Роспотребнадзору, Росздравнадзору, городскому комитету по здравоохранению. В графе стоит «суицид». Но поскольку нет задачи вывести единый показатель по суициду, то, соответственно, этим никто и не интересуется.

Считать – себе дороже

Вот и получается, что нет количества погибших от суицида – нет и проблемы. К слову, в нашей стране, в отличие от Европы и Америки, до сих пор нет государственной программы по профилактике самоубийств. В Петербурге нет и не предвидится специальных кризисных центров для суицидников (люди, пытавшиеся покончить с собой, в лучшем случае могут рассчитывать на платную клинику неврозов).

- В некоторых регионах страны, где были открыты суицидологические центры, количество официально зарегистрированных самоубийств резко выросло. Об этих случаях просто стало известно специалистам, - говорит Юрий Попов, главный редактор журнала «Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. Бехтерева».

Самоубийства – социальная патология, главный показатель внутренней агрессии общества. Человек, ощущая себя в безвыходной ситуации, направляет агрессию против себя самого. А то, что люди доведены до ручки до такой степени, что готовы истребить сами себя, уже понятно и неспециалистам. Социологи говорят о высоком уровне напряженности и конфликтности. Криминологи утверждают, что количество убийств (это тоже форма агрессии, только направленной во вне) и самоубийств примерно равное. Если верить милицейской статистике, в год в Петербурге происходит порядка 500 - 600 убийств. Выходит, примерно столько же человек убивают себя сами? Но чиновникам эти подсчеты неинтересны…

- Ну получим мы эти цифры, а что с ними делать дальше? – спрашивает чиновник из комитета по здравоохранению, попросивший не называть его имени, так как ему «не хочется ссориться с начальством». - Цифры ведь ко многому обязывают. Нужно собирать группы исследователей, придумывать единую методику подсчетов. Это все требует больших денежных ресурсов.

Самоубийц скрывают ДТП

По словам Юрия Попова, в последние годы некоторые «суицидники» «зашифровывают» свои уходы под несчастные случаи или даже болезни, чтобы никто не догадался, что на самом деле это было самоубийство.

- Это ведь большая трагедия для родных, - поясняет Юрий Попов. – Самоубийцы, в основном это мужчины, страхуют свои жизни, а потом «разбиваются» в ДТП. Дети считают, что их папа погиб в аварии, да и деньги в семью какие-то приходят. Поэтому статистика никогда не будет соответствовать реальной жизни.

Однако статистика пусть и не дает всей полноты картины, но по крайней мере формирует представление о масштабах явления – в данном случае суицидов, как завершенных (на языке медиков «успешных»), так и несостоявшихся. Пока же самоубийц «подсчитывают» кто как может и хочет.

- Человек лишает себя жизни. Приезжает "скорая помощь". Врачи устанавливают факт смерти, дают свое заключение – «самоубийство» – и сообщают о погибшем в милицию. Сочтут ли там смерть суицидом или нет, нам уже неизвестно, - говорит Андрей Борисов, врач "скорой помощи".

Кстати, в 2005 году городская прокуратура разослала в районные отделения "скорой помощи" письма, в которых настойчиво просила показывать сотрудникам прокуратуры все трупы, чья естественная смерть вызывает хотя бы малейшее сомнение.

- Одна половина районных отделений «скоропомощников» это требование выполняет и вызывает сотрудников прокуратуры практически на все трупы, так как всегда можно найти массу сомнений в причинах той или иной смерти, - рассказывает врач Андрей Борисов. – Другая половина на это требование просто «забила». Вот вам и вся статистика!

- У нас похожая проблема с подсчетом наркологических больных, - раскрывает все карты главный психиатр Петербурга Александр Сафронов. - За границей над нами уже смеются – то у нас 2 миллиона наркоманов, то 5 миллионов. Каждый раз появляется новая цифра, потому что МИД берет количество людей, стоящих на учете, и умножает эту цифру на некий придуманный коэффициент.

«Что же ты наделала, Ирка?»

- Самоубийство – это крик о помощи, - говорит Юрий Попов, главный редактор журнала «Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. Бехтерева». – У женщин нередко это несчастная любовь.

О чем кричала Ирина Панкова, когда принимала решение об уходе из жизни? Она не дожила до своего 30-летия ровно месяц. Коллеги и друзья Ирины пребывают в глубоком шоке. Никто из них даже не догадывался, что девушка задумала умереть. Красавица и умница. Впереди у нее была вся жизнь. «Что же ты наделала, Ирка?» - задаются отчаянным вопросом ее друзья на страничке «ВКонтакте».

- Она была немногословным человеком, но далеко не замкнутым, - говорит одна из ее коллег. - Четкий и профессиональный врач.

Одна из основных версий ее гибели – низкая заработная плата. Оклад врача-анестезиолога – 12 тысяч рублей плюс 15 процентов «за вредность». Но эту денежную тему в медицинском университете комментировать отказываются. В управлении внешних связей «МК» в Питере» заявили, что зарплата врача – это «его личный вопрос», и он никого не касается.

- Не могла она из-за денег уйти, - не верят ее коллеги. - Не такой она человек. Кто-то очень сильно ранил Ирину…

Ирина Молчанова