Презумпция невиновности для террористов

Имеют ли обвиняемые в терроризме право на равенство перед законом и судом? Ответ на этот непростой вопрос предстоит найти Конституционному суду в рамках рассмотрения жалобы на поправки к антитеррористическому законодательству. Заявители уверены, что, лишая их права на суд присяжных, законодатель в обход презумпции невиновности выносит им обвинительный приговор еще до начала суда.

Непривычно жаркие споры разгорелись в Конституционном суде при рассмотрении дела о соответствии основному закону страны норм, которые отказывают обвиняемым в терроризме в праве на рассмотрение их дел судом присяжных. Стороны защиты и обвинения схлестнулись, пытаясь доказать: первые, что потенциальных террористов не могут судить юридически безграмотные граждане, вторые - что профессиональные судьи давно перестали быть независимыми и не оставляют подсудимым шансов на справедливое решение.

Всего в КС поступило пять жалоб: на неконституционность подпункта “а” пункта 1 статьи 2 ФЗ “О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ по вопросам противодействия терроризму” посетовали граждане, обвиняемые по ст. 205 УК РФ (теракт). Среди заявителей 39-летний Рустем Зайнагутдинов, которого Верховный суд Башкирии приговорил к 15 годам колонии строгого режима за подготовку к терактам на территории республики и создание террористической организации «Уйгуро-Булгарский джамаат». Кроме того, в КС обратились Расул Кудаев и Азрет Шаваев, которые проходят обвиняемыми в процессе о нападении боевиков на Нальчик в октябре 2005 года. Двум другим заявителям - Алмазу Хасанову и Фархату Файзулину - был вынесен приговор за участие в международной исламистской организации «Хизб-ут-Тахрир».

Еще один запрос поступил от Свердловского областного суда, который нашел несоответствие Конституции в части 2 ст. 30 и части 2 ст. 325 Уголовно-процессуального кодекса. Здесь оспаривается несколько иной момент – нормы предписывают рассмотрение дела с несколькими обвиняемыми судом присяжных, если хоть один из подсудимых заявил подобное ходатайство. В конкретном деле 16 человек обвиняются в участии в преступном сообществе, созданном с целью разбойных нападений. Нескольким подсудимым вменяются более тяжкие статьи УК РФ – бандитизм и создание этой преступной группы. Преследуемые по “мягким” статьям просят суда присяжных, их предполагаемые “главари” настаивают на профессионалах. Свердловский суд просит у КС своеобразного совета: как соблюсти права одних, не задевая при этом других. Тем более, что суд лишен полномочий выделять дела в отдельное производство на стадии судебного следствия.

Поправки же, которые оспаривают остальные заявители, были приняты в декабре 2008 года. Они исключили из перечня дел, которые могут рассматривать суды присяжных, такие статьи как «терроризм», «захват заложника», «организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем», «массовые беспорядки», «государственная измена», «шпионаж», «насильственный захват власти», «вооруженный мятеж» и «диверсия». В случае, например, с Расулом Кудаевым и Азретом Шаваевым изменения в законодательстве круто сказались на судебном процессе – к тому времени было удовлетворено ходатайство о суде присяжных и даже начался отбор заседателей...Но в силу вступили поправки, и делом занялись трое профессиональных судей.

По мнению заявителей, нововведения в законодательстве нарушили священный принцип равенства, еще до приговора суда обвиняемые “назначаются” террористами и лишаются права на равную возможность судебной защиты. Сами заявители в суде присутствовать не могли – все они находятся под стражей, поэтому их позицию озвучивали три адвоката - Магомет Абубакаров, Татьяна Псомиади и Юрий Костанов. Им противостояли постоянные защитники закона: представитель президента Михаил Кротов, от Госдумы - Александр Харитонов и от Совета Федерации - Елена Виноградова. Корреспонденту “Фонтанки” ранее не доводилось видеть столь напряженной битвы, даже рассмотрение дела о смертной казни не вызвало у участников процесса таких бурных эмоций.

Адвокаты в качестве главного аргумента приводили Конституцию, гарантирующую право на жизнь и запрещающую рассматривать дела о преступлениях, за которые предусмотрена смертная казнь, не предоставив права подсудимому на суд присяжных. А в делах заявителей есть еще и 105 статья УК РФ (убийство). Сторона защиты закона в своих выступлениях несколько раз напомнила, что высшая мера запрещена к применению еще в конце прошлого года. Но это не убедило противников, заявивших, что сначала нужно вычеркнуть из всех законов эти два слова, и только потом можно говорить о том, что в стране казни нет. “А пока она предусмотрена, - подчеркнула Татьяна Псомиади, - любой закон, который пытается поразить ст. 20 Конституции, является неконституционным”.

Главным же “вещдоком” Харитонова, Кротова и Виноградовой был отказ большинства европейских стран (полностью или частично) от института присяжных. “Мы не Япония, нам рубашку самурая примерять незачем”, - звучало в ответ. Такие речевые обороты, далекие от высокого слога теоретической юриспруденции, корреспондент “Фонтанки” в здании Сената слышал впервые. “Если бы в России уровень независимости судей был таким же, как в других странах, никто бы ничего не оспаривал, - заявил Костанов, - все сидели бы в углу и тихо молились на судью. Но нам нужен институт присяжных – как орган контроля”.

Не вызвал понимания и аргумент защитников, что присяжные зачастую необоснованно выносят оправдательные вердикты, запуганные или подкупленные представителями подсудимых. “На чем основаны эти утверждения? - сердито вопрошали оппоненты. - Это все выдумки”. Необъективность чаще всего присутствует как раз у судей, в силу профессиональной деформации, - убежденно заявил Юрий Костанов и привел в пример процесс в Верховном суде, на котором он выступал защитником. Когда обнаружили, что к материалам дела пришит обвинительный приговор в отношении совершенно других лиц и встал вопрос: либо отменять то решение, либо отпускать этих подсудимых, прокурор заявил, что нечего рассуждать о правах человека, так как у террориста не может быть никаких прав.

Суды же присяжных выносят оправдательные вердикты вовсе не из-за страха или жажды наживы, - уверены адвокаты, - а потому что следствие не в состоянии собрать убедительную доказательную базу, умея только выбивать пытками показания у обвиняемых. Кстати, на заседании КС выяснилось, что оспоренный законопроект был принят лишь на основании справки, предоставленной НИИ МВД, по крайней мере, никто из представителей законодателя не смог доказать, что принимались во внимание исследования независимых научных институтов. “Меня изумляет тот факт, что закон принят на основе справок МВД, - заявила Псомиади, - сегодня мы принимаем закон под конкретный процесс, а завтра будем принимать его под неугодных МВД лиц”. “Нельзя принимать закон только на основании обвинительного мнения силовых структур, - вторил ей Костанов, - нужно сначала заслушать стороны, подумать. Вспомните, сколько в КС поступило жалоб на УПК? Сколько принято решений, что нужно менять ту или иную норму? Ни на один закон так не жаловались”.

Под занавес жаркого спора Елена Виноградова вытащила «из рукава» еще один аргумент, мимоходом отметив, что адвокатам легко занимать такую безответственную позицию, ведь отвечать за терроризм должны органы государственной власти. Рассматривать дела террористов с участием присяжных невозможно еще и потому, что зачастую в этих процессах озвучиваются секретные сведения, которые должны остаться в стенах суда, - заявила представитель Совфеда в своем заключительном выступлении. Спросить у доктора юридических наук, почему их подзащитные должны отдуваться за головную боль спецслужб, адвокаты не успели – рассмотрение дела было завершено. Свое решение по этому непростому делу Конституционный суд вынесет в закрытом режиме и огласит его, по обыкновению, через несколько недель.

Юлия Никитина,
“Фонтанка.ру”