Любимый поэт президента (фото)

На последней большой пресс-конференции президент России Владимир Путин признался журналистам: «Жена на днях подарила книгу стихов Омара Хайяма, очень советую, – и добавил: – Там тоже много интересного, способного помочь в таких (имеется
в виду сложных, щекотливых. – Ред.) ситуациях».

Расследовать тайны жизни и творчества любимого поэта президента «Тайному советнику» помог профессор Олег Акимушкин, заведующий сектором Среднего Востока Петербургского отделения Института востоковедения РАН, один из крупнейших в России специалистов по персидской литературе.

Олег Акимушкин рассказал о тайнах жизни любимого поэта президента.

Опала – судьба ученых

– Хайям жил почти тысячу лет назад, и понятно, что его биография не может быть достоверной в мельчайших деталях, но вокруг его имени и личности очень много легенд, предположений и домыслов. Почему?

– Данных о Хайяме чрезвычайно мало. О нем писал арабский историк Кифти, живший в первой половине ХII века. Есть сведения о Хайяме у двух персидских авторов, которые были с ним знакомы. В детстве его видел Абу-л-Хасан Бейхаки, и, тоже будучи ребенком, с Хайямом встречался Низами Арузи Самарканди. Он в своем знаменитом сочинении «Чахор макале» посвятил особое эссе Омару Хайяму. Но ни тот, ни другой не упоминали о том, что имам Омар был поэтом. О его поэтическом творчестве стали писать позже, в ХIII-ХIV веках. Атрибутировать, какие именно четверостишия действительно написаны
пером Хайяма, невозможно. Я лично считаю, что те рубаи, великолепные словесные миниатюры, где прямо упоминается имя Хайяма, написаны вовсе не им.

Справка
Омар Хайям – четыре факта
1. В русском Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона упоминаются два Хайяма. В томе 42 есть статья «Омар Аль-Каями» об ученом-математике. В 73-м томе – статья «Хейям или Омар Хейям» – о поэте.
2. Первый трактат Хайяма-математика не сохранился. Известно его название – «Проблемы арифметики». В нем Хайям, основываясь на работах индийских математиков, предложил метод решения уравнений х^n = a (n – целое число), аналогичный методу Руффини – Горнера, а также правило разложения натуральной степени двучлена (a+b)^n – это известная формула бинома Ньютона для натуральных показателей.
3. В 1074 году Омар Хайям приглашен султаном Мелик-шахом – по настоянию Низам ал-Мулка – для строительства и управления дворцовой обсерваторией, а также реформирования солнечного календаря. Календарь был разработан, но по непонятным причинам никогда не использовался.
4. Могила Хайяма находится в Нишапуре, около мечети памяти имама Махрука. На этой могиле в 1934 году был воздвигнут обелиск. Средства собирали почитатели творчества Хайяма в разных странах.
Омар Хайям – три легенды
1. Будущий первый министр Низам уль-Мульк, будущий ученый и поэт Омар Хайям и будущий глава мятежной секты исмаилитов Хасан ас-Сабах учились вместе и в юности кровью поклялись в вечной дружбе и верности.
2. Глава империи Великих Сельджуков Низам уль-Мульк предложил Хайяму управлять городом Нишапуром и всей прилегающей областью. Хайям ответил: «Не хочу управлять людьми, приказывать и запрещать, а хочу весь свой разум посвятить науке на пользу людям!»
3. В момент гибели «Титаника» помимо прочих сокровищ на его борту находился бесценный подлинный манускрипт Омара Хайяма, озаглавленный «Рубайят».

– Кем же был Омар Хайям?

– Он, прежде всего, был замечательный математик, замечательный астроном, а следовательно, астролог. Отсюда легенды о его успехах в астрологии.

Обелиск на могиле Хайяма в Нишапуре, который воздвигли на средства почитателей его таланта.

– Наука астрология тогда была востребована властью, а он делал придворную карьеру?

– Он делал придворную карьеру не как астролог или математик, а как астроном. Потому что Мелик-шах, предпоследний из четырех Великих Сельджуков, который правил с 1072 по 1092 год, пригласил несколько ученых, астрономов, которые должны были создать новый календарь. Календарь был разработан и носил имя Мелик-шаха. Они работали 5 лет, закончили новый календарь в 1079 году. Это было гениальное произведение. Предлагалось ввести 33-летний цикл, в котором было бы 8 високосных годов в определенном порядке. Тот календарь был на 7 секунд точнее григорианского календаря, введенного в Европе в ХVI веке.

– То есть календарь, в разработке которого участвовал Омар Хайям, точнее того, по которому мы живем сейчас?

– Совершенно верно. Там было отставание от реального астрономического времени на 19 секунд в год, но это выравнивалось схемой с восемью високосными годами.
Когда Мелик-шах, а чуть раньше его первый везир, знаменитый Низам-ул-Мулк, великий государственный деятель… вот, кстати, параллель, у нас сейчас говорят о национальной программе «Образование», а Низам-ул-Мулк уже тогда об этом думал и открыл в Багдаде, Исфахане, Мерве и Балхе, главных городах гигантской сельджукской империи, академии, которые так и назывались – «низамийа», для подготовки квалифицированных кадров, в том числе чиновников… И министр, и шах были убиты членами тайной секты исмаилитов…

– А согласно одной из версий, Хайям был однокашником и Низам ул-Мулка, и главы исмаилитов Хасана ас-Сабаха, такой мостик в заговоре…

– Эта легенда появилась в ХV веке. Это невозможно. Низам ул-Мулк родился в 1019 году, так что они не могли вместе учиться. Они пересекались, прежде всего, во время подготовки нового календаря. С Сабахом Хайям тоже мог встречаться. Тот бывал в Исфахане в 80-е годы ХI века, когда там жил и работал Хайям. Но Сабах родился в 1054 году или чуть позже, и вряд ли они учились вместе. Что касается Хайяма, то, поскольку в источниках приводится его гороскоп, мы точно знаем: он родился 18 мая 1048 года. И умер 4 декабря 1131 года.

Исфахан. Город, где жил и работал Омар Хайям.

– Уже будучи в опале.

– Просто он отошел в тень. После того как умер Мелик-шах, началась борьба за трон, никого уже не интересовала наука, великие открытия, а значит, и Хайям. Хотя он был выдающимся математиком. Это показали Юшкевич, историк мировой математики, наши исследователи Розенфельд и Матвиевская. Они выяснили: он сделал то, что потом смог повторить только Ньютон. Он первым доказал наличие математической парадигмы, которая известна сейчас как знаменитый «бином Ньютона».

– Но его достижения были незаслуженно забыты, а сам он покинул столицы, вернулся в Нишапур, почти отказался от преподавания…
– Кифти сообщает: под конец жизни Хайяма так взяли за горло, что он был вынужден уехать в хадж. А когда он возвращался из хаджа, в Багдаде к нему пришли известные математики, и он отказался их принять. Сказал, что отошел от всего. При этом, как сообщает Бейхаки, бросались в глаза его нелюдимость, резкость в последние годы, нежелание ни с кем общаться.

– То есть он в конце жизни боялся репрессий?

– Да, Кифти прямо цитирует слова Хайяма, что он из-за нападок стал бояться за свою жизнь и поэтому уехал в хадж.

Эту миниатюру современные иранцы могли бы поместить на обложку книги поэта.

Как его переводили

– Хайям, бесспорно, самый известный персидский поэт в мире. Когда начался этот бум?

– Шумиха вокруг Хайяма началась в значительной степени благодаря Фитцджеральду. А тот начал заниматься Хайямом благодаря своему хорошему знакомому, который был
профессором иранистики и санскритологии Оксфордского университета. До этого Фитцджеральд занимался латинской и испанской словесностью. А в 1857 году его друг-профессор показал ему рукопись Хайяма, и он им увлекся. А в 1859-м выпустил сборник, в котором были 101 рубаи и который он издал за свой счет. До того рукопись, которой он пользовался, довольно долго валялась в лавке лондонского антиквара Куорича. Кстати, у этого антиквара несколько рукописей были куплены нашим Азиатским музеем, сейчас Институтом востоковедения. Сборник Хайяма на английском тоже пылился в книжных магазинах. А потом кто-то прочитал, рассказал, и пошла волна славы. Фитцджеральд издавал Хайяма 5 раз. Пятое издание вышло уже после его смерти, в 1889 году.

– Образ Хайяма от Фитцджеральда очень хорошо описан у О’Генри, когда почтенная американская матрона говорит, что не понимает, как это можно ее, достойную женщину, призывать брать кувшин вина и каравай хлеба и идти скакать на поляну. Это Хайям?

– Дело в том, что Фитцджеральд Хайяма не переводил. Это «так сказать» переводы. В Бодлейской библиотеке в Оксфорде я видел рукопись, которой пользовался Фитцджеральд, и на полях этой рукописи очень тонким карандашом его пометки, что вообще-то кощунство, это рукопись ХV века и заслуживает соответствующего обращения. Он что делал: брал несколько рубаи, соединял их, проводил отбор и потом писал свое. Это не перевод, это переложение.

– Этакие «мои мысли по поводу Хайяма»?

– Да, что, кстати, делают и многие русские переводчики. Но это дало толчок, толчок сильнейший, к появлению бесчисленных рукописей Хайяма, что я называю «Хаййамиадой», по аналогии с гомеровской «Илиадой». У нас в институте есть очень хорошая рукопись ХV века, в которой около 300 рубаи. Это говорит о том, что Хайям не был тогда так бешено популярен. Но спрос рождает предложение. Как только стало известно, что такой спрос именно на Хайяма есть в Европе, в США, в России, так в Персии и Индии стали продавать «старинные рукописи», которые содержали тысячи рубаи Хайяма.
Среди наших переводчиков есть Иван Голубев. Он умудрился перевести 1306 рубаи Хайяма; откуда он их взял, я не знаю, но убежден, что Хайям столько не писал.

– Значит, Омар Хайям – это коллективный псевдоним…

– Да, так и получается. Вообще, когда мы пишем Омар Хайям, это неверно с точки зрения персидского языка. Это в переводе «Омар Палаточник». Правильно писать Омар-е Хаййам, через изафет, который в персидском языке показывает в том числе отношения «отец – сын». Его полное имя звучит так: Гиййас ад-Дин, Абу-л-Фатх (что сомнительно, потому что у него не было детей), Омар ибн Ибрахим аль-Хаййам.

– Сын Ибрагима Палаточника.

– Да. Поэтому везде надо читать Омар-е Хаййам. Персы так и читают. Но этого не знают наши версификаторы. Изданное сейчас на русском языке нельзя назвать в полном смысле переводами. Поскольку переводчики не знают языка и работают по подстрочникам. Я лично считаю, что это неправильно. Рустам Алиев и Мохаммед-Нури Османов сделали в 60-е годы хороший прозаический перевод Хайяма, не безупречный, но очень хороший, и все переводчики опираются на этот перевод. Версия любого переводчика – это разный Хайям: «Хайям Ганецкого», «Хайям Никоры» (кстати, хороший, очень духовный, а у Хайяма этого не было). Переводили на русский очень много. Сейчас 292 рубаи представлены в 2510 переводах, их сделали 52 автора, как владеющие фарси, так и не знающие языка.

– С Европой и Америкой понятно, а когда Хайямом заинтересовались в России?

– В России взбудоражил публику Хайямом замечательный российский иранист Валентин Жуковский, который был директором учебного отделения азиатского департамента МИДа Российской империи.

Исфахан. Книги персидских поэтов.

– Чем же он взбудоражил публику?

– Он опубликовал доказательную, или, как сейчас говорят в Москве, «фундированную» статью «Омар Хайям и странствующие четверостишия». Он не имел в руках текста на персидском, у него был перевод Николя на французский. Это второй перевод Хайяма в Европе, после первого «так сказать» перевода Фитцджеральда. Николя издал 463 рубаи, Жуковский обнаружил, что более 80 из них можно найти в диванах – собраниях стихотворений 39 разных персидских поэтов. Сам он отнес только 6 рубаи к Хайяму. Вот что писал Жуковский: «…Можно сказать с полной уверенностью, что во всей изящной персидской литературе не найдется поэта, который стоял бы таким особняком и который привлекал бы столько внимания и вызывал бы столь разнообразные, резко противоположные мнения, суждения и приговоры, как Омар-е Хаййам. Он вольнодумец и разрушитель веры. Он безбожник и материалист. Он насмешник над мистицизмом и пантеист, он правоверующий мусульманин, точный наблюдатель, ученый. Он развратник, гуляка, ханжа и лицемер. Он не просто богохульник, а воплощенный отрицатель положений религии и всякой нравственной веры. Он скептик-эпикуреец, он персидский Абу-л-Ала, Вольтер и Гейне».

Сколько и о чем писал Хайям?

– Значит, то, что мы читаем, это вовсе не всегда Хайям?

– В настоящее время – да. Только неизвестно, сколько именно рубаи он написал. Вот моя точка зрения: от 95 до 115 рубаи.

– И как это определяется?

– Стопроцентно достоверного механизма уточнения, что писал Хайям, а что ему приписали, не существует. В источниках ХII-ХIII и ХIV веков до нас дошло определенное количество рубаи, которые можно считать принадлежащими Хайяму. Всего их 44. Тематика схожа с «Хаййамиадой»: недовольство жизнью, судьба чересчур строга, вино, любовь, склонность к эпикурейству, но в этих рубаи он веры не касается. Да, он обращается к Аллаху несколько панибратски, но не богохульствует.
При отборе часто исходили из собственного вкуса. Дашти, автор монографии о Хайяме, не литературовед, а просто знаток национальной культуры, очень известный политик при шахе, даже вхожий в шахские апартаменты, считал, что 36 рубаи – это точно Хайям. 66 – сомнительно. Мохаммад-Али Фаруги называет другие цифры. Кто-то ставит одно и то же рубаи в достоверные, а другой – в сомнительные. Персы больше других сделали для исследования достоверности Хайяма. Современный иранский ученый Афзали предложил метод сравнительного анализа. Хайям жил в обществе, вокруг него творили множество других поэтов. Он выделил рубаи поэтов-современников или младших современников Хайяма. Выяснилось, что только 111 рубаи имели классическую рифму, которая дошла до нас. 92 процента написаны с другой рифмой. То есть во времена Хайяма классикой считалась другая рифмовка. В рукописях ХIV века, где приводятся 44 рубаи Хайяма, 25 рубаи имеют рифмовку, которой в его эпоху не пользовались. Значит, его могли подправлять.

– Как именно родилась «Хаййамиада»?

– Краткость четверостишия, афористичная форма, философичность, вызывающая раздумья, не позволяет вычленить индивидуальный стиль и, наоборот, позволяет легко имитировать его при наличии соответствующих литературных способностей. Обилие самих четверостиший наводит на мысль о подделках-подражаниях.
И он не мог писать так разнотемно. Я это и называю «Хаййамиада».

– ПсевдоХайям?

– Да, творчество людей, которые писали под него. Рубаи Хайяма растворились в исчисляемой тысячами массе четверостиший, созданных иногда просто мастерски и неотличимо его имитаторами и последователями.

Исфахан. Площадь Имама.

– Так же Пушкину приписывали разные эпиграммы.

– Да, за Хайямом тянулся шлейф богохульника, скептика. Он был математик, ученый и на многие вещи смотрел не так, как обычный верующий мусульманин. И, зная, что из-за четверостишия могут быть неприятности, автор прикрывался именем Хайяма. Немецкий иранист Шредер вообще заявил, что надо навсегда вычеркнуть из числа персидских поэтов имя великого математика и астронома Омара Хайяма, потому что он ничего не писал. Это, конечно, не так. Но определить абсолютно достоверно все рубаи Хайяма вряд ли удастся, если не появится старая и заслуживающая доверия рукопись с его произведениями.

– Он стал самым популярным персидским поэтом в мире – в Европе, в Америке, в России, вот наш президент любит Хайяма и рекомендует всем читать. Как вы объясните этот феномен?

– Рубаи Хайяма и его подражателей афористичны. Афоризм всегда долго живет. А множество затронутых в них тем воспринимаются злободневно.

– Я бы на месте политиков не любила такого богохульника.

– Политики разные. И каждый политик еще и человек.

Беседовала
Марианна Баконина

Из «Хаййамиады»

Хайям из блокнота президента России:

Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,
Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,
Ни былой, ни грядущей минуте не верь,
Верь минуте текущей – будь счастлив теперь!

Хайям-эпикуреец:

Что жизни караван! Он прочь уходит.
Нам счастья удержать невмочь – уходит.
О нас ты не печалься, виночерпий,
Скорей наполни чашу – ночь уходит.

Хайям-вольнодумец:

Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.

Хайям-лицемер:

Будешь в обществе гордых ученых ослов,
Постарайся ослом притвориться без слов,
Ибо каждого, кто не осел, эти дурни
Обвиняют немедля в подрыве основ.

Хайям по версии Фитцджеральда:

О, если б, захватив с собой стихов диван
Да в кувшине вина и сунув хлеба в карман,
Мне провести с тобой денек средь развалин -
Мне позавидовать бы мог любой султан.

Хайям-философ:

Мне мудрость не была чужда земная,
Ища разгадки тайн, не ведал сна я.
За семьдесят перевалило мне,
Что ж я узнал? Что ничего не знаю.

Точно не Хайям:

Назовут меня пьяным – воистину так!
Нечестивцем, смутьяном – воистину так!
Я есть я. И болтайте себе что хотите:
Я останусь Хайямом. Воистину так!

Полностью интервью читайте в газете "Ваш Тайный советник" от 18 июня 2007 года.