ПоделитьсяВ 85-й гимназии Петроградского района, если верить рассказу одной из мам, учительница провела среди первоклашек референдум на тему отделения от класса одной ученицы, предварительно подготовив результат с помощью соответствующей пропаганды. Тут можно было бы поговорить о влиянии политики на неокрепшие, хоть и взрослые, умы, кабы дело не дошло до нервного срыва у вполне конкретного ребёнка. Школа всё отрицает. Поэтому "Фонтанка" разбиралась в теории: как нужно действовать, если на маленького человека обрушивается вся мощь взрослого.
Первоклассницу Юлю (имя изменено) привели в новую школу посреди учебного года. Её родители посчитали, что так будет лучше для дочери.
- После первых месяцев в первом классе нам показалось, что дочери нужна более сильная школа, – рассказывает её мама, Алёна. – И после новогодних каникул мы перевели её из обычной школы в 85-ю гимназию. Перед этим я, конечно, поговорила с директором, и всё было вроде бы отлично.
Когда начались занятия, выяснилось, что всё не так уж хорошо: Юля оказалась в классе чужой, причём не приняли новенькую, говорит мама, не дети, а педагог – учитель начальных классов Наталья Евгеньевна Фёдорова.
– Учительница, к которой мы попали в класс, с ходу сказала мне, что привыкла сама набирать детей, – продолжает Алёна. – А те, кого ей "впихнули", её не устраивают. Я не знала, что при переводе ребёнка в другую школу договариваться надо с классным руководителем. У меня нет опыта перевода детей в другую школу.
В тот момент Алёна решила, что не стоит обращать внимания на реакцию учителя. Девочка у неё, уверяет, послушная и способная. Помимо школы занимается в балетной и театральной студиях, ходит на немецкий и английский языки, и нигде у неё никогда не было проблем ни с преподавателями, ни с детьми.
- А в этой школе на меня вдруг посыпались какие-то странные истории о поведении моего ребёнка, – говорит Алёна. – Например, появляется жалоба, что моя дочь сорвала урок. Начинаю выяснять подробнее – оказывается, у неё три раза падала на пол точилка.
Потом, продолжает она, дочь прослыла в классе воровкой.
– В праздник букваря Юля решила помочь учителю и из коробки выдавала другим детям буковки, – рассказывает Алёна. – Это была обычная маленькая коробочка, похожая на те, в которые упаковывают подарки. Когда Юля раздала буквы всем, она спросила, чья коробка. Ей никто не ответил – и она поставила эту коробку к себе на парту. Потом в эту коробочку она сложила деньги, которые мы ей давали. И вдруг её обвинили в том, что она у кого-то украла и эту коробку, и деньги! Чья была коробка, кому она понадобилась – мы так и не узнали. И у кого дочь "украла" деньги – тоже так и не выяснилось. То есть "потерпевших" не было, ни у кого деньги не пропали.
Иными словами, если верить маме, учительница с первого дня повела пропаганду, направленную против новенькой. Только такую завуалированную.
– Она ведь не обвиняла напрямую, – замечает Алёна. – Она просто настраивала класс, чтобы все сами подумали: "Дети, как вы думаете, почему у нас пропадают вещи? А кто у нас недавно пришёл в класс?" И конечно, все показывали на Юлю. Хотя вещи у них в классе пропадали с сентября, а Юля пришла во втором полугодии. Я разговаривала с другими детьми, и они уже твёрдо уверены, что Юля – воровка, Юля – сумасшедшая. Ответить, почему они так думают, дети не могут. Но говорят, что знают точно, потому что так сказала Наталья Евгеньевна.
Референдум
Алёна говорит, что долго отказывалась верить дочери, ей казалось, что ребёнок преувеличивает. Уж больно неправдоподобно выглядели рассказы о взрослой, сильной учительнице, которая вдруг повела информационную войну против маленькой, худенькой девочки.
Она отвела дочь к психологу. В том числе и для того, чтобы отделить правду от фантазий. Психолог сказал, что у ребёнка только одна проблема: она почему-то панически боится классного руководителя.
- Я пошла поговорить с Натальей Евгеньевной, – продолжает Алёна. – И она с какой-то гордостью мне сказала: "Да, дети меня боятся". Такая у неё методика.
Даже после этого она не до конца поверила дочке. Решила, что девочка просто не дотягивает до требований учительницы, но это ничего, пускай учится.
Однако очень скоро, говорит Алёна, она поняла, что педагог не ограничивается "информационной работой" среди детей: учительница, по словам мамы ребёнка, призвала в союзники родителей Юлиных одноклассников.
– У Юли в классе есть друг, мальчик, а мы дружим с его родителями, – рассказывает она. – Их старшая дочь каждый день забирает брата из школы, а иногда мы просим её отвести в школу и Юлю. Незадолго до каникул в марте она мне рассказала, что к ним подошла Наталья Евгеньевна и настоятельно рекомендовала не общаться с Юлей. Будто бы учитель сказала, что у них будут проблемы, если они не перестанут с ней дружить. Я поговорила с другими родителями – им тоже классный руководитель говорила, что якобы Юлю убрали из предыдущей школы за неадекватное поведение и драки, что там она избивала детей.
Последней каплей для Алёны стал звонок дочери из школы: сквозь рыдания ребёнок рассказал, что класс дружно проголосовал за её отделение. Причём дети сами сделали выбор, учительница не оказывала на них никакого давления, она даже вроде бы и не инициировала референдум, а просто молча и вежливо при нём присутствовала.
- Кто-то сказал: "Поднимите руки, кто не хочет, чтобы Юля училась в нашем классе", – говорит Алёна со слов дочери и её друга. – И почти все подняли руки. Наталья Евгеньевна в это время была в классе.
Она сразу забрала дочь из гимназии. После весенних каникул девочка вернулась в прежнюю школу. Ту самую, откуда её якобы "убрали за неадекватное поведение и драки". Её охотно взяли обратно, потому что в школах, как правило, любят маленьких прилежных отличниц. А именно такой описывает Юлю её мама.
Но бесследно два месяца в 85-й гимназии для ребёнка не прошли.
- У дочери настоящий нервный срыв, у неё пропал сон, – жалуется Алёна.
К сожалению, её рассказы невозможно проверить. За описанными "боевыми действиями" могли наблюдать только дети, а их опрашивать мы не имеем права. Их родители отказываются обсуждать классного руководителя, у которого детям учиться ещё 3 года. И взрослых можно понять, если принять на веру рассказ Алёны. Вряд ли кто-то захочет, чтобы в следующий раз "референдум" коснулся его ребёнка.
Алёна тоже понимает, что ей нечем доказать слова дочери, разве что заключениями психолога. Поэтому она просто поспешила забрать Юлю из 85-й гимназии.
– Я просто поняла, что не смогу быть спокойна, пока мой ребёнок ходит в эту школу, – объясняет она. – Потому что школа – это место, где никак не проконтролировать, что происходит. Я же не могу надеть на дочь видеодатчик.
Школа не майдан
Преподаватель начальных классов Наталья Фёдорова не захотела как-то прокомментировать события, о которых рассказала мама её бывшей ученицы.
– Я не намерена ничего вам говорить, – заявила она. – Я ни в чём не виновата ни перед этой мамой, ни перед этим ребёнком. Я даже не знаю, о чём она вам рассказывала.
Конкретный вопрос про голосование первоклассников совершенно не удивил учительницу.
- Это ложь, – быстро объявила она, даже не дослушав вопроса. – В моём классе никогда не было никакого голосования.
Другие обвинения в адрес ребёнка, по её словам, "никогда не звучали в классе". Объяснить, что она подразумевает под этими словами, то есть в каком месте, если не в классе, "звучали" слова о том, что девочка якобы ворует, педагог тоже не захотела.
Директор 85-й гимназии Петроградского района Светлана Продан поддержала свою подчинённую.
- Это всё – неправда, – заявила она "Фонтанке". – С этой мамой если я и буду разговаривать, то в каких-то других органах. Мы не на майдане! У нас нет никаких разборок.
При этом она фактически повторила то, в чём, по словам Алёны, её убеждала Наталья Фёдорова: проблема – в ребёнке.
– У этой мамы искажённое представление о том, какой у неё ребёнок, – заметила директор. – Мы провели неофициальное расследование и цивилизованно отработали историю с этой девочкой. Эта мама не просто преувеличивает – она говорит неправду!
Мы попросили госпожу директора объяснить, каким образом школа "цивилизованно отрабатывала историю" и "проводила расследование", если есть только слова мамы с дочкой – против слов учителя, а детей к этому привлекать нельзя.
– По факту! – ёмко ответила директор.
– По какому факту?
– Потому что были… Совершены определённые действия. А вы сначала прочитайте что-то про образование, про подходы к детям!
Иными словами, по-настоящему никто и никогда не узнает, что происходило на глазах у первоклашек. И точно так же могут развиваться события в любой другой школе, если там взрослой учительнице придёт в голову "поиграть мускулами" перед беззащитным 7-летним ребёнком. Даже если до правды можно будет докопаться, то вряд ли удастся как-то наказать учителя.
Главный специалист социального управления аппарата детского омбудсмена в Петербурге Валерия Охинченко считает, что Алёна в самом начале совершила ошибку, допустив развитие ситуации. На самом деле, говорит она, маме нужно было не решать самой, верить или не верить ребёнку, а сразу идти к директору и разбираться – что происходит.
- Если с такой историей обращаются к нам, то мы идём в школу, собираем вместе стороны конфликта, приглашаем директора и просим всё говорить друг другу в глаза, – объясняет она. – Как правило, в конструктивном диалоге всё можно уладить. Но делать это нужно сразу: на том этапе, когда всё это ещё не стало для ребёнка травмой.
Заставить учителя как-то отвечать по закону, признаёт Валерия Охинченко, нереально. Можно просто попытаться договориться, каждый раз действуя в интересах конкретного ребёнка.
– Хотя договориться можно не со всеми учителями, – признаёт она. – Многие из них остаются в плену неких своих профессиональных стандартов. Это жаль, потому что дети меняются – и учителя тоже должны меняться.
Ирина Тумакова,
"Фонтанка.ру"
