Эрмитаж сделал 3D-реконструкцию своих подвалов блокадной поры. Помог храпоглушитель

Государственный Эрмитаж в преддверии 80-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады представит в своих подвалах тематическую инсталляцию. Ее частью станут 3D-модели подвалов музея, которые в годы блокады были жилыми: они заменили дом остававшимся в городе сотрудникам музея, а также членам Союза архитекторов и Союза художников. Там продолжалась научная жизнь, были написаны многие труды, проходили заседания. Интерьеры жилых подвалов музея воссоздали по рисункам обитателей, среди которых, как недавно выяснилось, был театральный художник Михаил Григорьев.

Над виртуальным воссозданием интерьеров работали специалисты Сектора компьютерной техники Эрмитажа. Помимо ранее известных широкой публике рисунков архитектора Александра Никольского, в их распоряжении было 11 изображений Григорьева, и некоторые заставляют задуматься о неожиданных аспектах массового совместного проживания: так, на одном из листов художник изобразил… храпоглушитель.

«Эти рисунки довольно долго лежали в архиве, они числятся у нас как рисунки неизвестного художника, но относительно недавно [установили авторство], — рассказывает Елена Соломаха, заведующая научным архивом рукописей и документального фонда Эрмитажа. — В правом нижнем углу рисунков есть монограмма «МГ». И поскольку один из них — «Храпоглушитель системы Григорьева», я как-то сразу предположила, что и художника так звали. Дальше я предположила, что это Михаил Григорьев, и Театральный музей, куда я обратилась, мне подтвердил, что да, это абсолютно так».

«Это был замечательный художник, он родился в 1899 году, в небогатой дворянской семье, в Первую мировую добровольцем пошел на фронт и был летчиком, летал на самолетах французской системы Nieuport, был сбит, после этого у него развилась серьезная травма позвоночника, — продолжает Елена Соломаха. — Но еще будучи в армии, он пытался делать декорации и ставить какие-то спектакли. А потом, когда уже закончилась Первая мировая, году в 1920-м он начал работать как театральный художник. Он принадлежал к так называемым младшим мирискусникам, и Александр Николаевич Бенуа его привел сначала в ТЮЗ, потом Самуил Маршак, видимо, ввел его в этот круг, и он вместе с Зоном организовал новый ТЮЗ. Потом перед войной он работал в МАЛЕГОТе и Большом драматическом театре, потом был у нас в подвалах, и в ноябре 1941 года уже вместе с ТЮЗом эвакуировался. А после возвращения из эвакуации работал в Театре Комиссаржевской. Он оставил свои воспоминания, есть его письма. Работа еще в самом начале, но я надеюсь, что это выльется в серьезное исследование».

В секторе компьютерной техники Эрмитажа, кроме «оживления» рисунков, виртуальные интерьеры «наполнили» предметами из архива: например, на стол «положили» пропуск директора музея Иосифа Орбели 1941 года и книги.

Кроме виртуальной инсталляции, музей представит подлинные вещи — снаряд и эвакуационные ящики, которые использовались не только во Вторую, но и в Первую мировую войну, а также валы, на которые накатывались крупноформатные работы.

Планируется, что в будущем посетить инсталляцию можно будет со специальной экскурсией, детали об этом будут обнародованы позднее.

Также, рассказывая 23 января о мероприятиях, приуроченных к памятной дате, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский упомянул о подарке, полученном музеем. Эрмитажу передали мебель фабрики Свирского, которая стояла на яхте «Полярная звезда» (ранее — императорской), пришвартованной в блокаду у Эрмитажа и подававшей ему электричество.