«Мир военной шизофрении». О чем писал Владлен Татарский

«Я всегда говорил: преступники — это деградировавшие воины», — повторяет Татарский в своих книгах. «Бег», «Война» и «Медитация» — в этих текстах автор предстает человеком, которому присущ характерный «шахтерский юмор», некоторая мизогиния и практически документальная память. «Фонтанка» пересказывает главное.

Военкор Владлен Татарский успел написать всего три книги. С 2020-го он исправно выпускал по одному тому в год. Прямо как Виктор Пелевин, творчеством которого уроженец шахтерской Макеевки Максим Фомин увлекался настолько, что взял псевдоним в честь главного героя романа «Generation П».

В своих книгах Татарский от первого лица рассказывает о том, как из зэка стал ополченцем. «Я для себя открывал новый мир. Мир военной шизофрении», — пишет он в своей первой повести «Бег», рассказывая о том, как проходило обучение новобранцев.

Сам себе автор напоминает персонажа Машкова, Толяна, из фильма «Вор»: «Хожу в форме, но не служу; живу у каких-то женщин, но на них не женюсь. Ещё и в розыск объявили за массовый побег (от 5 до 8 лет, между прочим)». Женщин у лирического героя как минимум четыре: жена с двумя детьми, некая Рита, «казачка с Новоазовска» и «любовь», которая заранее предупредила, что если героя посадят, она к нему ездить не будет. Несмотря на популярность у женщин, своим друзьям автор напоминает совсем не персонажа Машкова, а Свинку Пеппу из одноименного мультика.

«Бег — это главное упражнение любого разведчика, диверсанта и преступника, — рассуждает автор в эпизоде, датированном 2011 годом. Эпизод предшествует его тюремному сроку. — Так как мы занимаемся опасным бизнесом, а это от 7 до 15 лет лишения свободы, то бегать надо очень хорошо. С места, рывком, быстро и долго, с весом, резко менять направление».

Детство

Судя по тексту, до этого бег присутствовал в жизни героя лишь в детстве, благодаря отцу. Вот как это было:

«"У нас на шахте работает один «афганец», — рассказывает отец, — был у них случай один: духи накрыли их группу, когда они вверх по горе подымались. Деваться было некуда, спрятаться негде. Духи с ДШК поливают. ДШК, сынок, страшное оружие. Так вот, надо было просто вверх побежать и за гребнем скрыться. Побежали. Те, кто выносливый — добежал и выжил… Так что давай, слушай мою команду! Овладеть высотой! Бегом — марш! И когда ты устанешь, сломай себя и ускоряйся!" Мне, наверно, было лет 7. Я бегу. Сердце выпрыгивает из груди. Высота взята!» — пишет Татарский. И добавляет ниже по тексту: «Отец обычный шахтёр, но воин по духу, готовил меня с детства к войне».

«Скачок». Ограбление по...

«В ходе наблюдения мы установили, что инкассаторы всегда останавливают машину по ходу движения — потом долго разворачиваться — и просто переходят дорогу в офис, где забирают деньги. Возвращаются, сначала водитель заходит в машину, а тот, кто идёт с сумкой, обходит и садится впереди, т. е. на короткое время остаётся один на улице. Буквально несколько секунд. Это наше время. Самое сложное было подойти именно в этот промежуток и к тому же не вызвать подозрения», — пишет Татарский о криминальном опыте и уточняет, что «инвестиции с ограблений» были нужны, чтобы его мебельный бизнес «пришел в себя».

В итоге после очередного ограбления в одной из пачек с деньгами оказался датчик — обычный мобильный телефон. Эту пачку при дележке подельники почему-то забыли вскрыть. Их вычислили и задержали.

Лагерь

«Побег» из Мичуринской 57-й колонии в Горловке случился 27 августа 2014 года. Сидеть «за ограбление банка» оставалось еще больше шести лет. Статья считалась особо тяжкой, и под «амнистию от Юли Тимошенко» от 8 апреля 2014 года автор не попал. Но в лагере обустроился с умом и даже с некоторым комфортом.

«Так как из подельников я получил самый большой срок, то мы решили, что я первый выберу лагерь, где буду сидеть. Самый расторможенный «движ» со свиданками был в Мичуринской исправительной колонии № 57 (МИК в шутку называли Мичуринский институт коммерции)».

Со временем, понимая местные правила, автор-герой в лагере стал уважаемым человеком: «Всё лавэ лагеря перечислялось на мою карточку. До этого на меня начал скидывать деньги ещё один лагерь». О том, как ему это удалось, Татарский подробно и иронично повествует: «Для обывателя скажу, что деньги в «черном лагере» нужны не только для взяток сотрудникам, но и для игры в карты, общака, покупки еды у барыги, наркотиков, нелегальных свиданий и т. д. У каждого отряда была своя карточка «Приватбанка» (Коломойский красавчик!), на свободе скидывали деньги, затем обналичивались и с надёжным человеком привозились в лагерь».

Казалось бы, сиди себе и сиди. Но колонию начали обстреливать из артиллерийских орудий украинцы.

Ополченец

«Побег» из колонии, судя по тексту, и побегом-то не был. Автора и еще десятка два других заключенных «забрали» в ополчение полевые командиры.

При этом Татарский подчеркивает, что никакой массовой мобилизации заключенных на территории ЛНР и ДНР не было, это все выдумки украинской пропаганды. В тексте со ссылкой на интервью полковника Старенького, бывшего на тот момент начальником Пенитенциарной службы Украины, приводится такая статистика: на территории Донецкой области, имевшей самое многочисленное население из всех украинских областей, «перед началом войны» действовало 20 исправительных учреждений. «В Луганской области было ещё 16 учреждений. Итого 36. В них находилось около 15 000 человек». Далее по тексту — перечень, из какой колонии сколько человек «забрали».

«Несложно посчитать, что всего взявших в руки оружие зэков не наберется и сотни, — утверждает автор. — Все они после организации Пенитенциарных служб вреспубликах оказались в положении беглецов, которым грозили новые сроки, несмотря на боевые заслуги».

Это напрямую коснулось и Татарского. Вместо паспорта, оставшегося в колонии, у него было лишь удостоверение «стрелка ДРГ Объединённой Армии Юго-Востока Краснодонского ополчения», срок действия которого истекал со дня на день.

О природе войны

Репортажи из Донбасса автор, как большой поклонник Виктора Пелевина, сравнивает с видеороликами из опубликованного в 2011 году романа «S.N.U.F.F.».

«У людей есть СМИ. Люди поняли, что для того, чтобы снаффы не заканчивались и прибыль от продажи всякого старья, сухпайков и бензина шла стабильно, нужно устраивать оркам, что называется, «бурление говна в голове»! — пишет Татарский (орками в романе Пелевина называют тех, кто населяет нижний уровень постапокалиптического мира). — И вот невидимые волны через экраны мониторов, телеков, радио начинают подогревать постепенно оркам мозги (про это Пелевин очень точно писал). И Орк, которого обманывали с детства все кому не лень, от начальника до банка, которому годами не платили зарплату, детей которого могли безнаказанно сбить мажоры на своей машине прямо на остановке и который испытывал многие другие унижения в своей жизни, вдруг вспоминает, что деды его воевали в Красной армии против бандеровцев либо в УПА* против москалей, что, оказывается, он потомок белого офицера или сотника УНР, потомок ариев, варягов, древних укров, казаков… И вместо того, чтобы наводить порядок у себя дома, мчит наводить его на Восток, на Запад или ещё куда-то».

Экономика войны

«В конце мая 2015 года бригада «Восток» была окончательно переформирована в 11-й гвардейский мотострелковый полк Народной милиции ДНР. Многие рядовые бойцы с радостью встретили такую реформу, так как в Корпусе платили зарплату — знаменитые 15 000 рублей. Сейчас не вспомню, но до марта — апреля 2015 года зарплату платили в американских долларах — 360 долларов получал рядовой боец и 420 — командир отделения. Странно было воевать с американским империализмом, колонизировавшим Украину, и получать деньги этого самого империализма», — рассказывает Татарский.

В «Востоке», по его словам, тоже выделяли довольствие, но «зарплаты половинились, объяснялось это тем, что это деньги тем, кто не состоит в штате («Ты ж не бросишь боевого товарища?!», «Мы воюем не за деньги»)». «Есть больные люди, которые считают, что солдаты, тем более на Священной войне, должны воевать бесплатно. Однако Священная война затянулась. Она шла уже больше года, и конца и края ей было не видно. Нужно было кормить семьи, и себя в том числе», — пишет автор.

Размышления о Русской весне

«Моим большим огорчением в жизни было то, что я не участвовал в событиях Русской весны с самого начала. Впрочем, видимо, это была Воля Божья», — пишет автор.

«Мы годами терпели унижение» — с этих слов начинается перечисление этих унижений, начиная с Даманского, Афганистана, новогоднего Грозного и до «корыт» в Севастополе в 2007 году вместо кораблей.

На Украине же были отличные условия для малого бизнеса, основанные на демократичной по тарифам коррупции. Автор в те годы завел себе мебельный бизнес и из шахтера стал успешным коммерсантом. «Трудно себе представить лицо немецкого пожарного инспектора, если ты вдруг бросишь ему в лицо: "Что ты тут вечно ходишь вынюхиваешь?! Сколько тебе надо, чтоб ты тут не появлялся?!"» — пишет он.

По словам Татарского, Россия начала «готовить почву для возможных событий» после войны в Осетии, выделялись «громадные средства». «Я уверен, что где-то в высоких кабинетах на бумаге существовали революционные ячейки, диверсионные группы, подготовленные лидеры, ждущие приказа. Вот настало время действовать! «Михалыч, поднимай своих!» — сказали какому-то условному генералу ФСБ-ГРУ-СВР… Хм, а поднимать-то некого: бабки на эту делюгу давно… (украдены. — Прим. ред.)! — делится своим видением автор. — Оставалось рассчитывать только на тех, кто по каким-то причинам был готов «подняться» «за идею, а не за деньги». А «форму волонтёры с России пришлют».

Как написано в книге, «пришлось делать ставку на маргиналов». После этого Татарский описывает свои размышления о природе человека, которые посетили его в сентябре 2014-го: «Я понял тогда, что народовластие — это произвол и беззаконие. Дальнейшие события только добавляли фактов в это утверждение».

Помилование

Автор, у которого по-прежнему нет паспорта (он остался в личном деле в 57-й колонии, и теперь герою грозит до 8 лет тюремного срока за побег), пытался легализоваться в Донецке. При попытке оформить новый паспорт Татарского задержал СОБР. То, что он около года считался военнослужащим, для силовиков не имело значения. Так он снова оказался в той же колонии, из которой около года назад его «забрали». Восемь лет за побег «накидывать» не стали, так как «освобожденных» зэков официально посчитали «похищенными неизвестными».

В декабре 2015 года автор узнал, что его друг замолвил за него словечко перед главой ДНР Александром Захарченко и тот его помиловал. Соответствующий указ был подписан 2 января 2016 года. Почти половина книги под названием «Война» на самом деле посвящена пребыванию автора на зоне и описанию царящего там беспредела — поборов, пыток, ломки людей. Обо всем этом Татарский написал Захарченко письмо. И подробно рассказал, как после прочтения этого письма Захарченко «прошелся по зоне» с проверкой, а в финале обхода арестовал троих самых жестоких начальников колонии.

«Бесконечная война»

«В нашем мире есть регионы, где практически никогда не останавливается конфликт. Он затухает или разгорается, но в силу многовековой вражды примирение сторон невозможно», — пишет Татарский. По его мнению, в этом ландшафте формируются бизнес-интересы различных групп.

«Например, какое-нибудь племя банту режет зулусов. Пусть режет, лишь бы они не подходили к алмазодобывающим шахтам. Как только дикари выйдут за рамки, туда привлекут ЧВК, Легион или ещё кого-нибудь для усмирения. Русские Донбасса воюют с украинцами. Но на поток газа в Европу и вывоз угля это не должно влиять. То, что обстреливают какую-нибудь Горловку, никому не интересно», — пишет он.

Война как явление в современном мире перестала быть средством, а стала целью: «Давно уже ясно, что теория блицкрига и быстрой победы давно устарела. На смену пришла концепция «бесконечной войны». Именно в эту эпоху Бесконечной Войны мы с вами сейчас живём».

Читала Венера Галеева,

«Фонтанка.ру»

* Деятельность УПА (Украинская повстанческая армия) запрещена в РФ решением Верховного Суда Российской Федерации от 17.11.2014.