Кура с гречей. Каково москвичам в Петербурге

Несколько дней назад пара молодоженов из Москвы подошла на стойку «Гельвеции» и попросила консьержа посоветовать интересное заведение общепита с историей в центре Петербурге.

«Зайдите в легендарную «Пышечную» на Большой Конюшенной, — порекомендовал консьерж. — Попадете прямиком в конец восьмидесятых. Все как тогда: длинные очереди, буфетчицы в белых передниках и кокошниках. И обязательно возьмите сладкий кофе с молоком. Его наливают прямо из большого чана. Пышки там — лучшие в городе». И после короткой паузы, глядя на растерянных москвичей, уточняет: «Пышки — это московские пончики».

А в начале этого сезона был другой случай.

Московский гость достал из пакета неприглядного вида кулинарный набор, купленный в соседнем универсаме: «Я сам это есть не буду. Специально купил — коллегам показать. Что не фотошоп. На этикетке написано: «Кура с гречей». Прямо так и написано, с двумя ошибками сразу. А еще культурной столицей называетесь», — снисходительно замечает москвич.

Я провожу в отеле большую часть жизни. Разговоры с московскими гостями в ресторане за бокалом вина почти всегда переходят в выяснение лексических и культурных различий между двумя столицами. Многократно рассказанные мной истории вызывают у москвичей, приехавших в город впервые, хохот или удивление.

У нас «водолазка» — это не водолаз женского пола. И даже не жена водолаза. А всегда бадлон. В Питере за пивом бегают в ларек, а не в «палатку» или «киоск». Эстакада — у нас всегда виадук. Кура — это птица, то есть курица. А гречей мы называем гречку. К врачу мы берем номерки, а вы в Москве — талоны. Проездной, кстати, карточка, а любимое у многих мороженое «вафельный рожок» — в Петербурге «сахарная трубочка». В очередях в Питере «крайних» нет, а есть только «последние». А московские «даЖЖи» — здесь всегда выговаривают: «дожди».

Легендарные петербургские дворы-колодцы, воспетые в культовом «Бандитском Петербурге», вызывают интерес почти у всех москвичей. Посещение таких дворов для многих гостей из столицы — обязательная часть культурной программы.

От Московского вокзала до «Гельвеции» на Марата пешком по Невскому — не более десяти минут. А если прямо с Лиговского проспекта нырнуть в эти самые «колодцы», то всего за три-пять минут будешь на месте. Однажды освоив этот маршрут, многие постоянные гости теперь так и ходят на вокзал, заодно погружаясь в особую питерскую атмосферу.

Москва — столица не только российского фастфуда, но и лучших — и зачастую дорогих — сетевых и концептуальных ресторанов.

Петербург же — город небольших авторских кафе и ресторанов, многочисленных баров, рюмочных, столовых и прочих демократичных заведений. Улица Рубинштейна давно стала меккой ресторанной жизни не только Северной столицы, но, думаю, уже и всей страны.

В каждом доме этой всего-то полуторакилометровой улицы поселились небольшие, но совершенно не похожие друг на друга заведения.

Еще один совершенно московский вопрос: «А есть ли модный и вкусный ресторан в Эрмитаже? Ну чтоб и вкусно поесть, а заодно чего-нибудь посмотреть?» Или вот еще из недавнего: «Говорят, у вас теперь «Аврора» катает по Неве и кормит?» — наивно спрашивает московский гость, принимая модный плавучий ресторан за легендарный крейсер, вернувшийся несколько лет назад после капитального ремонта.

В этом году после длинного ковидного затишья, на фоне полного отсутствия иностранных туристов, связанного с геополитическими катаклизмами, Петербург испытывал буквально нашествие российских туристов. В основном москвичей. Их доля в июле и августе составляла рекордные 75–80 процентов. Причем чем дороже гостиница, тем больше в ней оказывалось жителей столицы.

Важным трендом в этом сезоне стали семейные путешествие из Москвы в Петербург на автомобиле. Впервые за десятилетия гостиницы города в разгар «белых ночей» буквально наводнили российские семьи с детьми. И понятно почему.

Визовые и транспортные ограничения на выезд за рубеж, дороговизна авиаперелетов, геополитическая нестабильность, а также новая скоростная автомобильная трасса между двумя столицами превратили Петербург не только в центр внутреннего туризма страны, но и в важный транзитный хаб — для поездок в Ленобласть, Карелию, Псков. А для многих — в Европу. Через закрывшуюся на днях Эстонию. И пока еще открытую Финляндию.