«Если не слишком устали — лучше не терять день». Как украинские беженцы через Петербург едут в Европу

Петербург стал окном в Европу для украинских беженцев. Ежедневно в город на Неве прибывают десятки уставших и испуганных людей с детьми, стариками, животными и, переждав ночь, отправляются дальше — на Запад.

Петербуржцы сплотились и помогают с транзитом — встречают, селят, возят, собирают вещи, варят борщи, стригут, оказывают психологическую и медицинскую помощь. Официально в городе беженцев не ждут.

Беженцы, которых нет

Агентство РИА Новости 18 апреля сообщило, что в Россию прибыли более 860 тысяч беженцев из Донбасса и с Украины. Но где все эти люди? Как выяснила «Фонтанка», как минимум часть из них в России не задержалась — уезжающих можно встретить на петербургском автовокзале.

«Я с Украины. Еду в Европу. Но извините, я боюсь говорить в России», — обрывает корреспондента «Фонтанки» совсем молодая женщина с коляской. В зале ожидания на Обводном много похожих на неё людей с большими сумками и детьми. При упоминании Украины и Мариуполя они поднимают глаза и прислушиваются к вопросам, но вскоре быстро собираются и уходят в сторону платформ — объявили посадку на рейс до Таллина.

Ежедневно из Петербурга уезжает несколько автобусов в сторону эстонской столицы.

Как рассказал член правления автобусной компании LuxExpress Райт Реммель, до 20% пассажиров из Петербурга — не россияне. Увеличилось количество украинских беженцев, которые прибыли в Россию из Мариуполя и едут в Эстонию. Представитель автобусной компании Baltic Shuttle заявил, что более 50% их пассажиров — это украинцы, покидающие страну.

Власти Петербурга, в отличие от руководства Ленинградской области, официально не объявляли о начале приема беженцев из Донбасса. Всю работу с прибывающими людьми взяли на себя сами горожане.

«Питер проездом»

Первое сообщение в соответствующем Telegram-чате появилось 6 апреля, а сейчас в нём уже почти 2500 участников. Каждый эвакуированный с Украины, который направляется в Европу через Петербург, может попросить о помощи.

Волонтеры помогают найти место для ночлега и решить простые бытовые проблемы — принять душ, поесть, собрать с собой еды в дорогу. А она может быть долгой — автобусы стоят на таможне часами.

Беженцам помогают покупать детское питание, памперсы, теплые вещи, средства гигиены, лекарства. Некоторым нужно помочь добраться до вокзала и купить билет — не у каждого есть деньги и родственники в Европе. У некоторых с собой только гривны, которые невозможно обменять на рубли в Москве или Петербурге. Для попавших в тяжелое материальное положение действует копилка.

В чате петербуржцы предлагают и другую посильную помощь. Хозяева парикмахерских и мастера бесплатно делают стрижки, в доступе медики и психологи. Тут же публикуются счастливые финалы историй с фото:

«Поделюсь радостью: наши подопечные с 6 собаками и 4 котами успешно пересекли границу, ура! Героические люди — в обычной легковушке, вдвоем — и со всем этим зоопарком, который в стрессе и его надо выгуливать/кормить/успокаивать, но всех забрали, никого не бросили», — пишут кураторы (орфография сохранена. — Прим. ред.).

Несмотря на поддержку петербуржцев, рекомендация всем просящим помощи в чате одна: не задерживаться.

«Если вы приехали утренним поездом и не слишком устали, возможно, лучше не терять день, особенно если нет биометрических паспортов. Потому что ПОКА есть установка всех выпускать, но ситуация может измениться в любой момент», — пишут администраторы чата.

И тут же уточняют: чат сделан исключительно для помощи мирным жителям Украины, желающим попасть к своим друзьям и родственникам в Европу: «Строго запрещены какие-либо политические обсуждения, пропаганда, информация о том, что происходит на Украине, фото и обсуждения этого и т.п. Эта группа — для конкретных дел и помощи, а не для политических дебатов».

Люди в транзите

Ирина (имя изменено) — один из организаторов чата-помощи. После начала спецоперации её друг из Мариуполя перестал выходить на связь. Петербурженка пыталась связаться с его родственниками, но и их телефоны не отвечали. Через некоторое время парень все-таки позвонил. Он уже находился в автобусе вместе с другими беженцами, которых вывезли с Украины в Россию. Друзья сказали ему выйти в Ростове.

«Друг ехал со своей семьей. Из Ростова их отвезли на машине в Москву, а потом в Петербург, — рассказала Ирина «Фонтанке». — Когда он приехал, то рассказал, как они три недели сидели в подвале. Их дом находится в зоне боевых действий. Наружу выходил только дед и ещё несколько человек. Иногда возвращались не все. Потом пришли военные, их всех посадили в грузовик и увезли в ДНР. Там друга осмотрели на наличие татуировок и опросили, затем вывезли в Россию».

Ирине с помощью друзей и знакомых ей удалось организовать логистику до Ивангорода. Там с внутренними украинскими паспортами парень и его родственники перешли границу.

К Ирине и её знакомым стали обращаться и другие беженцы. В итоге собралась команда волонтеров, и вырос чат.

Петербуржец Сергей Николаев — один из тех, кто отозвался и принял у себя семью беженцев: семейную пару с двумя маленькими детьми.

«В чате появилось сообщение: «Транзит, шесть человек. Семейная пара с двумя детьми, девочка-подросток и бабушка. Кто чем может помочь?» Я отписался, что у меня есть отдельная комната с двухместной кроватью. Младенец и четырехлетний ребенок с родителями точно влезут. Сам я переехал на диван. Бабушку и подростка взяла другой волонтер. После этого создали микро-чат, на тех людей, которые будут заниматься организацией проезда и ночевки. В него вошли два водителя, я, вторая волонтер, женщина-координатор и сами ребята», — рассказал Сергей.

На следующий день приехали беженцы, на абсолютно убитом поезде, в сидячем вагоне, в котором ехали с четырехмесячным младенцем из Москвы.

«К их приезду я борщеца наварил, приготовил другой еды, собаку спрятал, чтобы не тявкала лишний раз. Ребята поели, мы немного поболтали, они легли спать. А в пять утра подъем — автобус. Их забрал водитель», — поделился Сергей, который теперь готов и во второй раз принять беженцев.

По его словам, для него такая помощь — лучший способ снизить градус ненависти и проявить себя.

Транзит работает уже больше месяца и начал меняться его состав. «Месяц назад приезжали те, кого вывозили из Мариуполя, — говорит Ирина. — Сейчас люди уже сами едут на машинах или на перекладных, потому что из Мариуполя и части Харьковской области нет коридоров в сторону Украины и люди выбираются в Россию».

«Без них бы не справились никак»

Валерий приехал в Петербург с женой и детьми из Мариуполя. В разговоре с «Фонтанкой» он довольно буднично вспоминает пережитое: как прятались дома от ракет, как отключили коммуникации, как горели дома соседей, как пришли кадыровцы.

«Днем 25 февраля отключили свет, отопление и воду. В первых числах марта отключили газ. Начали готовить еду на кострах. Мы соорудили подобие мангала прямо на лестничной площадке и там все разводили огонь. Соседи сначала жаловались, но быстро стали сами приходить и просить что-то приготовить. 5 или 6 марта начался обстрел, у нас во дворе стояла украинская техника. Стало громко, и теперь мы в основном сидели в общем коридоре размером метра 1,8 на 3. Нас там было семь взрослых и три ребенка, но в принципе держались нормально… Потом нас приняли к себе соседи, затем мы добежали уже к моим родителям в частный сектор. Там было страшнее, но больше места и питания.

28 марта уже на нашей улице вовсю ходили бойцы Кадырова, и появилась возможность эвакуироваться из города в Россию.

На машине мы приехали в Новоазовск, переночевали там в школе и 3 апреля выдвинулись на российскую границу. Там стояла очередь машин 50–70. Мы с супругой, долго не думая, пошли пешком. Прошли за восемь часов.

На территории России мы впервые встретили волонтеров. Они раздавали людям еду и воду, детям сладости, фрукты. После пересечения границы нас забрали родственники. Мы жили в Батайске и думали, как перебраться теперь в Европу.

Решили ехать через Белоруссию на поезде. На вокзале нам продали билеты до Москвы, а до Бреста не продали. Объяснили тем, что гражданам Украины нельзя пересекать границу третьей страны на общественном транспорте... Тогда-то мы и нашли волонтеров, которые помогли нам через Москву добраться в Питер, а после и в Эстонию.

В Москве нас встретили две девушки прямо на перроне, напоили, накормили и в поезд посадили. В Питер мы приехали в 22:30. Поспали и утром сели на автобус в Таллин.

А дальше все просто. Автобус привез нас в Таллин. Тут опять все повторилось: встретили, в дом поселили, условия суперские, летим в Берлин. Волонтеры вообще молодцы, очень сильно помогают, без них бы не справились никак».

В Мариуполь Виталий пока возвращаться не планирует — говорит, что город мертвый. А вот в Петербург хотел бы вернуться обязательно, но при других обстоятельствах.

«За получасовую поездку по центру Петербурга мы с женой сразу пришли к выводу, что в этот город мы приедем при первой возможности», — говорит мужчина.

Уезжают из России и те, кто уже жил в стране, но с украинским паспортом. Говорят — отношение изменилось.

34-летний Максим Жур ездил в Петербург на заработки, его жена и родители жили в доме под Харьковом. Семье пришлось уехать в 2014 году из Луганской области. Уже на новом месте Максим познакомился с соседом, который жил на две страны. Максим тоже стал ездить в Петербург, устроился электриком. Зарплата в России больше.

«За шесть лет, что я работаю в России, у меня, может, 2–3 раза спросили про Украину. Но после 24 февраля даже люди, с которыми я работаю много лет, изменили ко мне отношение. Я стал белой вороной. Мне пришлось уйти», — говорит он.

Быстро найти вакансию с аналогичным доходом не получилось, и украинец принял решение об отъезде. В начале марта друг довез его до Ивангорода. Пограничники, увидев украинский паспорт, заявили о нарушении правил въезда на приграничную территорию. Максима усадили в уазик и доставили в погранпункт, где он подписал соответствующий протокол.

«Ждал я около часа, пришел человек: откуда, куда, зачем, что знаешь об операции на Украине, с кем контакты поддерживаешь? Телефон мой полностью осмотрел, все группы, на которые я подписан, переписки во всех мессенджерах, списал IMEI телефона, — вспоминает Максим. — Он же видел по миграционке, что я тут уже почти два года без выезда сижу. Что я могу знать-то? Потом сказали раздеться, осмотрели меня, зачем — я не понял. Я сразу сказал, что татуировок у меня нет. Потом только мне сказали, что искали следы от ношения оружия. Типа если бы я воевал, были бы следы на теле».

Максим вернулся в Петербург, в течение следующих трёх недель пробовал обращаться в различные посольства, но нигде ему не смогли помочь с выездом из России. Затем он узнал о волонтерском чате, в переписке говорилось, что выехать можно, купив билет на автобус до Таллина. Максим так и сделал. Из Эстонии он поехал в Чехию, где находится его семья.

Лена Ваганова, Илья Казаков, «Фонтанка.ру»