Градский, оглянитесь! Каким запомнился артист, композитор и наставник «Голоса»

Утром 28 ноября не стало Александра Градского. «Фонтанка» вспоминает того, чей голос, внутренняя свобода и уверенность воспитали поколения артистов и слушателей.

Человек с неудобным характером — так говорил о себе Александр Градский, и, казалось, что за этими словами стоит если не чувство гордости, то как минимум уверенность в том, что так и должно быть. На российской эстраде за десятилетия на сцене он сумел сохранить себя — не пойти за всеми, не следовать моде, а нести музыку такой, какой он ее чувствовал. И дарить людям свой голос, воспитанный академической школой. А потом — и голоса других, тех, для кого было высшей оценкой попасть к такому наставнику. Потому что его авторитет и безмерное уважение коллег-артистов всегда ставили его «над схваткой».

Он родился далеко от столицы — его родители уехали оттуда в Челябинскую область, куда распределили его отца, инженера-механика. В маленьком городе Копейске, где в 1949 году на свет появился Александр, тогда носивший фамилию отца — Фрадкин, долгие годы на стенде Дворца культуры было упоминание о его матери, Тамаре Градской, выпускнице ГИТИСа, руководившей местным самодеятельным театром. В 1957 году семья вернулась в Москву, поселилась в коммунальной квартире. Будущий певец и композитор ходил в музыкальную школу, занимался по классу скрипки. Как признавал он позже, великого скрипача бы из него не вышло, хотя педагог считался хорошим, и при переводе его в другую школу за ним последовали все ученики.

Матери мальчика не стало через несколько лет после переезда, и это стало для него большим ударом. Он взял ее фамилию и тогда же, по собственному признанию, взялся за музыку всерьез.

В отличие от других советских детей, у Градского было больше музыкального контекста: его дядя танцевал в знаменитом ансамбле Игоря Моисеева, который был «визитной карточкой» советского танца за рубежом. Часто путешествуя, родственник привозил пластинки, среди которых были The Beatles, Элвис Пресли, Элла Фитцджеральд и многие другие. Так Александр раньше других узнал, чем живет музыкальный мир, и сделал шаг ему навстречу, став одним из пионеров русского рока.

Первоначальные опыты в области современной музыки, как потом признавал Градский, были во многом подражанием Западу — в то время как артист чувствовал, что это путь в никуда, и надо петь на русском. В 1965 году он основал третью в СССР (по времени появления) рок-группу «Славяне» (причем пели «Славяне» еще на английском), а в 1965 году — «Скоморохов», в состав которых входил и небезызвестный Александр Буйнов. И этот коллектив играл уже собственную музыку на родном языке. Успех был таким, что как-то раз на бесплатный концерт, где «Скоморохи» играли с «Машиной времени», собралось слушателей больше ожидаемого, люди перегородили движение на набережной возле ДК, а некоторые свидетели даже утверждали, что несколько милицейских «колясок» даже скинули на лед Москвы-реки.

Потом в жизни Градского были «Веселые ребята», ряд других групп, поступление на вокальный факультет Института имени Гнесиных в 1969 году, сотрудничество с Давидом Тухмановым, с которым он записал песни для альбома «Как прекрасен мир», вышедшего в 1972 году, и обучение композиции в Московской консерватории у самого Тихона Хренникова. А еще — написание музыки к кинофильму Андрея Кончаловского «Романс о влюбленных» (и исполнение в нем песен). На тот момент композитору, не имевшему регалий и не состоявшему в Союзе композиторов, было всего 23 года. Историю молодых людей он рассказал молодежным же языком музыки — она и сегодня слушается очень интересно.

«Романс о влюбленных» получился, пожалуй, самым успешным фильмом из всех, что я снял в Советском Союзе. По крайней мере, если оценивать с точки зрения отклика у зрителей. Его посмотрели, наверное, десятки миллионов людей. Я уже не раз говорил, что до сих пор получаю письма от тех, кому сейчас 50, 60, 70 лет. Люди пишут: «Я помню, что смотрел ваш фильм, когда мне было десять». Кто-то признается: «Я посмотрел его 8 раз, когда мне было пятнадцать». Этот фильм был молодежным, романтическим, необычным для нашей страны, сделанным в стиле рок-оперы. И нет сомнений, что таким фильм получился именно благодаря великолепной музыке Саши Градского», — написал Андрей Кончаловский в своем фейсбуке 28 ноября.

А потом была Пахмутова. В 1976 году Градскому предложили записать их с Николаем Добронравовым песню «Как молоды мы были» для фильма «Моя любовь на третьем курсе». Ставшая лауреатом фестиваля «Песня-77», композиция до сих пор — одна из «визитных карточек» певца. Хотя этого могло и не случиться: говорят, при первой встрече Градский Пахмутовой не понравился.

Градский создал музыку к целому ряду фильмов («Следствие ведут ЗнаТоКи. Пожар», «Узник замка Иф», «Искусство жить в Одессе») и даже мультфильмов, таких как «Принцесса и людоед», писал рок-оперы. Например, в произведении «Стадион» пели Алла Пугачёва, Иосиф Кобзон, Елена Камбурова, Андрей Макаревич, Андрей Миронов, Михаил Боярский и другие. Участвовал в организации рок-фестивалей.

Почему его в свое время «не трогали», позволяя творить так, как хотелось ему, — оставалось загадкой для самого Градского. Он шутил, что его «назначили паровым клапаном» — чтобы спускать накопившееся волнение. «Я же не разбиваю гитару, не поджигаю занавес. Я просто стою на сцене как столб и пою. Какие претензии?» — невозмутимо замечал он. (К слову, об образе артиста: на вопрос о том, почему он всегда выступает в очках, певец как-то сказал, что ему всегда как-то хотелось отгородиться от других людей).

Любые попытки что-либо запретить в текстах тоже сталкивались со стеной непонимания музыканта. Мол, хорошо, тогда отменяйте выступление. Но на это не шли: отменять 12 аншлаговых концертов кряду никто не решался. А в ту пору у Градского, как у Высоцкого, бывало и по четыре концерта в день.

В отношении коллег по жанру рок-музыки, тогда, в основном, собиравшихся вокруг Ленинградского рок-клуба, Градский был строг, хотя всегда признавал авторитет того же Гребенщикова.

«Я человек тяжелый, — рассказывал он в эфире ведущему программы «Час интервью» на RTVI Григорию Антимони. — Если люди плохо играют, я говорю им, что они плохо играют, надо научиться. Если они 30 лет не хотят учиться, я начинаю думать, что это больше социальное явление, чем музыкальное. Так и получилось».

В то же время, когда Градскому, обладавшему на тот момент уже авторитетом, позвонили сверху с просьбой написать колонку в газету о том, что набиравшие популярность российские рокеры на самом деле «играть не умеют», тот отказался. «Это правда, но писать этого я никогда не буду, поэтому шли бы отсюда со своим ЦК Комсомола», — вспоминал он о своей реакции на сомнительное предложение.

С академической музыкой Градский не расставался никогда. В 1988 году знаменитый дирижер Евгений Светланов предложил ему исполнить тяжелейшую теноровую партию — Звездочета в «Золотом петушке» Римского-Корсакова на сцене Большого театра. И певец на пять месяцев ушел из эстрадной жизни — ведь оперное пение это совсем другой способ использования голосового аппарата, совмещать их невозможно! Но ему было интересно попробовать — и все удалось. Постановка была новаторской: его Звездочет был гостем с другой планеты, молодым и «наглым» (по словам самого Градского), а в конце появлялся в джинсовом костюме, что производило фурор. Но долго выступать ему в этой партии не пришлось — из-за непростых отношений с театром, перебарывать которые он не стал.

Тогда же Градский впервые выехал за границу и смог поработать с западными звездами, среди которых были Лайза Минелли, Шарль Азнавур, Джон Денвер и многие другие.

Но впереди оставался еще один громкий виток популярности — участие в качестве наставника в программе «Голос» — его подопечные раз за разом побеждали в программе. Из участников этого проекта во многом Градский сформировал труппу музыкального театра «Градский Холл», открытого в 2014 году в Москве. Этой же передаче он отдал свои последние недели — коллеги по наставничеству видели, как после коронавируса Градский угасал на глазах. И когда стало ясно, что это конец, не видели смысла скрывать слезы.

Сам он признавался, что боялся смерти. «Комсомольская правда» приводит слова Градского о том, что он «привык к тому, что не существует проблем, с которыми нельзя справиться», — и лишь со смертью нельзя совладать.

«На вопрос о смысле жизни ответ я придумал лет восемь назад, — говорил артист. — Смысл жизни в постоянном поиске этого смысла, а если этого поиска не происходит и никакая энергия не выделяется, считай, ты просто помер».

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»