«Задача медиатора — вернуть всех на уровень интересов, а не формулировок»

Антон Путиловский, генеральный директор Ассоциации «Лига Медиаторов», рассказал «Фонтанке» о том, кому и зачем нужны медиаторы, мастера переговоров и разрешения споров, в 2021 году.

В переговорах нет слабой и сильной стороны. Переговоры — это процесс, в котором два или более людей или компаний имеют общую проблему. Если у вас нет общей проблемы, вы переговоры не ведете. И более того, даже если у вас общая проблема есть, но вы можете решить ее самостоятельно, вы в переговоры не вступаете. Те, кто вступает в переговоры друг с другом, всегда равны. Это может так не восприниматься: одна компания большая, другая маленькая, с одной стороны человек сильный и уверенный в себе, с другой, казалось бы, слабый и застенчивый. Но если они сели за стол переговоров, то это значит, что они в равной степени зависят от этой ситуации. Поэтому я бы не говорил, что на переговорах есть слабые и сильные.

Бывает так, что второй стороны просто нет. То есть, она существует, но ее физически не найти, чтобы пригласить усадить за стол переговоров. Есть, например, истец, а ответчик куда-то укатил, и поди его найди. Например, истец присутствует по месту регистрации и готов взаимодействовать, а ответчик прячется и не готов к диалогу. На звонки не отвечает, по адресу отсутствует. Поэтому мы предпочитаем, когда к нам обращаются ответчики. Если ответчик согласен на переговоры, то вероятность того, что согласится истец, довольно высока. Обратившийся в суд — это тот, кто не смог решить свою ситуацию другим способом. Значит, он надеется, что суд, то есть государство, поможет ему восстановить свои права и удовлетворить законные интересы. Для этого полтора-два месяца ожидает первое заседание, но результат в его пользу не гарантирован. При этом вторая сторона предпринимает действия для затягивания процесса — даже если ее позиция точно проигрышная. А если на медиацию готов ответчик, то привлечь к ней истца не составляет большого труда.

Медиатор — это мастер переговоров, тот, кто управляет переговорным процессом. А в переговорном процессе есть такое понятие как интерес. Но большинство людей скрытные, сложные, и мы свои интересы прячем от других людей. Потому что, если все будут знать, что именно нам необходимо иметь в данный момент, то нами будут легко манипулировать с помощью этого знания. И поэтому мы в своей речи придумываем слова, которыми обозначаем наш интерес. Когда эти слова сталкиваются со противоположными словами другого человека, возникает конфликт. И задача медиатора — войти в содержательное поле этого конфликта и каждую из сторон вернуть на уровень ее интересов, а не его формулировок, конфликтных позиций. Именно там, на уровне интересов, можно договариваться.

Может показаться, что это чисто логическая работа. Но здесь есть сложность: к тому моменту, когда подключается медиатор, люди, как правило, уже подали друг на друга в суд. Обменялись угрозами, испортили отношения, затаили обиду. Кто-то распространил об оппоненте порочащие сведения, другой — познакомил с крепкими ребятами из своей охранной фирмы. Иными словами, они уже нанесли друг другу ущерб, и этот ущерб теперь надо возмещать, прежде чем приступать к содержательной работе по разрешению конфликта. Здесь у медиатора включаются не только навыки управления переговорами, но и знание психологии, владение особыми речевыми и невербальными техниками, позволяющими снизить напряжение и создать благоприятную атмосферу для совместной работы сторон.

Таким образом, медиатор взаимодействует сразу с обеими сторонами в процессе их переговоров. Когда одна сторона просит: поговорите с ними от моего имени — это не медиация. Это представительство. А медиатор — это тот, кто нейтрален, кто общается с двумя сторонами в равной степени близости и удаленности. И его задача не в том, чтобы стороны договорились каким-то конкретным образом — например, не развелись, сохранили семью. А создать условия, в которых они смогут нормально взаимодействовать. Говорят: люди взрослые могут за 10–15 минут договориться. Но этого мало, чтобы один сказал другому: я вам завтра отдам два миллиона долларов. Ему надо задать вопрос: а почему не сегодня? А в каком виде вы их отдадите? А у вас их сейчас нет? А где гарантии, что будут завтра? Медиация обычно занимает 2–2,5 часа, в течение которых все эти вопросы проговариваются и устанавливаются прочные гарантии исполнения соглашения и штрафные санкции за его нарушение. Чтобы участник конфликта, проснувшись на следующее утро, не передумал исполнять то, о чем договорился вчера. Чтобы оба участника взяли на себя обязательства. В этом и состоит смысл медиации — помочь сторонам ввести такие гарантии и санкции, которые сделают соглашение прочным. Потом — по опыту — хорошо отработавший медиатор взаимодействует со сторонами только один раз, о котором они договорились: предположим, через две недели или через месяц медиатор может проверить, как соблюдается соглашение сторон. У медиатора нет задачи сопровождать стороны в процессе их дальнейшего взаимодействия.

Медиатор помогает обсудить возмещение ущерба, который стороны друг другу нанесли, и в идеале договориться о дальнейшем сотрудничестве. Потому что медиация — это не панацея. В суде всегда будет больше дел, чем у медиаторов. Потому что медиация возможна только тогда, когда у сторон есть воля к конструктивному разрешению конфликта. Когда у сторон есть ориентация на сохранение взаимодействия друг с другом. На сохранение отношений. В крайнем случае — если есть воля желание конструктивно приостановить отношения. Медиация не всегда приносит ожидаемый результат. Но там, где приносит, она работает с большим процентом успеха — в 80–85% случаев.

Обращение к медиатору не является препятствием для обращения в суд. И в задачу медиатора не входит понуждать людей к выполнению их соглашения. Медиатор должен создать такие условия и так проработать соглашение, чтобы сторонам было выгодно их исполнять и не выгодно их не исполнять.

Мы часто работаем с судебными спорами — и тогда нередко суд даже не знает, что стороны обращались к медиатору. Потому что стороны приносят в суд то же самое мировое соглашение на утверждение — просто оно было сформировано их юристами вместе с медиатором. Или, если стороны заключили медиативное соглашение до обращения в суд, они могут обратиться к нотариусу, он его заверяет, и тогда оно тоже приобретает силу исполнительного документа.

Иными словами, медиации, в которых правовых последствий для сторон не создается — это только медиации по поводу взаимоотношения людей. Например: супруги, которые находятся на грани развода и думают, то ли им разводиться, то ли нет, приходят к медиатору. В результате решили, что муж будет о жене заботиться, а жена будет мужа уважать. В установленным законом формах это никак не зафиксировать, потому что это не правовая ситуация, а межличностная. А все правовые ситуации в подавляющем большинстве случаев или утверждаются в качестве мировых соглашений в суде, или заверяются у нотариуса.

Что же у нас с медиацией в 2021 году? И чем она отличается от медиации в 2010 году или 2019 году, когда еще не вступили в силу поправки к закону о медиации в России, позволяющее заверять медиативные соглашения у нотариусов? Кому нужен медиатор?

На этот вопрос можно ответить двумя способами. Первый способ — анализ состава участников, кто обращается к медиации: это, во-первых, бизнес, компании, которые хотят урегулировать свои конфликты вне суда, более позитивным образом. Причем, в последнее время все чаще медиаторам звонят юристы, представители сторон. То есть, в юридическом сообществе зреет понимание, что не все дела нужно пропускать через суды. Во-вторых, в медиации заинтересованы супружеские пары и пары, которые расстались и обсуждают вопрос раздела имущества и порядка места жительства детей. Здесь можно сказать «это не бизнес», но мы всегда работаем с людьми. Иной раз зовут медиатора двое людей для того, чтобы он помог разрешить конфликтную ситуацию, разделить бизнес. Медиатор приходит, и перед ним мужчина и женщина. И он понимает, что это муж и жена. То есть конфликт приобретает другое измерение. У нас нет сферического конфликта в вакууме. Конфликт затрагивает разные сферы, и бизнес-конфликт одновременно может являться семейным. А еще есть и обширная проектная деятельность нашего медиаторского сообщества в сотрудничестве с Фондом президентских грантов. Мы с 2017 года занимаемся проектами под общим названием «Миру — быть!», разрешаем конфликты людей, оказавшихся в трудных жизненных ситуациях, и участников образовательных отношений (родителей, учеников, педагогов). Сегодня буквально пятеро моих коллег проводили обширное обучение занятие для детей основам разрешения конфликтов, несколько раз в год проводится конкурс «Мастер переговоров». Возможно, из всей работы, которую мы ведем, эта — самая важная в контексте формирования российского гражданина и его возможностей по самостоятельному предотвращению и урегулированию конфликтов. И создания общества, в котором люди бы доверяли друг другу. Потому что мы все-таки слишком друг от друга отстранены.

Но на вопрос кому нужен медиатор в 2021 году, можно ответить и по-другому. Ответ связан с намерениями людей. Что именно они хотят в итоге получить. Для нас очень важными здесь являются поправки в закон «О медиации» от 2019 года, которые позволили медиатору, если медиативное соглашение заверяется у нотариуса, обеспечить сторонам исполнительные документы.

Разрешение конфликта или примирение: нужно ли оно бизнесу? На самом деле нет. Оно нужно государству, профессиональным объединениям, некоммерческим организациям, когда мы стремимся к формированию общества и гражданина. Бизнесу нужен результат. И как правило, это результат финансовый или в крайнем случае репутационный. И когда мы говорим о разрешении конфликта, то слышим в ответ: нам не нужно разрешения конфликта, нам нужно получить столько-то денег. На это мы привычно отвечаем, что в итоге медиации вы и получите результат, который соответствует тому, что вы хотите получить. Но когда мы говорим о том, что медиация создает правовые последствия в виде исполнительного документа, тут люди включают воображение и придумывают, как приспособить медиацию к реализации своих весьма интересных, но подчас просто незаконных идей.

Незаконное использование исполнительных документов хорошо известно, и нет смысла останавливаться на нем отдельно. Но для того, чтобы ограничить применение медиации в таком виде, Росфинмониторинг разработал определенные рекомендации для медиаторов по выбору тех компаний, с которыми мы можем работать, и с которыми не можем.

Поэтому даже тех, кто не планирует применять исполнительные документы в нарушающем дух закона смысле, мы должны предупредить: если вы хотите заключить медиативное соглашение с вашим бизнес-партнером, и ваша, и его компания должна быть старше одного года и хотя бы раз сдать налоговый отчет. Потому что мы должны понимать, насколько сумма заключенного вами соглашения соответствует обороту ваших компаний за минувший год. Если мы не видим связи между оборотами компании и теми суммами, на которые заключаются сделки, мы не можем утверждать, что правоотношения, описанные вами в договоре, по поводу которого есть спор, являются именно таковыми. Ведь многомиллионные склады с древесиной, кристаллами и драгоценными камнями в ведении компаний, зарегистрированных в начале 2021 года, скорее всего существуют только на экранах компьютеров их владельцев.

Кроме того, нотариусы сегодня вполне правильно отказывают в удостоверении медиативных соглашений, в которых стороной-плательщиком является компания, а получателем — физическое лицо.

Вышеизложенное внушает некоторый пессимизм относительно такого, казалось бы, удобного для бизнеса мероприятия как удостоверение нотариусом медиативных соглашений. Тем не менее, мы все еще видим в нем огромный потенциал. Ведь медиация является способом управления конфликтом. А управление конфликтом — это не только разрешение уже состоявшегося противостояния, но и деятельность по его предотвращению.

Поэтому в практике постепенно появляется такое понятие как медиация сделок. Когда стороны скрепляют свое намерение исполнить взятые на себя договоренности с помощью медиатора, помогающего создать такое соглашение, которые будет содержать в себе максимально прочные гарантии и неотвратимые санкции.

Если конкретнее, то речь идет о предварительном нотариальном удостоверении медиативных соглашений. В этом случае, если договоренности все-таки будут нарушены одной из сторон, то их соглашение в установленный сторонами срок станет исполнительным документом и другая сторона сможет добиться его исполнения через банк или через судебных приставов.

Эта мера помогла бы действительно разгрузить суды и реализовать предназначение медиации как альтернативного способа урегулирования конфликтов. Тем не менее, мы не ждем восторга у предпринимателей от этой идеи — неотвратимость санкций многих пугает, особенно, в связи с нестабильностью экономической системы, которая в наши дни проявляется особенно остро.

В завершении хочется отметить, что наши профессиональные медиаторы готовы выслушать предпринимателей, обращающихся по вопросам урегулирования конфликтов, и предложить доступные варианты разрешения самых сложных ситуаций. С 2010 года Ассоциация «Лига Медиаторов» сотрудничает с Арбитражным судом Санкт-Петербурга и Ленинградской области, а с 2014 года с Бизнес-омбудсменом Санкт-Петербурга. Так, на площадке Уполномоченного действует Общественная приемная по вопросам применения медиации, в которую можно обратиться за консультацией на безвозмездной основе. Медиаторы всегда открыты к диалогу.

Все правовые дискуссии «Фонтанки» — здесь.