От депортации до «мешка на голову»

Андрей Гусев, управляющий партнер Borenius в России, рассказал на онлайн-дискуссии с «Фонтанкой» о том, как правоохранительные органы России и других стран обходят неудобную процедуру экстрадиции подозреваемых.

У нас сейчас стремительный темп жизни, общественные отношения развиваются стремительно, и старые правовые институты, такие как экстрадиция, за ними не успевают. Экстрадиция — это длинный процесс. Сначала федеральный розыск, потом международный и тому подобное. Занимает он очень много времени: до 6 месяцев в России плюс запросы и так далее. Все как в том советском анекдоте: выступает Брежнев и говорит, что мы идем семимильными шагами к коммунизму. Из зала кричат: а мясо где? Он отвечает: скот за нами не поспевает. Так и с экстрадицией.

Что ж делать то? Есть запросы на некие иные, более быстрые варианты реагирования — то бишь, доставки подозреваемого из страны, где он находится в так называемой деловой эмиграции, в страну, где его так не хватает. И большинство этих альтернативных способов связаны с тонкостями миграционного законодательства. Рассмотрим наиболее популярные из них.

Прежде всего — депортация за совершение административного правонарушения. Здесь административный проступок используется в качестве предлога для аннулирования визы или вида на жительство. В итоге лицо доставляется правоохранительными органами в аэропорт и сажается на самолет в страну, требующую выдачи. Существует и практика, когда лицо провоцируется на совершение административного правонарушения. Вариацией на тему данного способа является практика, когда лицо задерживается правоохранительными органами в целях экстрадиции, помещается в СИЗО до решения суда по экстрадиции, однако по истечении предельного срока нахождения в стране по визе или виду на жительство депортируется, не дожидаясь завершения экстрадиционных процедур.

Есть еще такой способ быстрого реагирования как административное выдворение персоны нон-грата. Оно работает по такому же принципу, что и депортация. В данном случае миграционные органы принимают решение, что лицо является нежелательной персоной в силу наличия уголовного дела в запрашивающей стране. Это лишает его основания находиться в стране: аннулируется виза или вид на жительство. Далее лицо сопровождается в аэропорт, где его у трапа встречают сотрудники «родных» правоохранительных органов.

Есть еще такой способ — я надеюсь, никого не шокирую — который называется условно «похищение» преступника. Слава Богу, в нашей стране он не распространен. Он используется, когда гражданин страны А, запрашиваемый страной Б, задерживается в стране С. В таком случае правоохранительные органы страны С задерживают преступника из страны А на основании «красной метки» Интерпола, размещенной в Интерполе страной Б за несколько минут до задержания. Далее правоохранительные органы страны С передают преступника спецназу страны Б, который вывозится спецбортом в страну Б для уголовного преследования. Данная конструкция позволяет не просто избежать формальностей, но даже экстрадиционных претензий страны А на том основании, что лицо является ее гражданином. Расчет делается на то, что страна А не успеет вовремя отследить эту «красную метку» и направить свой запрос об экстрадиции. Данную схему используют в основном США.

И есть еще такой способ, который является сугубо практическим — это физическая передача подозреваемого что называется «без оформления». Он используется в основном пограничными государствами. В частности, он имел место в практике взаимодействия петербургских и финских правоохранительных органов. Он основан на неформальном взаимодействии правоохранительных органов двух стран. Россиянин задерживается финской полицией, затем неформально передается на границе. Очень простой и незамысловатый способ.

Приведу примеры из международной и российской практики. Начнем с Игоря Борбота — это известная попытка использовать процедуру депортации в качестве альтернативы экстрадиции. Бывший директор ОАО «Дальневосточный центр судостроения и судоремонта» Борбот обвинялся в хищении примерно 5 млрд рублей. Он бежал из России в 2016 году и был арестован американскими властями за то, что просрочил свою визу. Данное основание было использовано Генпрокуратурой России для инициации процедуры депортации из США. Попытка, правда, оказалась неудачной, поскольку Борбот попросил политического убежища и был освобожден из-под стражи.

Имели место и более успешные случаи использования депортации вместо экстрадиции. Прежде всего это дело Натальи Бояринцевой: в отношении нее в июле 2008 года Генпрокуратура направила запрос на экстрадицию в связи с привлечением ее к уголовной ответственности за мошенничество, совершенное в особо крупном размере. В результате работы, проведенной органами Генпрокуратуры РФ, правоохранительные органы США приняли решение о депортации Бояринцевой в Россию.

В 2014 году россиянина Романа Селезнева, которого американцы обвинили в компьютерном мошенничестве — взломе банковских счетов, хищении данных кредитных карт и нанесении ущерба гражданам и организациям США, задержали в аэропорту столицы Мальдив. Со слов адвоката, он вылетал в Россию. И вот, его схватили, надели наручники, посадили на частный самолет, принадлежавший секретной службе США, и вывезли на ГОА. Через несколько дней местный суд принял решение о депортации россиянина в США. В ходе одного из судебных заседаний представитель генпрокуратуры США сказал: несмотря на то, что у Мальдивов нет договора о правовой помощи с США, американцы попросили мальдивцев помочь, позвонили им, рассказали им о Селезневе. Мальдивцы им не отказали. При этом красную метку в Интерпол США внесли за несколько минут до ареста — хотя дело в отношении Селезнева было возбуждено еще в 2011 году. Повторю: почему это делается. Дело в том, что, когда в Интерполе появляется метка, ее видят все страны. А до ее выставления о розыске знает только ФБР, секретная служба и прокуратура США. Если россиянин находится в третьей стране, а американцы хотят его арестовать, они дают red notes за пару минут до ареста. Если поставить метку раньше, Россия может это увидеть и проинформировать человека, и он из России уже больше никогда не уедет — и таким образом скроется от американского правосудия.

Интересный и немного смешной пример из Тайланда. В 2014 году оттуда в Россию были депортированы трое граждан нашей страны, в том числе предполагаемый лидер «щелковской» группировки Александр Матусов. Он был задержан, когда ехал в трусах на мотоцикле за водкой. Во время проверки выяснилось, что Матусов проживал в Патайе по поддельным документам, а также являлся фигурантом международного розыска по делу о трех убийствах. Он всячески пытался противодействовать своей депортации: во время регистрации на рейс он в наручниках лег на пол, заявил, что никуда не поедет и будет ждать своего адвоката, который остановит депортацию. Адвокат так и не появился, а полицейские увезли его в международную зону аэропорта на грузовой тележке, затем пересадили в кресло на колесиках для перевозки инвалидов, в котором доставили на борт самолета.

Как у нас обстоят дела у северных соседей? Посмотрим на дело Дацика. В 2011 году ультранационалист Вячеслав Дацик был депортирован из Норвегии в Россию. Изначально он был арестован в 2007 году в Петербурге после ограбления салона мобильной связи. Суд признал его невменяемым, отправил на принудительное лечение. Впоследствии Дацик бежал из больницы в Норвегию, где явился в отделение миграционной службы с пистолетом для подачи прошения о политическом убежище. В конце декабря 2010 года суд приговорил Дацика к 8 месяцам лишения свободы за незаконное ношение оружия. Однако норвежские правоохранительные органы приняли решение депортировать Дацика в Россию. Его планировали доставить спецбортом из Осло в Петербург, но из-за отсутствия разрешения на посадку в Пулково самолет улетел в Финляндию. Откуда его наземным транспортом доставили до границы России, где просто передали российским правоохранительным органам на таможенном посту «Торфяновка».

Теперь давайте посмотрим на российскую практику. Прежде всего депортация. Она применяется автоматически сотрудниками МВД по вопросам миграции на основании решения Минюста, МВД или ФСБ и других органов о нежелательности пребывания иностранца на территории России или о запрете въезда. Решение о депортации может быть исполнено немедленно, его обжалование в суд не приостанавливает исполнение. Сотрудники полиции не обязаны уведомлять о депортации адвоката депортируемого лица.

Процедура депортации является просто находкой для российских правоохранительных органов, которые желают сотрудничать с заграничными коллегами. Решение принимают миграционные органы на основании распоряжения о нежелательности, которое может принять Минюст, МВД или ФСБ в отношении кого угодно на основании оперативных данных о том, что человек занимается в нашей стране чем-то нехорошим. При этом ФСБ обычно отказывается прислать копию своего решения и объяснять его причины со ссылкой на секретность, что не позволяет его эффективно обжаловать.

Теперь пару примеров приведу. Они не такие, может быть, яркие, как в крупных делах, но вполне дают понять, как это работает. В начале апреля 2017 года закончился срок содержания под стражей некоего Саидова в связи с экстрадиционной проверкой по требованию Таджикистана. Находясь в СИЗО, он подал ходатайство о предоставлении ему статуса беженца, обосновав его тем, что на родине ему угрожают пытки и обращение, унижающее человеческое достоинство. Ему отказали в статусе беженца, что он впоследствии обжаловал. Однако Генпрокуратура РФ, не дожидаясь судебного решения по его жалобе, постановила экстрадировать Саидова, ссылаясь на конвенцию о правовой помощи от 1993 года.

10 апреля Саидов должен был выйти из СИЗО и под подпиской о невыезде ждать результатов обжалования решения об отказе в статусе беженца. Но его прямиком из СИЗО доставили в ОВД Якиманка, где предъявили ему обычное обвинение в нарушении статьи 18 п. 8 КоАП — нарушение иностранным гражданином режима пребывания в РФ — дело было передано в Замоскворецкий суд, где судья в считанные минуты постановил, что вина Саидова в совершении административного правонарушения полностью доказана, и назначил ему наказание в виде штрафа с выдворением в Таджикистан. Таким образом экстрадиция была заменена выдворением.

В другом случае в Екатеринбурге Узбекистану были выданы двое узбекских граждан, несмотря на отказ Генпрокуратуры в их экстрадиции. Тут произошло все очень просто: сотрудники ФСБ посадили их на самолет и отправили на родину. Вот и все.

Я думаю, эта практика развивается в связи с тем, что процесс экстрадиции слишком длинный, и он не отражает запросы стремительно меняющихся общественных отношений.

Чтобы не ждать завершения экстрадиционных процедур, используется следующий механизм. Заявителя держат под экстрадиционной проверкой до предельно допустимого срока, а иногда даже выпускают из-под стражи до его истечения. И тут же, при выходе из СИЗО, его «принимают» для оформления административного правонарушения. Например, отсутствия регистрации в период содержания под стражей. Ни правоохранительным органам, ни судам особо ничего не нужно мотивировать: нарушение миграционного режима практически всегда приводит к выдворению.