«"Зарядья" в Петербурге не будет, и слава богу». Почему чиновники не хотят менять Петербург, а урбанисты не могут (фото)

Нужен ли новый «Севкабель» вместо набережной Европы, есть ли шансы на новую жизнь у Апраксина двора и почему в Петербурге не сработала идея с велопрокатом, рассказал глава Центра прикладных исследований Европейского университета в Санкт-Петербурге Олег Паченков.

С 17 по 20 апреля в Петербурге пройдет Неделя городских изменений, которую организаторы позиционируют как трехсторонний диалог властей, урбанистов и петербуржцев. Почему обсуждать перестройку Петербурга не получается без скандалов, как властям услышать мнение горожан и почему сами жители Северной столицы не торопятся участвовать в развитии городской среды, читайте в интервью Олега Паченкова «Фонтанке».

- Вы больше десяти лет занимаетесь проблемами городской среды. Но складывается впечатление, что в Петербурге за это время мало что поменялось: урбанисты не находят поддержки у властей, да и у жителей отношение к ним зачастую едва ли не как к городским сумасшедшим. Почему так происходит?

– Вся эта так называемая урбанистика в Петербурге не институционализирована. Это просто отдельные люди, не имеющие сильных позиций ни во власти, ни в профессиональном сообществе. Осталась та же элита, принимающая решения, — чиновники, не понимающие даже само слово «урбанистика», считающие это дурацкой хипстерской модой. Такую же позицию разделяют эксперты — архитекторы, градостроители. Эти двое вместе с девелоперами принимают все решения либо в советской градостроительной логике, либо в соответствии с представлениями бизнеса, как можно получить прибыль. Эта структура герметичная, способа в нее проникнуть урбанисты не нашли. А все сотрясения воздуха происходят на конференциях, семинарах, тусовках, там рождаются интересные идеи. Хотя отдельные примеры сотрудничества есть, но они пока не имеют системного характера.

- Какие?

– Например, исследование Александровского сада, которое легло в основу ТЗ на конкурс по реконцепции. Проект, который победил, учел результаты, но это никуда не сдвинулось, поскольку рассчитывали получить финансирование в рамках госпрограммы «Комфортная среда», но федеральные деньги не дали, а у города таких денег нет.

Второй пример — набережная Смоленки, где активисты, объединившись с урбанистами, проводили исследования и предлагали свои идеи для концепции. Неизвестно, к чему это приведет, но какие-то подвижки есть.

Набережная Карповки — тоже хороший пример. Там глава района поддержал концепцию развития, которую разработали независимо от чиновников. Активисты устроили проектные сессии, куда пригласили жителей. Проектное бюро «Нескучный сад», победившее в конкурсе, тоже на эти встречи пришло, какие-то из идей в проект включили.

- Выборы иногда творят чудеса, а губернаторские – тем более. Москва сильно похорошела при Собянине. Есть ли у Петербурга шанс похорошеть при Беглове?

– Думаю, что есть. Может быть, у Петербурга даже более интересный шанс. У нас нет столько денег, сколько в Москве, чтобы все это воплотилось в таких же масштабных изменениях.

- То есть своего у нас «Зарядья» не будет?

– Да, и слава богу! Петербургу не нужно «Зарядье». Но если риторика о возможности жителям самим участвовать в городском развитии не чисто предвыборная, если она сохранится как часть новой городской стратегии, это будет мегапрорыв. У нас среда не такая плохая, у нас с атмосферой не очень. У людей ощущение безнадеги, что на них все плюют, а власти что хотят, то и делают, и это очень сильно раздражает. А главный потенциал Петербурга — это люди. Если им дать возможность самореализовываться, они наполнят город фантастическими вещами — от оригинальных малых архитектурных форм до новых фестивалей вроде «Живых улиц», «Сегодня можно» или «Твоя вода», где сами активисты придумывают контент, сами приходят в качестве участников и делают интересные вещи.

С жителями надо работать, а не осчастливливать их насильно, не причинять им добро, а дать самим поучаствовать в обсуждении того, где же они будут жить. В проекте по Карповке мы столкнулись с тем, что в стандартном ТЗ на проект благоустройства отсутствуют какие-либо намеки на соучаствующее проектирование. Это законом не запрещено, более того, Минстрой в рамках «Комфортной среды» рекомендует жителей включать в обсуждение, есть методичка, где написано, как это делать.

Если в Петербурге мы включим такие разделы в типовое ТЗ на благоустройство и проектировщики, создающие общественные пространства, будут обязаны проводить сессии соучаствующего проектирования, это очень сильно изменит городскую среду и атмосферу. Вместо унылых общественных слушаний появится новый инструмент.

- В интервью «Фонтанке» организатор «Недели городских изменений» Михаил Климовский сетовал, что власти и сами петербуржцы слишком уж трепетно относятся к сохранению культурного наследия. Согласны?

– Петербуржцы разные. Для старшего поколения это типично. Но я не считаю, что это плохо. Петербург должен оставаться Петербургом, это важная часть городской идентичности. Мы – не Москва, и я не хочу, чтобы мы были Москвой. Молодое поколение хочет новых форматов, но они не всегда вступают в жесткое противоречие с классическим. Я не говорю о том, что у нас не только исторический центр есть. Большая часть жителей живет за его пределами. И там никакой «петербургскости» нет и есть где развернуться. Но даже в центре могут появляться объекты в иной стилистике, но не входящие в жесткое противотечение с классическим наследием.

- Вы бы сколько процентов Невского проспекта перестроили, если бы вам дали карт-бланш?

– Я не архитектор и не строитель, а социолог, поэтому я бы не стал там ничего строить, а я бы организовал серию общественных обсуждений с жителями города, причем не только Невского проспекта, а всего Петербурга. Со своей стороны, я бы предложил сделать его пешеходным, хотя бы в выходные дни и хотя бы на полгода. Если хорошо пойдет, остаток года сделать пешеходным целиком и посмотреть, что из этого выйдет. Мне почему-то кажется, что выйдет круто.

- Идея пешеходного Невского обсуждается давно. Но почему это не сделано до сих пор?

– Чиновники перегибают палку, не желая принимать на себя ответственность за решения. Все боятся возмущения, потому что культуры обсуждения нет. Поэтому дискуссия случается, когда больше терпеть невозможно, и немедленно перерастает в скандал и протест.

Но люди между собой тоже не обсуждают, каждый ходит со своей точкой зрения и думает, что она единственная. На примере «Твоего бюджета» мы это хорошо видим, когда живущие в одном районе озвучивают взаимоисключающие вещи и очень удивляются, что у кого-то другое мнение. Чтобы это обсуждать, нет ни культуры, ни пространств, ни технологий. Если это будет меняться, то и острота дебатов снизится. Уверен, что 99% петербуржцев способны к диалогу, просто диалог требует не одной встречи, не двух, даже не трех, а чуть больше.

- В 2008 году вы изучали перспективы создания арт-пространства в реконструированном Апраксином дворе. Как мы видим, за 10 лет мало что поменялось, хотя утверждена концепция, пришел новый инвестор. Как перезапустить этот проект?

– Стихийная приватизация в 90-х, когда все распродали по метру, привела к появлению большого количества собственников. И чтобы принять законное решение, нужно договориться со всеми. Это не получилось у «Главстроя СПб». Пока новый инвестор не решит этот вопрос, реновация не начнется. Нужно посредничество со стороны городских властей и триалог между инвестором, городом и собственниками. Решение «давайте отнимем у мелких собственников их права» – это опасный прецедент.

- В 2006 – 2007 годах вы делали исследование «Уличная экономика в городском пространстве», сравнивая Петербург и Берлин. За прошедшие 12 лет у городов появилось больше сходства или различия?

– Безусловно, появилось больше сходства. Очень многие вещи, которые мы видели в Берлине и думали, как было бы здорово, если бы у нас так было, теперь развиваются в полный рост. Вообще, исследование было о культуре блошиных рынков. В Берлине их десятки, и это нормальная часть жизни города, района, квартала, а у нас считалось тогда постыдным явлением. Сейчас появились всевозможные гаражные сейлы, которые никакого отношения к бедности не имеют, а по сути стали культурным явлением.

Велоинфраструктура — еще один реальный прорыв. Когда-то мы с коллегами из «Велосипедизации» и с активистами разрабатывали концепцию развития велоинфраструктуры. И с нами никто не хотел разговаривать. Когда звучало это слово, все чиновники делали кислую мину и спешили по делам. Сами видите, насколько ситуация изменилась. Да, на это потребовалось 10 лет. Но в Копенгагене и в Берлине тоже так было.

- Но история с велопрокатом у нас, кажется, не сработала. Велосипедов и станций становится все меньше. Сейчас нет ясности, получит ли оператор субсидию на ближайший год, а сам по себе проект очевидно не окупается.

– Идея была хороша, но реализация подкачала. Любые качественные городские решения предполагают комплекс мер. Если вы ставите станции, не имея инфраструктуры в виде дорожек в городе с 5-миллионным населением, где центр забит людьми и автомобилями, пользоваться этими велосипедами довольно затруднительно. Кроме того, была сложная система регистрации, а точки были размещены по остаточному принципу – не где нужно, а где согласовали. Если сделают больше велодорожек, будет новый виток развития этой истории.

- Проекты общественных пространств, которые уже реализует бизнес и обсуждает правительство города, – это в основном коммерческие истории, которые будут окупаться за счет торговли и ресторанов. Есть ли у Петербурга потенциал для развития некоммерческих пространств, например библиотек нового типа, таких, как имени Гоголя, М-68?

– Некоммерческие пространства, безусловно, нужны, иначе мы все время будем скатываться в фудмаркеты, потому что это понятно – приходишь с деньгами, платишь и ешь. Но не вся интересная деятельность приносит прямую быструю прибыль. Общественные пространства нужны и тем, кто пока не может платить, у кого нет платежеспособной аудитории или кто вообще не про деньги. У библиотек есть сеть, и кажется разумным на эту сеть опереться. Но у нас пока нормативно-правовая база из прошлого века, когда казалось, что библиотеки – это про книги. Сейчас реальность изменилась. Нам жаловались директора библиотечных сетей, что они получают неплохие деньги, которые они вынуждены тратить целевым образом на пополнение библиотечного фонда, то есть на покупку книг. И это бессмыслица, потому что никто не ходит к ним читать книги и ставить их некуда. А на ремонт и на создание лектория они потратить эти деньги не могут. Какие-то руководители берут на себя риск и расходуют деньги нецелевым образом. От людей здесь многое зависит. Будут приходить новые люди и будут искать новые способы.

- Последние три проекта Центра прикладных исследований, судя по странице на сайте Европейского университета, — не петербургские истории. В Северной столице больше нет спроса на урбанистические изыскания? Или вы ведете какую-то тайную деятельность?

– Скорее, просто информация не обновляется (смеется). Центр прикладных исследований в Европейском университете – такая специфическая конструкция, у него нет собственных сотрудников, мы каждый раз набираем исследователей под проекты из самого ЕУ или извне. Сейчас идет большой российско-немецко-эстонский проект в сфере городской социологии по исследованию жилых массивов советской и постсоветской застройки. Как кейсы взяты хрущевки в Сосновой Поляне, которые должны были подвергнуться программе реновации, и «Северная долина» в районе Парнас.

Вообще, такого массового жилого строительства, как в России, почти нигде в Европе нет. С советским наследием они тоже пытаются бороться, но у них другая ситуация — убывание населения. Большая часть таких домов стоят пустые или полупустые, поэтому там задача уплотнения, частичного сноса, снижения этажности. Но такого явления, как наша реновация, которая на самом деле никакая не реновация, а уничтожение, нет нигде, во всяком случае чтобы это было принято как федеральная программа.

- То есть зарубежный опыт нам здесь ничем не поможет?

– Он во многих отношениях отличается. И там, и у нас говорят о качестве городской среды, но решения принимают очень разные. Там пытаются уплотнять пространство, делать его разнообразным, насыщенным. У нас уплотнить – это построить 30-этажки вместо пятиэтажек. Мы используем те же слова, ставим ту же проблему, но предлагаем абсолютно другое решение, которое ведет не к повышению, а ухудшению качества среды. Хрущевская застройка довольно привлекательная, если сравнить ее с новостройками.

- По итогам ваших исследований вы уже готовы предложить какое-то решение петербургским властям?

– Пока нет. Это проект трехлетний, прошел первый год, мы с коллегами будем обсуждать материалы. К концу года, наверное, что-то сможем сказать.

- К вопросу о вовлеченности жителей. У АСИ есть программа «100 городских лидеров», где люди предлагают проект изменений, потом проходят обучение, краудфандинг. Но ни среди победителей, ни на финальном этапе отбора я не увидела петербургских проектов. Почему наши жители менее активны?

– Мне кажется, там должен быть проект по фортам Кронштадта петербургского архитектора Василины Щеткиной с командой. Но у Петербурга здесь такая же невыигрышная ситуация, как в «Комфортной среде»: деньги на себя в Москве есть, остальные тратятся на регионы, а у Петербурга – и так все хорошо. Сам конкурс настолько невнятно был анонсирован, что никто не понимал, что это такое и почему нужно участвовать, насколько я знаю от участников, непонятно и сейчас. Заявились те, кто за любой кипеж, кроме голодовки. Сейчас это работает как образовательный проект, но что там будет в конце, неясно. Есть подозрение, что это делали, чтобы у московских инвесторов появилось представление об интересных проектах в регионах. Если они будут готовы включать локальных игроков в команды – будет хорошая история, а если поступят как колонизаторы и сделают что захотят, может получиться плохо.

- Назовите три самых крутых проекта по развитию городской среды за последний год - в Петербурге, в России, в мире?

– Ничего себе (смеется). В Петербурге мне нравятся фестивали, связанные с водой. Город вспомнил, что он пытается называть себя Северной Венецией. Раньше с водой у него были странные отношения — на нее любоваться издалека можно было. Сейчас люди вернулись к воде: каяки, яхты, сапы, ледоколы — это все круто.

В России — неплохой проект в Ижевске сделали в рамках программы «Комфортная среда». Я его не видел, но слышал хорошие отзывы. В Татарстане видел интересный парк «Горкинско-Ометьевский лес», который делали с вовлечением жителей. В мире… что там у них в мире? (Пауза) Из последнего приходит на ум Хольцмаркт в Берлине - уникальный проект развития набережной Шпреи силами небольших проектов креативных индустрий, как альтернатива дорогостоящему девелопменту с отелями и бизнес-центрами. Грубо говоря, это «Севкабель» вместо набережной Европы: общедоступно, просто, оригинально, интересно.

Беседовала Галина Бояркова, "Фонтанка.ру"