Протест поразила «бацилла пессимизма» (фото)

И в Петербурге, и в Москве на митингах, посвященных годовщине событий 6 мая 2012 года на Болотной площади, собралось не так много людей, как можно было бы ожидать после года активной политической агитации. Данные полицейских и участников традиционно расходятся. В столице — едва ли не на порядок, в Петербурге в скромные два раза. Со сцены Болотной писатель и журналист Виктор Шендерович поставил соратникам диагноз - «бацилла пессимизма».

Митинг на Болотной площади оказался под угрозой еще задолго до 6 мая. За несколько недель в Сети началась активная агитация против проведения мероприятия в рабочий день — предлагали идти на согласованное шествие и сбор днем ранее годовщины известных событий (когда разрешенное выступление накануне инаугурации Владимира Путина переросло в массовые беспорядки). Сомневающиеся апеллировали к тому, что в столице и так сложная дорожная обстановка, а массовые выходы на улицы ее только усугубят. А особо рьяные — требовали не распыляться на два протестных выступления. И примкнуть к тем, кто выбрал выходной день.

А уже 6 мая у всех противников выступления на руках оказался абсолютный козырь — смерть человека. Его пытались разыграть всеми доступными способами. Одни без остановки говорили о трагедии, предрекая «пиар на костях» для других. Тем не менее, смерть волонтера, собиравшего сцену на Болотной и придавленного звуковой аппаратурой, не стала основанием, чтобы вовсе отказаться от митинга. Большая площадка, ставшая местом происшествия и предметом для изучения следователей, была заменена на «Газель» - едва ли не парафраз броневика, откуда и выступали лидеры оппозиции. О трагедии — смерти 25-летнего Максима Мелкова вспомнили не раз, начали с минуты молчания, попросили приспустить флаги, уйдя по возможности от политической агитации. В итоге над толпой в несколько тысяч человек остались реять густым лесом только «имперки» и одинокий «радужный» флаг на отдалении от первых.

Смерть Мелкова действительно стала разменной монетой в борьбе оппозиции и официальных властей. При этом мало кто вспомнил, что и год назад события на Болотной предварились такой же трагической и нелепой смертью — разбился фотограф-любитель, сорвавшийся с пожарной лестницы жилого дома на Якиманке, куда он забрался ради необычного ракурса.

Еще одним средством манипуляции традиционно являются данные по численности участников. Если в Петербурге полиция насчитала 750 человек, а организаторы и пришедшие журналисты от 1,5 тысяч до 2, то в Москве речь шла от 8 тысяч «официальных» оппозиционеров на пике, как сообщает Петровка, 38, до 50 тысяч, о которых заявили лидеры протестного движения. Депутат Госдумы Дмитрий Гудков считать не стал и в прямой трансляции «Радио Свобода» признался, что с математикой публичных акций у него не совсем хорошо, но предположил, что людей было примерно столько же, что и год назад.

География и сделанные с вертолета кадры, опубликованные в Интернете, говорят о том, что участок набережной Водоотводного канала вдоль сквера и Болотной площади меньше чем в полкилометра был заполнен людьми, хотя и не везде плотно. Власти должны были рассчитывать на заявленные оппозицией 30 тысяч участников, и исходя из этих данных организовывать проход, в том числе и через рамки металлоискателей. Дотошные микроблогеры насчитали не менее тысячи человек, прошедших только через одну такую рамку. Кроме того, практически сразу после начала митинга пришлось пустить желающих на площадь по так называемому Лужковскому мосту уже без всяких рамок — проверяли только сумки.

На импровизированной и весьма аскетичной сцене, тем временем, лозунги об освобождении узников Болотной, поддержке общественного расследования сливались с призывами материализовать мысль — почти как на спиритическом сеансе родные тех, кто сейчас проходит по уголовному делу, призывали вместе с площадью: «Вы с нами!»

Актеры Александр Филиппенко и Лия Ахеджакова читали. Первый стихи Высоцкого, предрекающего бурю для тех, кто предпочитает смотреть за происходящим со стороны, вторая — письмо слепнущего в изоляторе «Водник» Владимира Акименкова. Писатель Дмитрий Быков признал нынешнее время эпохой реакции, когда в период страха перед властями «отковываются лучшие люди». Виктор Шендерович и Борис Акунин ему вторили в кратком историческом экскурсе, предрекая долгую борьбу, вызванную «бациллой пессимизма», но неизбежно обреченную закончиться крушением режима. Олег Кашин и вовсе надрывно пел «Гражданскую оборону», призывая в политические сотоварищи классиков отечественной литературы.

Политиков встречали не такими бурными овациями и словами поддержки, но и говорили они не о вечном, а о насущном. Увидев среди пришедших, в первую очередь, местный электорат, они сконцентрировались на выборах главы Московской области — на этот пост предложили выдвинуть Геннадия Гудкова, а также плебисците 2014 года в столичную городскую Думу.

Алексей Навальный обошелся без традиционного «да или нет», он вывел на сцену свою жену Юлию - по легенде, именно она придумала нечаянно главный лозунг минувшего политического сезона, воспитывая детей. «Первая леди оппозиции» скромно стояла за плечом мужа, который отказал с трибуны власти в праве выбора. Единственный ответ на все вопросы, которые он задавал пришедшим, был однозначен: «нет».

Вместо резолюции у митинга появились требования. В целом, они были весьма схожи с теми, что транслировались год назад: освобождение всех политических заключенных, прекращение заказных политических процессов, дополнение Конституции правом одному лицу занимать должность главы государства не более двух раз, усилить общественный контроль, в том числе за расходованием средств, выделенных на строительство олимпийских объектов в Сочи, допустить оппозицию на федеральные каналы. Площадь предсказуемо дружно проголосовала «за». «Против» поднялись три руки.

Несмотря на витавшее в воздухе последние дни напряжение, в столице удалось избежать провокаций. Впрочем, попытки такие были: в полицейскую машину препроводили человека с якобы окровавленным лицом, на противоположном берегу канала кто-то устроил «дымовуху», рванув взрывпакет, представители правого блока, судя по сообщениям в Твиттере, не без неприязни провожали уходивших с площади представителей ЛГБТ-движения. Официальный итог столичного главка: задержаны 6 человек за пребывание в масках и 15-летний подросток за поджог файера.

Петербургский митинг в городском «Гайд-парке», как уже окрестили Марсово поле, и вовсе обошелся без неожиданностей — ни одного задержанного. Люди, возвращавшиеся с работы, не спешили, так что к моменту официального начала собралось немного — порядка полутысячи, однако с каждой минутой пришедших прибавлялось. Со сцены назвали имена всех фигурантов «болотного дела» и после каждого следующего требовали: «Свободу!»

С политической агитацией в Северной столице были осторожны — уже не первый год оппозиция пытается придать объединенным мероприятиям «общегражданский» характер, так что были видны флаги отдельных организаций, но более популярными оказались воздушные шарики с лозунгами в поддержку политзаключенных и фразами-воспоминаниями о событиях годичной давности. Полиция на всякий случай «перебдела» и попросила организаторов отойти с газовыми баллонами с гелием подальше от сцены за мемориал и надувать шары там - из соображений безопасности.

Лозунги Марсова во многом перекликались с Болотной, в частности, автор акции «Один день — одно имя» Даниил Кен призвал всех пришедших вовлекать знакомых и близких в протестное движение, чтобы они пополняли ряды тех, кто открыто выходит на митинги. В это время в Москве про это же, но в более жестких выражениях, говорил Геннадий Гудков, требуя идеологической информационной войны: «Каждый офис — место для битвы».

Как и в столице, выступающие обратились не только к вопросам единения оппозиционного лагеря, но и насущным местным проблемам. В частности, историк Лев Лурье попросил горожан защитить коллекцию Эрмитажа, чтобы «третий этаж» - современное искусство — не переехал в Москву. Эта проблема была очерчена после горячей линии с Путиным, когда музейщики двух столиц вступили в открытую конфронтацию по поводу судьбы импрессионистов.

Впрочем, за прошедший с событий на Болотной год оппозиция показала, что она все еще жива, способна выводить тысячи на улицы и уже переходит от общих фраз к конкретным действиям и предложениям, которые не лежат в плоскости открытого противостояния. А москвичи еще и заявили о своих амбициях на политическом поле в местных органах власти.

Ксения Потеева, «Фонтанка.ру»