Зачем россиян банкротить

Проект долгожданного закона о банкротстве физических лиц до сих пор даже не внесен в Госдуму. Но его принятие не позволит должникам освободиться от накопленных обязательств. Процедура «реабилитации» (реструктуризации кредитов) будет платной, а потому доступной только среднему классу. Не исключено также, что в случае принятия закона долги сограждан-банкротов придется оплачивать простым россиянам.

С одной стороны, процедура банкротства должна защитить добросовестных заемщиков от теоретически обоснованных, но невыполнимых требований банков. С другой – уравновесить права самих кредиторов. То есть почти по завету Остапа Бендера выкачать из должника максимум и распределить все по справедливости. Не убив самого заемщика (Александра Корейко).

Беззаботные янки

Процедура банкротства физических лиц активно применяется в США, где позволяет почти безнаказанно набирать долги – в течение нескольких лет безработный может по кредитной карточке делать покупки, обедать в ресторанах и т.д., а потом банки вынуждены простить ему всю задолженность. Через три года его кредитная история аннулируется и, получив «финансовое отпущение», то есть смыв долги («грехи») прошлого, он начинает жить с чистого листа. А значит – набирать новые кредиты и т.д. С недобросовестными заемщиками пытаются бороться, но практически безуспешно.

Зачем такой закон нужен россиянам? По мнению председателя комитета по собственности Госдумы Виктора Плескачевского, в сегодняшней ситуации заемщик – лицо объективно не защищенное, у него нет даже реального промежутка времени на то, чтобы спокойно перевести дух, понять, что делать дальше и какие предпринимать действия. «Банкротство, на мой взгляд, выгодно и экономике, и гражданам и немного отрезвляет кредиторов. Потому что многие кредиторы слишком сильно в последние годы раскачивали потребительское кредитование, вовсе не задумываясь о последствиях: объемах невозвратов кредитов в условиях, когда такой вид банковской деятельности только начинает развиваться в России и в таких масштабах», – заключает депутат.

Само по себе урегулирование процедуры взыскания долгов выгодно и самим кредиторам. Ведь сейчас последовательность удовлетворения их требований зависит, в первую очередь, от времени обращения в суд и передачи дела судебным приставам. Например, безработный N живет в съемной квартире, личных активов, которые могут быть описаны и изъяты – максимум на 150 тысяч рублей. А долгов значительно больше – 200 тысяч перед банком по потребительскому кредиту, 100 тысяч алиментов, 10 тысяч – коммунальные платежи, 10 тысяч налоги и т.д. Банк первый успевает подать в суд и получить исполнительный лист, а потому именно его требования приставы будут исполнять в первую очередь (по крайней мере, до тех пор, пока с надлежащими требованиями не обратится получатель алиментов). А значит, опишут бытовую технику, мебель и прочее, вернув банку только часть положенного (вместе с исполнительским сбором, процентами и пр. за N останется еще тысяч 150 долга). Бедным детям, коммунальщикам, фискальным органам и пр. останется ждать милости ...
Процедура банкротства должна, как минимум, навести порядок и распределить имеющиеся у должника средства по «справедливости»: все лучшее – детям (алименты), а только потом всем остальным и поровну.

Made in Russia

Какую же технологию «финансовой амнистии» предлагают россиянам? Единственный существующий проект закона по этому вопросу был почти год назад внесен Министерством экономического развития и торговли России в правительство и с тех пор никаких новых его редакций не публиковалось.
Кроме банального шариковского «взять и поделить», идея российского закона заключается во введении реабилитационных процедур. То есть составляется индивидуальный план погашения долгов, который утверждается советом кредиторов и арбитражным судом. Следить за соблюдением плана должен специальный управляющий. Его услуги будет оплачивать тоже должник, то есть за реабилитацию надо будет платить. Кроме того, право на реструктуризацию получат далеко не все: должник должен иметь постоянный доход, не иметь судимостей, а также в течение пяти последних лет не признаваться банкротом.

Если реабилитационные процедуры не позволили рассчитаться с долгами, или суд счел проведение реструктуризации нецелесообразным, гражданин объявляется банкротом и его имущество выставляется на торги. Правда, законопроект предусматривает очень обширный список того, что нельзя изымать. Должнику оставят предметы обычной домашней обстановки и обихода, вещи индивидуального пользования (одежда, обувь и другие), за исключением драгоценностей и других предметов роскоши, бытовую технику (в пределах 30 тысяч рублей), продукты питания и деньги на общую сумму не менее трех прожиточных минимумов на человека, медицинские препараты и оборудование, имущество, необходимое для профессиональных занятий, призы и награды, 25 тысяч рублей наличными и т.д.

Самый спорный вопрос – изъятие жилья, купленного на ипотечный кредит. Оно также будет включено в конкурсную массу. В этой норме как раз и кроется самая большая опасность для банков, которая грозит им с принятием закона. Ведь сейчас предмет залога может быть изъят исключительно в пользу кредитной организации. В случае же проведения конкурсного производства (банкротства), купленная на ипотечный кредит квартира войдет в «общий котел». А значит, средства от ее реализации сначала пойдут на выплату алиментов и т.д., а потом будут распределены между всеми кредиторами (банком, ЖКХ, бюджетом и пр.) пропорционально сумме требований. Минус стоимость услуг конкурсного управляющего, работы независимых оценщиков и т.д.

«Основной плюс в залоге – это первоочередность удовлетворения требований кредитора-залогодержателя, – рассуждает заместитель председателя правления «Городского ипотечного банка» Игорь Жигунов. – Отменять приоритетность данного права совершенно нет смысла – теряется вся суть залога как такового».

Опасное всепрощение

Налагаемые банкротством обременения нельзя назвать тяжкими. В течение года гражданин не вправе заниматься предпринимательской деятельностью, быть учредителем коммерческих организаций или их руководителем. В течение пяти лет лишает себя права снова стать банкротом и списать новые долги.

После завершения процедуры признанный банкротом должник освобождается от дальнейшего исполнения требований кредиторов. Пожизненно должны будут платить по прежним долгам только те, кого суд уличит в намеренном банкротстве. Доказывать свою невиновность – стечение тяжелых жизненных обстоятельств, должен будет сам должник. Теоретически под это определение могут попасть все россияне, потерявшие работу из-за кризиса.

Куда больший вред процедура банкротства может нанести банкам и их кредиторам, то есть вкладчикам, клиентам-юридическим лицам и т.д. Ведь даже у крупнейшей отечественной кредитной организации – Сберегательного банка России - собственный капитал покрывает только 14 процентов объема выданных кредитов. У многих других банков он еще меньше, что считается вполне законным и соответствует установленным нормативам. На практике это означает, что если заемщики не вернут 14 процентов кредитов, то банк потеряет возможность самостоятельно возвращать вклады, проводить платежи и т.д. Реально это произойдет значительно раньше: во-первых, кроме невозвращенных кредитов, у банков еще масса рисков, в т.ч. удорожание заемных средств, переоценка задолженности в валюте и пр. Во-вторых, в кризисной ситуации банкиры, скорее всего, первыми «уведут» собственный капитал.

В итоге отвечать за граждан-банкротов придется добросовестным клиентам. Вкладчики могут рассчитывать на выплаты Агентства по страхованию вкладов, а вот организации, которые держали счета в банке, из-за таких катаклизмов потеряют свои средства. А потому не смогут выплачивать вовремя заработную плату и т.д. В итоге их работники потеряют возможность возвращать свои кредиты, вынуждены будут объявить себя банкротами и т.д.

Примерно так в прошлом году развивалась ситуация в США. Первые оказавшиеся в кризисе ипотечные агентства смогли спасти благодаря бюджетным ассигнованиям, на помощь всем остальным денег уже не хватило. Нельзя исключать, что так же в скором времени будут разоряться и российские банки, имеющие большой портфель ипотечных и других потребительских кредитов.

По мнению Виктора Плескачевского, на сегодняшний день банки не готовы к процедуре банкротства физических лиц: «Поэтому они больше всего и возражают против его введения. А, с другой стороны, нам кажется, что это один из путей нормализации ситуации и введения ее в законное русло». С этой позицией согласен только один из опрошенных журналистом «Фонтанки» банкиров. «Само принятие закона не столько будет стимулировать признавать себя банкротом, сколько внесет дополнительную ясность в рисковую составляющую бизнеса кредитора и позволит предопределить события, которые сейчас порой мало предсказуемы, – считает Игорь Жигунов. – Для рынка это плюс в части его регламентации и повышения прозрачности и степени оценки риска. Сама же процедура банкротства ни в коей мере де-факто не может мешать ведению работы с проблемным должником и предметом залога в части его потенциальной реализации и более раннего удовлетворения требований кредитора».

Павел Нетупский,
"Фонтанка.ру"