«Домовой»: как остаться в живых

Кинематографу всегда интересен человек в пограничном состоянии. Некоторые режиссеры, в том числе Карен Оганесян, понимают это буквально: главный герой его дебютной ленты «Я остаюсь» доктор Тырса в буквальном смысле задержался на границе двух миров. Новый фильм Оганесяна «Домовой» рассказывает о том, как легко перейти черту… и остаться в живых.

Автор бульварных романов про киллера по кличке Домовой Антон Праченко (Константин Хабенский) переживает творческий, а заодно экзистенциальный кризис. Издатель, неприятный маленький человек (Александр Адабашьян), говорит ему гадости, читатель сообщает, что последний роман – дрянь, девушка Вика (Чулпан Хаматова) требует повышенного внимания, в психоневрологическом интернате ждет маленький сын. Скучая на вяло текущей презентации своего нового романа, Праченко подписывает книгу мужчине с тяжелым взглядом (Владимир Машков), а спустя десять минут тот на его глазах расстреливает нескольких человек и уходит. И возникает перед писателем в ночи, чтобы в рамках конструктивной критики предложить культурный обмен: он научит Антона профессии киллера, а писатель создаст бестселлер, основанный на личном опыте.

Любопытно, что второй фильм Карена Оганесяна, дебютировавшего картиной «Я остаюсь», вышел буквально на следующий день после картины Юрия Грымова «Чужие» - Оганесян когда-то был у Грымова вторым режиссером, и по всему видно, не только многому у него научился, но и дальше пошел. Картинка, тьма, поглотившая экран, стреляющие по нервам зрителей флэшбеки – все почти безупречно, и подтверждает слова Оганесяна о том, что он снимал жанровое кино. Беда в том, что он так до конца и не определился с жанром, а может, просто национальные традиции помешали. В России, когда хотят снять психологический триллер, слово «психологический» непременно будет определяющим.

«Домовой» - стилистически упоительный гибрид психологического триллера и экзистенциальной драмы. Когда артист Хабенский пьет из горлА и вяло водит пальцами по клавиатуре компьютера, изображая муки творчества – это драма. Когда он выслеживает предполагаемую жертву и, упившись до полного восторга, бьет морду хахалю своей подружки – это триллер. Из одного состояния в другое он переходит, практически не меняя выражения лица, и не вполне понятно, то ли режиссер не объяснил задачу, то ли Хабенский просто устал, потому что очень много снимается. Отчасти потому так удивительна головокружительная метаморфоза, произошедшая с унылым длинноносым писателем – он быстро и безо всяких рефлексий принимает предложение Домового, будто бы подтверждая унизительный тезис о том, что творческий человек готов на все, лишь бы его не покидала муза.

Может, именно об этом и хотел снимать Оганесян, ну так кто ж ему даст – «Централ Партнершип», «big mama» отечественного кинобизнеса, взявшая под крыло вчерашнего дебютанта, таких вольностей не позволяет. Столько денег вложено – одно только звездное трио в главных ролях влетело, должно быть, в копеечку – к чему рисковать?

Поэтому в кадре появляется артист Машков, то и дело поясняющий писателю (а, скорее всего, – нам), что их профессии до смешного похожи. А еще – что убивать легко, главное - одиночество и полная сосредоточенность. Тут же переходит к демонстрации, излучая инфернальность и окончательно выживая из кадра вялого главного героя. У Машкова, конечно, темперамент; и это ему надо играть главные роли в картинах, рассказывающих о людях, перешедших черту.

Логики во всем этом маловато – как в главном, так и в мелочах. Допустим, что вшивый интеллигент, ослабленный алкоголем и душевными переживаниями, за один день радикально изменил свою жизнь, потрафив тщательно скрываемым низменным инстинктам. Но зачем эта сложная история понадобилась профессионалу, «честно делающему свое дело»; и вообще, зачем он возится с придурком-писателем, встречаясь с ним прилюдно в центре Москвы, нисколько не заботясь о конспирации? Ах, ну ведь она не ему понадобилась, а режиссеру.

Вся вот эта хитрая и шаткая конструкция привела к незамысловатому и предсказуемому финалу: книга написана, истинные ценности осознаны, несколько трупов на пути и эффектность Машкова позволяют считать, что законы жанра соблюдены. Хромающий Хабенский гуляет по больнице с простившей его подружкой и сыном, потом красиво причесанный и с просветленным лицом, презентует читателям новую книгу – и куда только девались демоны, еще вчера одолевавшие его? Может, их и не было вовсе…

Жанна Каренина,
Фонтанка. ру